Пока мы завтракали, Синара разговорить мне не далось уже который счёт за несколько дней. Всё же он до того замкнутый юноша, что аж как-то не по себе от его молчаливости. Мне далось узнать о нём немного от отца: у Синара есть старший брат и младшая сестра. Сестра проживает вместе с ним в общежитии, в одной из последний комнат, а вот старший брат представляет для них двоих угрозу. Отсюда становится понятна причина поступления Синара в Академию. Похоже, что его брат — член клуба Спасателей, либо заядлый Убийца. Правда, этой информации недостаточно для удовлетворения моего интереса. Печально. Сако Альцберг Ёрш и то был как-то разговорчивее Синара Крестника. Неужели мне придётся мучиться?
Неудивительно, что сразу после завтрака Синар ушёл в комнату, а Пенелопа вслед за ним. Похоже, эти двое не намерены веселиться в такой насыщенный день. Да ладно уж. Синару не привычно находиться в такой толпе, а Пенелопа явно переживает события Переходного Экзамена. Ничего, всё наладится у этих двоих. Я верю в наилучшие времена.
Ферн ушёл на поиски старшего брата. Так что мне оставалось лишь пойти на поиски ребят со своего курса или хотя бы Дона. Поднявшись на нужный этаж, я обратилась к ребят из комнаты Дона. Тогда моё сознание пробило воспоминание, в котором Дон сообщил, что как и прошлые два ДОМАР, и на этот ДОМАР он будет на кружке «Оружейник» в качестве рассказчика. Ну, я, поблагодарив ребят, и направилась на площадку за Академией. Правда, в этом году её сместили вправо от Академии, если смотреть в направлении замка, поскольку ранее занимаемую площадь заняли библиотека и зона отдыха. Кстати, сегодня там тоже дикое столпотворение, все желают барбекю или чего-нибудь мясного. Библиотеку намерено закрыли, чтобы пьяные и возбуждённые студенты не наведались в неё и не натворили дурных дел. И верно, легче предупредить, чем потом справляться с последствиями бури.
Что ж, наведаюсь к Дончику. Интересно, что он мне поведает?
Эти портреты… Точнее, фотографии бывших преподавателей Магической академии Равновесия. Люди, память о которых живёт во мне, Франке, Рионэ. Мы учились здесь в годы, когда эти люди ходили по этим лабиринтам, когда их голоса можно было услышать из-за десятков углов, ибо такова особенность распространения эхо в замке. Самой первой, конечно же, директриса. Анка Стриж, с которой мы попрощались раз и навсегда в прошлом учебном году. Многие студенты до сих пор отказываются верить в её смерть. Отказываюсь верить и я. Следующим первый Мастер Боя, Кар Хан. Мастер… Мой Мастер… Мой второй отец… В своей жизни я убил двух своих отцов…
— Воспоминание –
Отчего-то мне не очень комфортно при мысли прямо сейчас зайти в учительскую ради диалога с Мастером. Явной причины назвать не могу, но это ставит перед вопросом: стоит ли стучаться сейчас в учительскую или перенести беседу на другой день? А? Диалог преподавателей? Чуток приоткрою дверь. Всё же так интересно иногда послушать, о чём говорят преподаватели меж собой. Мастер беседует с директрисой.
— Вы уверены, Кар?
— Да, мадам Стриж.
— И что вы намерены в таком случае делать? Что насчёт вашего титула Мастера Боя? Он ведь обязует вас стоять на ногах.
— Мной принято решение передать его достойному студенту в бою один на один.
— Вы намерены себя убить?!
— Верно. Лучше умереть в бою с достойным молодым бойцом, чем в одиночестве лёжа в постели. Поэтому свой титул я передам именно в Бою, как достойный учитель. Двух претендентов на титул я уже отобрал.
— И кого же?
— Секрет, мадам, секрет.
Мастер намерен убить себя в бою?! Но… Неужели его ждёт в скором времени смерть?! Болезнь?
«Мастер!»
Я желаю узнать всё лично у него, спросив напрямую. Мне не стыдно за то, что подслушивал чужой разговор. Моё сердце переполнено тревоги за любимого учителя. Моего кумира. Общего кумира среди студентов, которого столь уважают и почитают за его опытность, мудрость, гуманный подход к каждому студенты. Мастер Кар Хан — человек, прошедший несколько десятков войн, что проходили пару десятков лет назад между самыми разными государствами. Сама наша страна принимала в них участие как военный донор — тысячи, миллионы солдат ушли на фронт чужой войны, на чужие боевые поля. И всё ради одного — экономическая выгодность. Ох, всё же несколько неловко. Так неожиданно для всех влетел в кабинет, что вызвал недоумение и некую растерянность, особенно у Мастера. Похоже, мадам вовсе не рассержена на меня за столь неожиданное возникновение прямо посреди помещения. Даже взгляд как-то смягчился.
— Стил? Что такое?
— Мастер, вы больны? Извините, что подслушивал, но меня очень обеспокоило ваше сообщение о намерении распрощаться со своей жизнью. Имею ли я право знать, что с Вами произошло?
— Стил… — мадам обеспокоена, её оранжевые глаза сверкнули горем.
— Мадам, позвольте нам со Стилом отлучиться.
— Как пожелаете, Кар Хан.
Мастер взял меня под руку, как родного сына, и вывел из учительской. За лестницей главной башни мы и утаились для разговора один на один. Чувствую, Мастер будет со мной откровенен.
— Стил, мой любимый ученик. Зачем же ты подслушиваешь чужой разговор между двумя взрослыми?
— Мастер, я шёл к вам для разговора, но то, что я услышал, шокировало и обеспокоило меня.
Уф, от волнения и чувства стыда (оно всё же возникло!) моё сердце так дико бьётся, а дыхание пропадает после каждого произнесённого звука. Тяжко говорить. Похоже, что это отразилось на моём лице. Мастер коснулся моей груди и прислушался к ощущениям.
— Дыши глубже и чаще, Стил. Не надо доводить себя до такого состояния, хорошо? Ты ещё совсем юн для того, чтобы так переживать.
— Мастер…
Его небесно-морские глаза полны теплоты и любви к своему воспитаннику, отчего ко мне пришло спокойствие и уверенность. Всё же порой мои чувства берут верх, и тогда организм бурно реагирует на них. Так легко и довести себя до тяжёлого состояния. Хе-хе! Мастер словно второй отец, да и… Убийство мной родных родителей лишь сильнее сблизил нас с ним, он будто взял меня в свои приёмные сыновья.
— Всё хорошо, Стил?
— Да, Мастер. Спасибо Вам.
— За что же?
А-а? За что, спрашиваете? Э-э-эх. Что последует, если я скажу напрямую? Хочу попробовать.
«Вы мне словно второй отец, Мастер».
Мастер заалел, а после его лицо невероятно изумительно преобразилось. Улыбка стала невероятно мягкой и тёплой, такой «домашней»,
