– Я никогда не просил ни о помощи, ни о жалости! – вдруг прорычал дракон.
– О да, вы о ней молчали! – не сдержалась я. – О помощи. Как, впрочем, и обо всем остальном. Убирайтесь!
И на сей раз лорд Арнел не остался стоять на месте. Сжав трость так, что она сломалась, он удержал обе составные части своего средства для повышения статусности и направился к двери, более ничего не говоря.
Но едва он взялся за ручку, я вдруг вспомнила о произошедшем в кабинете лорда Давернетти приступе мигрени у Арнела и задала вопрос, который тогда, в порыве праведного гнева, не успела:
– Лорд Арнел, кольцо, что было на вас, откуда?
Остановившийся в проходе дракон с прямой спиной, которая сейчас стала, казалось еще прямее, не оборачиваясь, ответил:
– Подарок супруги императора. Она обратила внимание, что, несмотря на помолвку, у нас с леди Энсан отсутствуют помолвочные кольца. Доброй ночи, мисс Ваерти.
И он ушел, оставив меня, с одной стороны, в справедливом негодовании, с другой… с необъяснимым чувством вины. Потому что, кажется, а скорее даже – я более чем уверена, что Арнелу вновь требуется помощь. А также более не подлежал сомнению тот факт, что предки драконов были совершенно правы, не советуя своим потомкам связываться с императорской семьей.
Узнать бы, что они там еще завещали потомкам, эти всезнающие предки.
И запоздало вспомнить, что плащ лорда Арнела все еще на мне, а вот дверь за драконом уже захлопнулась…
* * *Последствия непубличного покарания лорда Давернетти убирали всем домом, кроме меня – увы, я едва ли была способна передвигаться, и еще большее увы – я была вынуждена временно переселиться в спальню профессора Стентона. Она была не столь уютна, я бы даже сказала, мрачный антураж ничуть не радовал, но на софе у окна устроилась миссис Макстон, и хотя возможности ее в деле охраны в случае чьего-либо вторжения были весьма ограниченны, присутствие хоть кого-то в этом сумраке действовало успокаивающе.
* * *Остаток ночи прошел спокойно. Два последующих дня так же – я с упоением читала дневник матери-настоятельницы Исабель, фактически проживая чужую жизнь. Так много боли на первых страницах. Так много отчаяния на последующих двадцати, и я искренне сопереживала бедной девушке, перед которой поставили столь жесткий выбор – избавиться от дитя или потерять семью. Вероятно, это тронуло бы меньше, не столкнись я в свое время примерно с таким же выбором, а так задело за живое, и я плакала, перелистывая эти полные тревог и сомнений страницы. Выбор. Ее выбор, юной оскверненной девушки, которая нашла в себе силы жить дальше и сохранить ту жизнь, что билась под ее сердцем. Побег ночью из родительского дома, наем кэба впервые в жизни… Для нее, пережившей насилие, остановить ночью наемный экипаж и заговорить с мужчиной, страх перед которым, как и перед всеми представителями мужского пола, прочно поселился в ее душе, стало невероятным испытанием. Но ей было за что бороться.
То светлое чувство надежды, зародившееся, едва она прибыла в монастырь ордена святого Мартина. Беременность, более не позорная, а счастливая, в окружении добрых слов и лиц, в атмосфере поддержки и заботы.
Я так же пребывала в атмосфере заботы, особенно заботы о моем состоянии, а потому профессор Наруа исправно спаивал меня вином со специями. Это, в сочетании с бульонами, великолепно работало в плане восстановления магических сил, но будем откровенны – я фактически находилась в подпитии эти дни и потому рыдала над дневником сестры Исабель искренне, не слишком трезво и от души.
Момент рождения. О, Боже, эти удивительные наполненные светом и счастьем материнства строки, этот мир, перевернувшийся, едва юная Исабель взяла на руки новорожденную девочку, это бесконечное счастье, затопившее все ее существо.
О мои бедные мысли… Наверное, впервые я испытала столь сильное сожаление, что так и не вышла замуж и еще ни разу счастье материнства меня не коснулось. Что ж, после недолгих размышлений и очередной порции вина со специями было решено все же приступить к налаживанию личной жизни. Обязательно приступить. Осталось снять приворот, узнать, что еще завещали драконам предки, и в целом помочь драконам, а потом, несомненно, я начну искать себе мужа!
– Миссис Макстон, нам следует продолжить поиски супруга для меня, – оторвавшись от чтения, сообщила домоправительнице.
Нацепив лорнет, почтенная экономка внимательно посмотрела на меня и ответила:
– Сообщу мистеру Нареллу, что с вас достаточно его «средства для укрепления магического здоровья».
По моему мнению, оно пришлось как никогда кстати и в целом мне было довольно неплохо.
Далее накал трагичности и эмоциональности в дневнике сестры Исабель несколько спал, последовали материнские будни, наполненные тихим светом, радостью, тревогами и заботами молодой матери, и, увы, к моему искреннему стыду, мой интерес к дневнику несколько поутих после десятого описания цвета отходов жизнедеятельности младенца…
– Мисс Ваерти, с вами все хорошо? – поинтересовалась неизменно находящаяся при мне миссис Макстон.
– Да, – ответила, перелистывая следующую страницу.
– Вы несколько приуныли, – заметила домоправительница.
– У меня складывается впечатление, что младенцы только и делают, что пачкают пеленки, – грустно ответила ей.
– Хм, – усмехнулась миссис Макстон и елейным голосом поинтересовалась: – Поиски супруга все еще актуальны?
Легкую насмешку я, несомненно, уловила, но едва взглянула на миссис Макстон, та по-доброму мне улыбнулась все понимающей улыбкой и вернулась к шитью. А я к дневнику.
Дневник был подробным.
Более чем подробным.
В какой-то момент я поняла, что это давно перестало быть исповедью израненной девушки и стало отчетом молодой матери. Что следует есть для прибытия молока и чего не следует. Первый прикорм ребенка в долгом переходе от грудного вскармливания к обычной пище. Все болезни очень подробно. Более чем подробно – по пунктам описывались причины, которые, по мнению Исабель, привели к заболеваниям. И это имело смысл, так выяснялось, что какие-то продукты маленькой Марисе есть не стоило, от некоторых простудных заболеваний ей, как ничто иное, помогал имбирный настой, и прочее, прочее, прочее. И после всего прочитанного я могла с полной уверенностью подтвердить, что из Исабель получилась превосходная мать. Она даже записывала, от каких колыбельных малышка засыпает быстро, а какие не слишком любит. Затем последовали сказки. Первые книги, которые читал ребенок. Первые успехи… Передо мной открывалась целая жизнь, и это было так удивительно… и немного скучно.
В какой-то момент я, к своему стыду, начала перелистывать страницы, снова перелистывать, опять перелистывать…
– Мисс Ваерти, – вдруг произнесла миссис Макстон, – что происходит?
– О чем вы? – оторвав взгляд от книги, переспросила я.
– Страницы, – домоправительница указала на дневник, – их становится все больше. Вы не заметили?
Пожав плечами, безразлично ответила:
– Обычный магический дневник, у меня тоже такой. Правда, в отличие от уважаемой усопшей матери-настоятельницы Исабель я его не веду, позор мне.
И я бы продолжила и далее уныло перелистывать страницы,
