Виталий Зыков
МАЛК
Когда у тебя нет цели
Каждый человек — не важно, мужчина то или женщина — обязан иметь в своей жизни цель. Некий ориентир, путеводную звезду, к которой он будет идти на протяжении всего своего существования и, возможно, никогда не достигнет… Достойная цель возвышает и привносит в жизнь смысл, ее отсутствие или низменный характер — низвергает в пучину отчаяния и беспричинной тоски. И лишь когда выбор за человека делает сама судьба, нет смысла говорить или даже думать о его достоинствах и недостатках. Все что остается, это стиснуть зубы и идти вперед…
Из дневника Радомира Разрушителя, Патриарха Дома ЧерингарГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой все только начинается
Чего Малк больше всего не любил, так это долгих слезливых прощаний, чередующихся с набившими оскомину наставлениями и туманными угрозами. Особенно когда впереди тебя ждет долгая неизведанная дорога: душа уже там, за пыльным поворотом, а ты вынужден стоять на перроне и убеждать провожающих в своей способности выжить без их строгого надзора и присмотра! Нехорошо это как-то, неправильно. Хотя Малк в вопросах взаимоотношений с родственниками был тем еще специалистом. Мать его даже в интернат никогда не провожала, отчим всегда пропадал на работе, а сестры… сестры сами находились в том возрасте, когда уже Малк то и дело срывался на нравоучительный тон и злоупотреблял наставлениями.
Так что уж кому-кому, а ему судить о том, что хорошо и что плохо в чужих семьях, точно не стоило.
Малк поправил врезавшуюся в плечо лямку мешка, отодвинул оказавшийся на самом краю перрона деревянный чемодан и приготовился дальше ждать, когда многочисленные представители семейства Хелавии закончат наставлять отправляющуюся в культурную столицу Борея дочь. Мать, младший брат, два племянника, две незамужние тетки со стороны отца — и все галдят, трогают за одежду, что-то поправляют и норовят сунуть в карман. А еще то и дело косятся в сторону Малка, кривясь, словно при виде демонического слизня. Хорошо хоть отца Хелавии сегодня не было — мелкий дворянин, до прошлого года ничуть не считавший зазорным общаться с простыми смертными, после попадания в фавор у нового наместника сильно пересмотрел свое отношение к окружающим и особенно к ухажеру дочери. Любая встреча с ним заканчивалась скандалом, и Малк старался пересекаться с уважаемым Лизаром Гулором как можно реже…
Пока он предавался размышлениям, дверь бронированного вагона неожиданно лязгнула и седовласый бородатый проводник, с натугой выдвинув лесенку, объявил о начале посадки. Малк, благо находился ко входу в вагон ближе всех, тотчас поспешил сунуть ему в руки карточку паспорта и пестрый от разноцветных печатей билет. Сейчас все, чего ему хотелось, это как можно быстрее убраться от взглядов родни Хелавии. И появление проводника стало настоящим спасением.
Бородач внимательно изучил документ, провел засветившейся ладонью над билетом — в воздухе моментально вспыхнуло изображение герба Колхаунской железной дороги, — вернул бумаги и, буркнув номер купе и места Малка, повернулся к следующему пассажиру. Только-только преодолевший порог совершеннолетия пацан его больше не интересовал.
Малк именно этого и ждал. Кивнув оглянувшейся на него Хелавии, он подхватил чемодан и взбежал по лестнице в тамбур. Развернулся в узком проходе, стараясь ничего не зацепить рюкзаком, и направился вглубь вагона. Пусть это и было его первое путешествие на поезде, куда идти и как себя вести, он знал. Хотя, чего скрывать, где-то глубоко внутри все равно опасался где-нибудь напортачить и опозориться.
Глупо, кто спорит, но Малк ничего с собой поделать не мог.
Наконец он оказался перед нужным купе и вошел внутрь. В закутке с двумя парами полок и крохотным столиком царил полумрак — хотя бронезаслонки и были подняты, толстое стекло окна плохо пропускало свет. И он не сразу сориентировался, какая из верхних полок его…
— Не загромождай проход, деревня! — внезапно раздался за спиной жизнерадостный голос, и Малка чувствительно ткнули пальцами в бок.
— А сам-то! — привычно огрызнулся он и, развернувшись, легонько стукнул говорившего кулаком в живот. — Уж не ждал тебя, Толфан! Думал, так и останешься дома…
— Сожри твой язык Йоррох, Малк! Чего я там забыл?! Менять интернатские казарменные порядки на диктат отца дураков нет! — возопил толстяк, сделав большие глаза, затем осекся, опасливо огляделся по сторонам и ввалился в купе, пузом оттеснив приятеля еще дальше от входа. — Чем больше расстояние между мной и Локией, тем лучше, — зашептал он, напоследок добавив: — А если вдруг что, то вернуться всегда успею.
Малк понимающе хмыкнул и, закинув вещи на свою полку, торопливо залез следом. За годы их дружбы он изучил характер толстяка вдоль и поперек, так что его было не обмануть этой напускной бравадой. Толфана в Андалор вели амбиции, причем амбиции, подкрепленные деньгами не самого мелкого колхаунского магната. И ради их претворения в жизнь толстяк готов пойти на многое…
— А вот и я, мальчики! — Хелавия не вошла, а ворвалась в купе.
Чмокнула в щеку как обычно смутившегося Толфана, гораздо более чувственно поцеловала в губы свесившегося сверху Малка, после чего вернулась в коридор, а вместо нее через порог переступил вокзальный носильщик со здоровенным дорожным сундуком и принялся убирать его в багажный отсек. Минута, и в купе осталась лишь троица друзей.
— Уф! Свобода! — воскликнула Хелавия и, звонко рассмеявшись, села за столик. Прямо напротив засмотревшегося в окно Толфана.
— Вот поедем, тогда и будем о свободе кричать. А сейчас еще слишком рано… — проворчал отчего-то помрачневший Толфан, но Хелавия, наконец-то вырвавшаяся из-под опеки родни, от его слов лишь отмахнулась.
Она была в таком настроении, когда никто и ничто не могло его испортить.
Малк тем временем ловко спустился со своего места и уселся рядом с девушкой. Хелавия встретила его появление улыбкой.
По коридору пробежал проводник, поочередно заглядывая в каждое купе и предупреждая насчет скорого отправления и необходимости провожающим покинуть вагон. Затем последовали несколько минут бестолковой суеты и ругани, пока наконец не лязгнули двери и после ощутимого толчка поезд не тронулся с места.
— А вот теперь в самый раз! — громким голосом Толфан нарушил повисшее в купе
