Взгляд, коим я наградила лорда Давернетти, был далек от любви к ближнему.
– Кстати, став моей женой, со временем вы сможете пробить броню моей ауры и наложить на меня то заклинание, что делает жизнь Адриана определенно гораздо интереснее, – с намеком произнес Давернетти.
– Да, в подобном контексте ваше предложение обретает некую привлекательность, – мрачно согласилась я.
Полицейский просиял оскалом.
Но на этом шутки были кончены.
– О чем вы говорили с генералом, Анабель? – уже совершенно серьезно спросил Давернетти.
Откинувшись на спинку стула, я посмотрела еще более мрачно на дракона и холодно ответила:
– Полагаю, вы знаете.
– Нет, не знаю, – все так же серьезно ответил он.
– Есть догадки, – отозвался от двери лорд Арнел, – но не более. Мисс Ваерти, он говорил об изменениях в состоянии императора Вильгельма?
Искоса взглянув на Арнела, я кивнула.
Тот переглянулся с Давернетти. После чего попытался подойти, остановился, сделав шаг, под моим уже крайне заинтересованным взглядом был вынужден отступить, притянул стул магией, сел, практически с вызовом, хотя я точно знала, как непросто сейчас ему, плюс его явно тошнило, но дракон сдержался и продолжил:
– Я говорил с ОрКолином, разговор был предельно откровенным, и он касался вас, мисс Ваерти.
На этом Арнел с трудом сдержал рвотный позыв, но сдержал, хоть и заметно побледнев.
– И вас, лорд Давернетти, ждет примерно то же самое, если вы не прекратите весь этот фарс с желанием на мне жениться, – словно ни к кому не обращаясь и будто ни на что не намекая, произнесла я.
– Анабель, дорогая, немного снотворного, и ваше тело в полном моем распоряжении до самого утра, – елейным тоном отозвался Давернетти.
Я не удержалась от очень коварной улыбки.
– Плюс зимние фиалки, – добавил полицейский.
Улыбаться я перестала. М-да. Невесело.
– Зимние фиалки помогут? – мгновенно проявил интерес лорд Арнел.
– Тебе уже ничего не поможет, заклинание стабилизировано на твоей ауре, – с готовностью уведомил его лорд Давернетти.
Теперь невесело в этом кабинете было уже двоим.
– Лорд Арнел, будьте так любезны, переходите к делу, если быть предельно откровенной, то присутствие лорда Давернетти лично мне уже осточертело! – не сдержалась я.
Несколько секунд молчания, и сказанное предельно холодно:
– Речь шла о том, как быстро герцог Карио осознает, что причина срыва его плана – вы и проделанная вами работа над моими способностями, возможностями и контролем.
Мне было не слишком приятно осознавать, что генерал ОрКолин был настолько откровенен с лордом Арнелом, но что имеем, то имеем.
– Я полагаю, уже осознал, – вновь глядя на свои перчатки, произнесла я.
После некоторого размышления добавила:
– Вероятно, заподозрил неладное при попытке убить леди Арнел, вашу кузину, потому как… у меня есть некоторые подозрения в отношении герцога Карио и… И новый императорский пароход затонул быстро. Слишком быстро, чтобы теперь, зная о существовании Ржавых драконов, поверить в случайность этой трагедии.
Тишина в кабинете лорда Давернетти стала крайне напряженной. Очень напряженной. Практически ощутимой.
– Вам не стоит говорить об этом, мисс Ваерти, – наконец произнес лорд Арнел.
Он, несомненно, был прав, но… как же много этих «но».
– Император Вильгельм настаивает на моем переезде в столицу, – продолжил дракон.
И я ощутила, как срывается куда-то в пропасть мое сердце. Окончательно срывается в пропасть. Я не смогла бы назвать причин этого, но отчего-то слова о переезде лорда Арнела в столицу… Странно, стоило лишь представить, что в Вестернадане более не будет его градоправителя, и показалось – вой метели за окном становится все громче, пронзительнее, оставляя в душе чувство гнетущей пустоты…
– Мы обсудили с ОрКолином некоторые аспекты пребывания во дворце, в частности замену всего серебра золотом, – продолжил лорд Арнел.
Золотом, которое вредит Ржавым драконам…
– А ранее было серебро? – тихо спросила я.
– Ранее да, герцог Карио практически во всем отдавал предпочтение серебру, – произнес дракон. – Столовое серебро, серебряное напыление на мебели, серебряные ворота, ручки дверей. Так что ваши подозрения обоснованы, мисс Ваерти.
Сказал он.
«Я уеду, Анабель», – слышалось мне.
Внезапно поняла, что те ночи, которые мы провели в доме профессора Стентона, были последними, когда этот несносный дракон был так близок мне. Близок ко мне. Несмотря на все реалии происходящего. И стало вдруг невыносимо грустно от этой мысли.
Ровно до того, как я вспомнила его самоуверенное: «И да – выбрать она может мою постель»! На этом и звуки метели перестали иметь значение, как и отъезд некоторых напрочь лишенных благородства и воспитания драконов!
Посмотрев на лорда Арнела, холодно осведомилась:
– Это все?
И к моему искреннему изумлению, он ответил:
– Нет.
Его взгляд на лорда Давернетти, тоже внезапно посуровевшего и словно ставшего старше, взмах руки, усиливший экранирование двери и в целом всего кабинета, и очень тихое:
– Наши предки оставили мало информации нам, мисс Ваерти. Но среди оставленного одним из главных заветов было: «Не сотрудничать с императором».
Почему-то я мгновенно перевел глаза на старшего следователя, тот ответил напряженным взглядом, в котором не осталось ни ехидства, ни свойственного полицейскому извечного издевательства. Только напряжение в отношении ситуации, которая действительно вызывала напряжение.
И можно было бы отмахнуться от «завета предков», но, боюсь, жизнь уже доказала, что основание поселения драконов на Железной Горе имело причины, Ржавые драконы вовсе не легенда, а нечто существующее и угрожающее, и… я даже не знала, что на все это сказать.
Разве что очень хотелось спросить:
– Почему только указания? В смысле заветы? Почему только они? Неужели нет писем, хронологии, исторических свидетельств… или хотя бы банальных мемуаров?
Давернетти с Арнелом переглянулись, и заговорил Арнел, как главный по положению, видимо:
– Мы не знаем, мисс Ваерти. Все свидетельства обрываются в момент основания Вестернадана, и история фактически начинается с чистого листа – семьи отцов-основателей города, первые поселенцы и неожиданно жесткие правила, существенно более жесткие, нежели законодательство всей империи.
– А также запрет на выезд и въезд, – добавил лорд Давернетти.
Вот как раз об этом я превосходно помнила и так.
Но все же… все же…
– Вы обмолвились, что профессор Стентон работал над так называемой «памятью крови», – продолжил лорд Арнел.
– Это не является тайной, – я спокойно встретила его взгляд, он мой выдерживал с трудом, – за день до его смерти был издан научный труд «Кровная память».
– Да, мы знаем. – Лорд Давернетти приподнял внушительный том в темно-коричневом кожаном переплете. – Кстати – здесь нет даже упоминания вашего имени.
– Я знаю, – подтвердила факт собственной осведомленности.
Давернетти небрежно бросил труд всей моей жизни на стол… да что там всей жизни – труд, эту самую жизнь мне заменивший. Не могу без боли смотреть на данную монографию. Я могла быть уже замужем, иметь детей, двух или даже трех, и быть… счастливой? Просыпаться в объятиях супруга… подниматься и обнимать бегущих ко мне детей, могла бы…
– Мисс Ваерти, – произнес вдруг лорд Арнел, – а вы не могли бы… приглядеться к императору?
Взглянув на него, вопросительно изогнула бровь.
Арнел выдержал взгляд с упорством дракона, который в принципе не привык сдаваться, и мне
