Он догреб за полминуты, ухватился руками за тяжелую от воды одежду, нащупал влажное лицо, длинные волосы, плечи. Дальше, как по мазаному, давно отработанными приемами – поднырнул под тело, подхватил, поплыл под мост, где слева, под одним из каменных сводов, был укрыт от глаз сухой гравийный пятачок.
Вытащил, уложил.
Сюда вползал ленивый отблеск фонарного света. Его хватало, чтобы разглядеть бледное лицо очередного утопленника. Девушка лет двадцати или чуть больше. Худенькая, скуластая. Длинные волосы, маленькая грудь, одета во что-то модное, молодежное. В носу колечко, в ушах серьги. Ногти изгрызены «под корень», на шее – синяки, нижняя губа порвана. Так себе зрелище. Ну, самоубийцы и не должны выглядеть хорошо.
Ярик внезапно засуетился. Кожа его покрылась крупными мурашками.
– Раздеваем, значит, ага… – бормотал он, привычно избавляя мертвеца от верхней одежды.
Задрал футболку, утопил ладони под ребрами в мягкий живот девушки. Где-то тут должна быть душа. Вернее, то, что Ярик называл душой. Она была мягкой, влажной, похожей на спелое манго, вывернутое наизнанку и без косточки. Мякоть души была оранжевого цвета и чуть-чуть светилась в темноте. По крайней мере капли ее, падая, разбивались на десятки крохотных фосфоресцирующих капелек, которые затухали через несколько секунд.
Ладони утонули в животе, но не было привычного холода, льющегося будто изнутри мертвого тела, не просочились сквозь поры первые капли, не показалась под ладонями упругая влажная душа. Вместо этого девушка вдруг шумно отрыгнула и открыла глаза.
– Ты живая, что ли? – брякнул Ярик.
Никогда он не вылавливал живых. Этого не могло быть. Живые барахтались, уплывали. Необыкновенный дар Ярика – его нюх на души – приводил только к мертвецам. А тут…
– Еще бы, – девушка неожиданно резко села, поджав ноги. Осмотрелась, вертя головой, прикусила губу, ойкнула, размазала по подбородку брызнувшую кровь. – Больно! По-настоящему больно, представляете?
– Ты кто такая? – спросил Ярик, не зная, как еще реагировать. А потом добавил: – Как здесь очутилась, помнишь? Прыгнула?
– Откуда?
– С моста. – Над головой бесперебойно тарахтели проезжающие автомобили. Их становилось меньше разве что в тихие часы предрассветного утра, а все остальное время поток не иссякал ни на минуту. – Ты ведь самоубийца, да? Прыгнула?
– Я не прыгала, – ответила девушка, все еще озираясь. – А вы меня из воды вытащили?
– Верно. Мертвую. Ты должна быть мертвая вообще-то…
Голова закружилась от мыслей. Всколыхнулась потревоженная тоска, которую он собирался в ближайшее время залить чудесным хмельным напитком, выменянным на Апрашке у торгаша. А теперь, стало быть, без зелья. Потому что без души. И что прикажете делать дальше?
Правильная мысль заскочила в голову мгновенно.
– Одевайся, пойдем, – сказал Ярик и немного отвернулся, чтобы не смущать внезапно ожившую. Мертвых он как людей не воспринимал, а тут, стало быть, обычная девушка, почти обнаженная, лифчик вон увидел, розовый, с какими-то финтифлюшками…
– Куда? – спросила девушка, возясь с верхней одеждой. – Это Питер? Правда Питер или какой-то другой город?
– А ты хотела где-то в другом месте прыгнуть?
– Не прыгала я. Точно не прыгала.
Ярик кивнул, но не поверил:
– Тогда что случилось? Как ты тут оказалась?
– Я, наоборот, выплыла, – засмеялась девушка, непонятно чему радуясь. – Сложно объяснить вот так сразу, но я объясню, честное слово.
– Ага, русалка, точно. Как я сразу не догадался? Оделась?
Ярик решил, что она сейчас сбежит. Тут рядом влажная металлическая лестница, сбоку слева. Наверняка же девушка заметила, сделает шаг в сторону и убежит. А Ярик даже не будет за ней гнаться, потому что ему нет до нее никакого дела. Ему нужны мертвецы, у которых еще не успела раствориться душа. А с этой что взять?
Пусть. Исчезнет из его жизни, будто не было, а он продолжит ходить к мосту до того времени, пока какой-нибудь нормальный самоубийца не сиганет в воду, чтобы насмерть. Чутье ведь не подводит. Должен быть тут кто-нибудь когда-нибудь.
– Вы хороший человек, – сказала девушка.
– Что?
– Ну, бросились в воду, спасать. Даже если и не хотели. Все равно спасибо. Куда мы пойдем? Ужинать?
В мутном переливе света Ярику показалось, что у девушки зеленые глаза. И правда, как будто русалка. Что-то зашевелилось в мыслях, какие-то воспоминания, далекие и давно заброшенные.
– И поужинать можно, – сказала он. – Пойдем, в общем.
Он первым поднялся наверх. Как был – в трусах и носках – доковылял до сброшенной одежды. Кто-то просигналил ему из проезжающих мимо автомобилей. Кто-то подмигнул фарами. Но никто никогда не останавливался.
Ярик обернулся через плечо, все еще смутно надеясь, что девушка не пойдет за ним, что она растворится как мо́рок. Но она шла в паре шагов позади, накидывая на ходу промокшую курточку. Длинные волосы лежали на плечах и облепили щеки.
– Прохладно тут! – пожаловалась девушка, щурясь под светом фонаря.
– Октябрь, – ответил Ярик.
2
Эльдар Искандерович, конечно же, был на месте.
Удивительно – когда бы Ярик ни приходил на Апрашку, Эльдар встречал его с неизменной улыбкой около своей палатки. Казалось, торгаш никогда не спит и никогда не прекращает работать.
Его палатка стояла ближе к Воскресенскому проезду, со стороны Садовой. Нужно было нырнуть под арку, потом обогнуть старый дом, свернуть налево, пройти через длинный ряд, где продавали разное шмотье из Вьетнама (хотя, конечно, сшитое таджиками в подвалах неподалеку отсюда), и вот там где-то, на уровне интуиции, можно было заметить брезентовый купол в бело-синюю полоску, а под ним, за деревянным столиком – Эльдара Искандеровича собственной персоной.
Он все время сидел в телефоне – играл, переписывался, ставил лайки незнакомым, но симпатичным девушкам в инстаграме, а еще смотрел видео, листал социальные сети, торговал на бирже и созванивался с женой, которая жила где-то в другой стране или, может быть, под Питером, в Сосновом Бору.
Отвлекался Эльдар только на клиентов. Особенно на постоянных. Он замечал их издалека, выдергивал из уха модный AirPods, улыбался, обнажая безупречные белые зубы, и делал руками активные загребающие движения, зазывая клиентов к себе в объятия.
Да, обниматься он тоже любил.
– Ярик, дружище, давненько, давненько! – Большие ладони хлопали по спине, и Ярик ощущал, как буквально трещат у него ребра. – Месяц не заглядывал? Два? Хотя подожди! – Эльдар отстранился, прищурил и без того едва видные глаза. На его постоянно смуглом лице мелькнула задумчивость: – Пятьдесят два дня. Точно. Август. Листья еще зеленые, тепло, как в раю. У моего племянника день рождения был. Как время летит, дружище. Кто это с тобой?
Девушка стояла чуть поодаль, переминалась с ноги на ногу, делая вид, что ей не холодно. Ярик по дороге предлагал свою куртку, запоздало вспомнив о навыках мужской вежливости, но девушка отказалась и даже что-то пошутила про равноправие и харассмент. На обнаженной коже на руках у нее густо высыпали мурашки.
Девушка осматривалась. Вообще, конечно, человеку со стороны тут бы все показалось странным. На улице холодная ночь, совершенно безлунная, потому что небо затянуто тучами. Апрашка – и днем-то не самое привлекательное место – сейчас обезлюдела и наполнилась темнотой и гулким эхом. Кое-где торчали
