В голосе этой отчаянной женщины слышатся слёзы. Я вижу её обгоревшее лицо, спалённые огнём брови сходятся над переносицей, когда она улыбается мне. Она едва сдерживается, чтобы не закричать, и с трудом терпит боль, это я понимаю, глядя, как из её глаз с опалёнными ресницами сочатся слезинки. Я протягиваю руку к её щеке, и она смеётся, превозмогая доставленные ей огнём страдания.
Поцеловав меня в лоб и, в который раз, пообещав, что всё будет хорошо, она открывает окно и, не скрывая больше рыданий, отдаёт меня во власть воздуха. Я падаю, глядя, как ворвавшийся в окно порыв ветра, несущий с собой кислород, раззадоривает пламя, и оно набрасывается на мою мать, срывая с её губ отчаянный вопль:
— БЕГИ, МАЛЬЧИК МОЙ!!! БЕГИ, ОТ ЭТОГО ПРОКЛЯТОГО ДОМА! И ЖИВИ! ЖИВИ ВСЕМ НАЗЛО!! ЖИВИ, КИРИЯЯЯА-А-А!!!!!!!!
Я падаю в кусты гортензий, которые с такой любовью выращивала эта женщина и не в силах пошевелиться смотрю, как она плавится в огне, надрывая голосовые связки. Её кожа покрывается ужасными волдырями, которые лопаются и надуваются вновь, пока всё её тело не обращается в пепел.
Я лежу на траве, парализованный болью, что жарче всякого огня, умываясь горячими слезами, и слышу, душераздирающую песнь, сплетённую из крика танцующих в последний раз душ, и оглушающий гул пламени…
9…
Эти голубые глаза, сияют передо мной ярче неба, что щедро освещено Огзой. Они плачут, потому что совсем скоро не смогут смотреть на этот прекрасный мир. Эти пшеничные волосы, совсем как у мамы, мягко развиваются, танцуя на лёгком прохладном ветерке. Эти нежные губы, просят меня отнять жизнь, но у меня нет сил сделать это, уж лучше себя убить, чем разбить это хрупкое тело… Капли крови совсем не украсят эту бледную чистую кожу, прикосновение к которой дарит покой моей искорёженной душе.
— Ты не можешь, — шепчет девушка, что дороже мне моей собственной жизни, — если убьёшь себя, мне принесут смерть чужие руки. Уж лучше это будешь ты, чем кто-то чужой. Сделай это, молю, потому что я не смогу тебя убить, а ты меня сможешь…
— Но смогу ли я с этим жить? — холодок пробегает по моей спине, сквозь кожу проникая в душу.
— Пожалуйста.
Я заключаю её дрожащее тельце в объятия и нежно целую в лоб.
— Давай, любимый, я готова принять её из твоих рук.
Закрывая глаза, я медленно прикладываю кинжал к тонкой девичьей шее и с силой провожу лезвием по коже. Алые ручейки стекают по бледнеющей коже под моими пальцами. Голубые наивные глаза расширяются, губы открываются ища воздух. Я накрываю их своими, целуя её в самый последний раз. и жду, пока маленькое сердечко Чайны не перестанет биться внутри её аккуратной груди.
Эту кровь мне не смыть с себя никогда. Я прижимаю тело возлюбленной к своей груди и, вскинув голову к небу, надрывая горло, кричу так громко, как только могу, проклиная этот жестокий мир. НЕУЖЕЛИ Я ПРАВДА СДЕЛАЛ ЭТО?!.. Адская боль, похуже прежней, раскалённым металлом разливается в груди. Меня лишили всего, что я вновь успел обрести. теперь. я опять совсем один…
8…
Этому холодному камню никогда не заменить ту, чьё имя на нём высечено, но это всё, что у меня осталось. И день за днём я прихожу сюда снова и снова, чтобы положить перед ним её любимые цветы… Простит ли она меня за то, что я сделал?
Сжимая в руке монетку-амулет с аккуратной стрекозкой, я корчусь от боли, которую причинил себе сам…
7…
Её зелёные глаза полны ужаса… Неужели этому придётся повториться вновь?.. Как же я устал!.. Сжимая в руках ножи, я стараюсь изгнать из себя сомнения, но образы таких дорогих для меня людей наслаиваются друг на друга, причиняя нестерпимую боль. Я не смогу жить дальше, если сделаю это вновь… мне просто не хватит сил. Но я делаю это, отправляя один нож за другим, я надеюсь, что это приведёт её в чувства, что ей хватит решимости взять себя в руки и убить меня раньше, чем придёт ОН. Тот, кто не пожалеет никого.
Но та, леденящая даже мою кровь улыбка, уже расползается по губам, она не успела. и это приводит меня в ужас не меньший, чем тот, что сковывает её…
6…
Но вот я стою перед тем, чья рука точно не дрогнет. Его голубые глаза кажутся мне нестерпимо знакомыми.
— Ты отнял кое-что очень мне дорогое, и я убью тебя за это.
В его руках сияет меч, что был выкован ЕЁ руками!.. Я хватаюсь за голову, в глазах на мгновение темнеет. Опираясь на стену, я чувствую, как лезвие, вспарывая кожу моей левой щеки, крошит кирпич.
— Кто же так обращается с оружием? — ухмыляюсь я, другая моя сторона уже успела выбраться наружу. — Ведь она с такой любовью создала его!
Их сходство потрясает моё сознание. Брат?..
— Мы близнецы, — сообщает он, делая выпад и раня мою руку.
— Вот как!
Вокруг его правого глаза цветёт лилия Спасетелей. Какой пародокс, они выбрали НАСТОЛЬКО разные пути…
Пару минут спустя, обливаясь собственной кровью, я склоняюсь над поверженным противником.
— Что, сдрейфил? — усмехается он, распластанный по земле, но сохранивший неслыханную дерзость. — Тебе небось кажется, что убиваешь ЕЁ во второй раз!.. Хах!.. Какое жалкое зрелище. Эта поганая девчонка не имела право на такую роскошь, как жизнь. Родители были только рады, когда узнали, что она сдохла!
— Ах ты!.. — я вонзаю катану Чайны в его шею так, чтобы смерть наступала медленно.
Ярость застилает глаза, хочется причинить ему нечеловеческие страдания, но я сдерживаюсь. Чтобы я потерял человечность, последнее о чём бы она мечтала…
5…
Никогда ещё лучи Огзы не казались мне столь слепящими и обжигающими, никогда ещё я не испытывала такого животного страха, такого всеобъемлющего отчаяния. Почему именно она? ПОЧЕМУ ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ ШИОН?!
— Девушки, вы готовы? — слова Анки Стриж плавятся в раскалённом воздухе, в этом году Теплодень решил с самого начала задушить всех ужасной жарой…
Шион утвердительно кивает, её взгляд стал невероятно холодным и колючим. Я же не могу заставить себя шелохнуться. Откуда столько решимости? Неужели. НЕУЖЕЛИ ЕЙ НЕ СТРАШНО? НЕ УЖ-ТО ЕЙ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ЭТО Я?!
С губ дирекрисы слетает последняя цифра обратного отсчёта и сигнал к началу боя.
Немедля и секунды, Шион бросается мне на встречу. Со звериным воплем, она безжалостно обрушивает на меня свой первый, самый мощный удар. Я столько раз уклонялась от него во время тренировочных сражений., но сейчас моё тело меня не слушает, в душе бушует слишком много противоречий, чтобы успеть правильно отреагировать на внешний мир. Кинжал вспарывает кожу моего плеча, но не слишком глубоко — Шион позволяет
