— Не против русской кухни? — любезно осведомился шеф, подавая мне руку и помогая выйти из машины. — Признаться, предпочитаю суши и пиццу есть в странах, где эти блюда являются национальными, — усмехнулся он уголком губ.
Ну да, если есть такая возможность — почему нет.
— Вы много путешествуете? — вежливо спросила я, обрадовавшись отвлеченной теме.
— Люблю бывать в разных странах, да, — кивнул Смычковский и… любезно предложил опереться на локоть.
Поскольку опасалась споткнуться от нервов и волнения, отказываться не стала, стараясь не заострять внимание на твердых мышцах под ладонью. Черт, шеф волновал меня, надо признаться, и совсем не так, как в офисе. Оказывается, он мог быть в самом деле обаятельным, когда хотел. Внутри ресторан был отделан под старинную русскую избу, мебель из дерева, деревянные балки, пучки сухих трав, лук в косичках, клетчатые с вышивкой скатерти из льна. Официантки в сарафанах, и вообще, атмосфера тихая и уютная, столики на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы не мешать посетителям. Мы прошли в дальнюю часть залы, за мной поухаживали, отодвинув стул, я сняла жакет и села, поймав взгляд Смычковского, полный откровенно мужского восхищения. Ой. Похоже, мой наряд оценили, и я ничего не могла поделать с румянцем, обжегшим щеки.
Нам принесли меню, мы сделали заказ — к моему удивлению, у меня кроме названий блюд цен не указывалось. Однако, какая интересная особенность.
— Надеюсь, вы не собираетесь и на этот раз соблюдать приличия и ограничиваться одним салатом? — раздался слегка насмешливый голос Александра Михайловича, и я вздрогнула, чуть не выронив меню и отчаянно покраснев.
Не то, чтобы я прямо на самом деле собиралась именно так и поступить, все-таки меня официально пригласили на ужин, и вряд ли шеф рассчитывал на продолжение. С другой стороны, где-то в глубине души мелькнула такая мысль, совершенно машинально. Просто я привыкла к самостоятельности, и слишком сильно во мне стремление ни от кого не зависеть даже в мелочах. Одно дело, когда платят за кофе и пирожное, и другое — за целый ужин. Или обед. Последнего со мной не случалось, прежние немногочисленные ухажеры в рестораны не водили. Максимум, в суши, где можно заказать один набор на двоих.
— Нет, не собираюсь, — пробормотала я, постаравшись взять себя в руки и призвать эмоции к порядку.
Не дело, если весь вечер буду смущаться и краснеть, как девчонка. Ну и что, что у меня ни разу нормальных отношений не было, и я еще в девицах хожу. Это не повод вести себя, как нервная шестнадцатилетняя барышня на первом свидании. И вообще, у нас не свидание, у нас просто ужин. Мы сделали заказ, и закуски нам принесли сразу — вкусные рулетики из баклажанов с мягким сыром. К ним прилагалось легкое белое вино, которое Смычковский, конечно, выбрал сам. Я в алкоголе не особо разбиралась, поскольку пила редко.
— За встречу, — он протянул бокал, я вежливо кивнула, поддержав тост.
Вроде, пока все было чинно и пристойно, никто не торопился приставать и задавать неприличные вопросы, или тем более, флиртовать на грани фола. И я даже чуть-чуть расслабилась и не вздрогнула, когда Смычковский поинтересовался:
— Чем еще кроме дизайна и работы увлекаетесь в жизни, Олеся Викторовна? Или вы домоседка?
— Ну почему, с подругами встречаюсь, гуляю, — осторожно ответила я, неопределенно дернув плечом. — Когда тепло, на велосипеде люблю кататься.
Если честно, я даже не знала, о чем с ним разговаривать, почему-то казалось, что, если проявлю ответный интерес, это может быть воспринято как навязчивость, что ли. Но молчать и улыбаться тоже не слишком вежливо… Черт. Вообще, я не испытывала проблем в общении с мужчинами, однако это ведь мой шеф. И о служебном романе я никогда не мечтала. Собрав решимость в кулак, я все-таки спросила для поддержания беседы:
— А вы чем в свободное время занимаетесь?
— Люблю пересматривать старые фильмы, или вообще хорошее кино посмотреть, на скалодром захаживаю иногда, летом и по обычным скалам лазаю.
Ух ты, а у Смычковского необычные увлечения, как посмотрю.
— Вам нравится кино, Олеся Викторовна? — вернул он вопрос.
Разговор пошел легче, мы обсудили последние новинки, вообще фильмы, и оказалось, наши интересы в этой области во многом совпадают. Конечно, потом тема коснулась книг, и я даже не заметила, как немного расслабилась и перестала следить за каждым своим словом. Нам принесли заказ, и беседа на некоторое время утихла, я отдала должное повару ресторана, оценив блюда. Потом мы еще немного посидели, доедая десерт и допив вино, и часам к десяти засобирались. К моему облегчению, настаивать на продолжении Смычковский не стал, расплатился, и мы покинули ресторан. Я чувствовала себя сытой, довольной, немножечко навеселе, и в общем, вечер прошел лучше, чем я представляла и опасалась. Шеф вел себя вежливо и галантно, показался приятным собеседником, и на несколько мгновений я даже подумала, насколько он разный в офисе и в такой вот, неформальной обстановке.
Стоп, не буду об этом думать. Это просто был ужин в счет моей неаккуратности и все. На этом точка. Мы вышли на улицу, я слегка поежилась от свежего вечернего воздуха и поспешно села в машину — Александр Михайлович снова галантно открыл ее передо мной. Откинулась на сиденье, слегка разомлев от вкусной еды и теплого воздуха в салоне, прикрыла глаза, ощутив, что машина тронулась. Уютную тишину нарушала негромкая музыка, и я погрузилась в дрему, окончательно расслабившись. Теперь молчание не напрягало и не заставляло лихорадочно искать тему для разговора, а присутствие Смычковского хоть и волновало, но не до нервной дрожи. Скорее… До странного замирания сердца и теплых волн, гулявших по телу.
Что это могло означать, думать было лениво, и я мысленно махнула рукой. Потом, не сейчас. Дальше мысли стали совсем вялыми, клочковатыми, как вата, и дорогу домой я совсем не запомнила и даже не заметила, когда мы остановились. А привело меня в чувство осторожное прикосновение к щеке, настолько нежное, что я не сразу поняла, что вообще происходит. Посчитала, что просто локон упал на лицо, однако локоны точно не могут медленно поглаживать, обводя скулы, линию рта, крылья носа, легко пробежавшись по губам… Последние словно закололи невидимые иголочки, они приоткрылись, а я прерывисто вздохнула, наслаждаясь этими деликатными прикосновениями, и лишь
