Ого, рука уже на ягодицах! Что дальше? Поцелуи в шею? Интересно! Ха! Спускаешься всё ниже и ниже. Его губы такие горячие! Обжигает кожу. Верх груди! Ой, руки рыщут под кофтой. О-ох! Мне так хорошо. Продолжай. Нашёл застёжку лифчика! Расстегнул. Ну-ну, шалун! Рука скользит к груди. Да, он… О-о-ох! Моя грудь! Ласкает руками, а губами шею и щёки, губы и лоб. Он переполнен страсти, он не сдерживается. Ни капли…
Стой! Не надо задирать футболку! Зачем?!
— Что такое, Чара?
— Я… я…
Я не готова к этому. Точно. Мы совсем недолго встречаемся, а он уже зашёл так далеко. Рано.
— Дон, ты заходишь слишком далеко, я не готова к ЭТОМУ.
— Мне казалось, ты сама ЭТОГО хочешь.
— Да, но не хочу спешить. Теперь я знаю, как сильно тебя влечёт ко мне. Мне понятны твои чувства, но прошу потерпеть.
— Хорошо, я буду держать себя в руках. Меня и правда с бешеной силой влечёт к тебе. Чара. Извини за доставленные неудобства.
— Понимаю, прощаю. А теперь помоги мне застегнуть лифчик, пожалуйста.
— Конечно, милая.
Демон, смутил! Уф. Давай, помогай. Его руки такие горячие, прикосновение приятно. А? Э? Чего это с ним? Положил мне на спину голову и касается спины пальцами.
— Что с тобой, Дон?
— Мне тяжело себя сдерживать, когда ты так близко, но и причинять тебе боль я очень боюсь. Знаешь, я давно уже хочу тебя и, может, ты замечала это.
— Да, замечала, Дон. Тебя тянуло ко мне, но ты делал вид, будто это ничто не значит.
— Верно. Просто… ходят слухи, в следующем году развернётся гражданская война. Мне страшно потерять тебя, Чара. Так и получается, что я спешу.
— Не бойся, мы оба будем ещё долго жить. Я обещаю тебе.
Дон Ляс. Ты оказался надёжным, верным, преданным и… чувственным. Не чувствительным, а именно чувственным. Твой голос дрожит лишь в такие, особые моменты. Ты словно падший ангел, некогда подстреленный стелою любви какой-нибудь красавицы, что отвергла тебя.
— Дон, я у тебя первая? — само сорвалось с губ.
— Да, Чара. Я впервые влюбился — в тебя.
— Я доверяю тебе, Дон. Давай просто вот так посидим?
— Давай.
Как же хорошо, когда ты просто сидишь со своим партнёром, ощущая его тепло дыхания и прикосновения рук. Время вместе. Время любви и молодости. Хочется заморозить его и жить им целую вечность!
Но ничто не вечно…
Ещё один год пролетел, а мне кажется, помолодел с возвращением дочери. Да быть такого не может.
В общежитии весь день пир и музыка. Не знаю с чего, а мне не хочется веселиться. Наоборот, как-то грустно. То ли от потери Анки, то ли от потери молодости, то ли от этих слухов о грядущей гражданской по всему Великоречью. Терпение людей иссякает, статья об Эксперименте «Машина Убийства», многочисленные жертвы среди мирного населения и крупных магнатов… Люди устали от страха и моря негатива, обрушившегося на их сознание. Уже скоро они восстанут против авторитарного режима, против правительства и его системы. Тогда жертвы приумножатся вдвое, а то и втрое. Этого правительство и добивается. СОКРАЩЕНИЕ населения насилием — вот цель Реки.
Это утро удалось бодрящим, прямо как демонстрируют в рекламе по ТВ. Даже отлеживать бока запасные тридцать минут желания не осталось. Поднялась сразу же после пробуждения. Ферн ещё дрых у себя на втором ярусе, Иная уже отсутствовала, Пенелопа тоже. Так что я шустро заправила постель и переоделась в свежую изумрудную футболку, поверх накинула джинсовку, шорты и обулась в кеды. Вид, конечно, у меня не лучший, но иного сегодня не дано — забыла вчера закинуть в стирку одежду. Вот мне и наказание — нелепый вид.
Как хорошо, занятия закончились быстро. Отец просил зайти к нему в комнату после пар. По какому такому поводу? Вот сейчас поднимусь и спрошу.
Эта лестница в Главной башне… Припоминает мне все мои ошибки. Здесь я застала отца и госпожу Стриж за поцелуем. Здесь я обвинила отца в не совершённой измене матери. Здесь он в ярости ударил мадам Стриж. Здесь она разбилась. Больше её не будет в этих стенах. От этого мне тяжело на душе. По моей вине погибла всеми любимая директриса.
— Пап, я вхожу!
— Входи.
Как же тут темно! Солнце что, совсем сюда не заглядывает, даже в разгар дня? Папа вновь улыбается. Что это на столе? Торт? В честь чего? Кого? Погодите-ка… Точно! Как я умудрилась забыть?! Сегодня день рождения мамы!! У-у-у!
— Что такое, Чара? Голова болит?
— Нет-нет!
Сяду уже на кровать. Ещё раз осмотрю эту комнату. Шкаф, набитый старинными книгами и хламьём, пыльные стопки книг на полу, стол в бумагах, маленькое окно, кровать и два стула. Один под одежду, другой для сидения за столом. Ну, и шкаф под одежду. Думаю, именно там сейчас висит Архангел.
— Представляешь, пап, я умудрилась забыть про день рождения мамы!
— Вот оно что! Ничего страшного.
Спасибо. Теперь мне спокойней по этому поводу.
— Пап, какого это — быть Мастером Боя?
— Это огромная ответственность, Чара. Не для неуверенных в себе, не для революционеров, не для слабых и гибких. Мастер Боя даёт присягу перед правительством как рыцарь перед своими королём и королевой.
— Ты же в семнадцать лет стал Мастером?
— Да, будучи ещё несовершеннолетним.
— Мама первое время боялась тебя?
— Думаю, да. Держи.
Что это? Книга? Нет. Такая яркая обложка. Водопады, скалы, река. Альбом! Неужели это…
— Наш семейный фотоальбом. Думаю, мы с тобой продолжим его заполнять.
— Да, конечно!
Ух ты! Свадебная фотография! Они такие счастливые! Мама такая красивая, нарядная!! Вау! Я тоже хочу надеть свадебное платье! Знаю, мы с Доном будем вместе.
О, а тут они отдыхают в поле. Интересно, где это?
— Никто, кроме близких друзей, не был на нашей свадьбе. Она была закрытой и проходила в столице, а в свадебный круиз мы полетели в Долину богов. Мы даже были в квартале Ёрш и ели там виноград Ёрш. Он изумителен!
— Вы… были на родине Сако!
— Да. Кстати. Скоро будет день рождения Иной, верно? — да. — Это от меня. Передашь ей сама или через Кирию.
Газета? Одна единственная статья на листе? Разве это может быть подарком?
— Зачем ей эта статья?
— Прочти автора.
— Эйфрод Альцберг, — Эйфрод… Альцберг! — А!
— Узнала фамилию? Да, она тебе знакома.
Да, я помню! Эта фамилия! Альцберг! Это он — отец Сако!
— Как я уже говорил, отец Сако был популярным из молодых журналистов Островграда. Это его последняя, прощальная статья. Прочти её внимательно, Чара. Ты поймёшь, что ситуация вокруг Сако куда страшнее, чем кажется.
«Дело об измене или Охота на неугодных
Недавний инцидент в центре Островграда оставил неравнодушными тысячи граждан, ставших свидетелями преследования и драки полиции с известным журналистом нашей редакции, Эйфродом Альцберг (то есть, со мной). Вот мой комментарий по поводу произошедшего в тот день.
Я считаю действия полицейских неправомерными и оскорбительными.
