— О нет, соколик, это вряд ли. Ты себя в зеркало видел? Да, красивый, со спортивным телом, но взгляд. Ты же бешеный, Владлен, как тот медведь, что у тебя на руке наколот. Это чувствуешь, когда рядом находишься, потому что энергетика у тебя тяжёлая. Знаешь, мой бывший муж выпивать стал, а по пьяни он дурной, чуть что и кулаки в ход пошли. А ты и трезвый такой. Понимаешь? — откровенно сказала она, лежа на его груди.
— С чего такие мысли? Я же тебя никогда пальцем не тронул, — удивился он.
— Это потому, что я повода не давала, — ответила она, лаская рукой его грудь.
— Кажется, я снова готов к бою. Давай на этот раз по-быстрому и мне бежать нужно, — Владлен навалился на неё и полез целоваться.
Позже, удаляясь от дома любовницы, парень вспомнил этот разговор. На самом деле, замуж он ей не предлагал, так, сказал для красного словца. Венера прекрасно это понимала, но тем не менее сказала всё как есть. Владлен удивился, он в первый раз услышал о себе такое. «Хотя, может, это и правда. Вон как тогда Ксюху об стол шмякнул. Ведь мог уйти. Просто плюнуть ей в рожу и уйти. Но в голове как будто щёлкнуло, переключая мозги. Это как собаке кричат «Фас», а она готова загрызть человека насмерть». С представителями этих животных парень себя не сравнивал. Хотя Женя советовал сделать татуировку волка, говоря, что ему пойдёт. Но Садовский сравнивал себя только с медведем. С его убийственной силой и мощью. А силушки в нём было хоть отбавляй. Мама говорила, что в её роду все мужчины были либо учёные, либо партийные деятели. Только у бабушки Ираиды отец был колхозником, но особой удалью не отличался. Значит, он пошёл в отца, которого никогда не знал.
***
Ирина пришла домой вымотанная до предела. Страна поменялась, а с ней и дети. Если раньше баловались на уроках, но всё же уважали учителя, то теперь был полный беспредел. Её могли обозвать, кинуть в спину бумажкой или специально толкнуть на перемене, пробегая мимо. Ирина теперь ничего не могла. Она и раньше, конечно, не позволяла себе рукоприкладства. Но могла высказаться в ответ вежливыми словами, но резким тоном. Сейчас даже слова не скажи. К примеру, Денис Мамаев мог крикнуть на весь класс: «Парни, смотрите, в каком длинном платье пришкандыбала училка! Ирина Валентиновна, меня ваш вид не возбуждает, а так хочется». Но самому Денису слово сказать было нельзя. Его папа был из новоявленных депутатов. Даже взгляд не такой в сторону сыночка кинули, сразу прибегал скандалить, причём напрямую к директору. Садовская уже не раз порывалась уволиться и сидеть на пенсии. Но инвалидная пенсия была небольшая, да и подтверждать её необходимо каждый год. Неизвестно, продлят в очередной раз или нет. Сын из армии вернётся, его какое-то время кормить нужно, пока работу не найдёт. Ирина почувствовала себя ещё хуже и поднялась на этаж выше. Была суббота, поэтому Ольга должна быть дома.
— Привет, Оль, давление померяй. Что-то шатает совсем, — сказала она, когда двери открылись.
— Привет. Красная вон вся. Проходи.
Дроновы, как и Садовские, жили не богато. Старая советская мебель, дешёвые обои на стенах. Но в доме всегда был порядок и чистота. К тому же квартира двухкомнатная.
Ольга, усадив подругу на кухне, взяла в руки тонометр.
— Ух, подруга, сто восемьдесят на сто двадцать. Может скорую вызвать, — забеспокоилась Дронова.
— Таблетки дома есть. Выпью и пройдёт.
— Не бережёшь ты себя. Да и сыну нужно о болезни сказать. Давай таблетку дам. А потом компотик с пирожками попьём, — Оля полезла в аптечку.
— У тебя откуда такое богатство?
— Ты же знаешь, что у меня недавно тётка умерла. Сегодня на сорок дней ездила. Там её вещи раздавали. Вот я и вспомнила, что ты такие таблетки пьёшь. А ещё тонометр прихватила. Рабочий вроде. Отдам тебе, пусть будет. Я-то дома не всегда бываю.
— Спасибо, подруга, — Ирина сунула лекарство под язык.
— Не за что. А ты Владлена не щади, большой уже, должен всё знать, — нахмурилась Дронова.
— В первую очередь он должен свою жизнь строить, а не зависеть от болячек матери. Доктор же сказал: «Будешь пить таблетки, всё будет хорошо». А я пью исправно. Ну, правда, Оль. Ты лучше о своём моряке расскажи.
— Приедет скоро. Две недели осталось. Ох, мы с мужем ждём его, не дни, часы считаем.
Оля налила по кружке компота и поставила пирожки с капустой в тарелке. Она всегда удивлялась, как Ира лелеет и бережёт своего сына. Когда он приезжал в отпуск, таблетки от него спрятала и пила только тогда, когда не видит. «Но он сын, должен знать. Хотя как хочет, её дело», — качая головой, подумала Оля и постаралась развеселить подругу разговорами.
Через полчаса у Ирины давление заметно снизилось, но на сердце всё равно было неспокойно. Как будто что-то происходит, а она об этом не знает. Вдруг отворилась входная дверь. В квартиру зашёл хозяин. Кухня была напротив, поэтому он сразу увидел гостью.
— Привет всем. Представьте, иду и вижу, мальчишки костер во дворе собрались жечь. Я их разогнал, нам только пожара не хватало. Под палками газеты и клочок конверта торчит. Умудрились гадёныши из ящиков почту вынуть. А письмо тебе, Ир, пришло. Постучал, тебя дома нет. Оказалось, ты у нас гостишь.
— Спасибо, Игорь. И здравствуй, — сказала невпопад взволнованная Ирина.
Сняв верхнюю одежду, Игорь прошёл на кухню, а потом вручил соседке письмо.
— От сына, вот же шпана малолетняя, — на глазах выступили слезы.
— Прочитаешь? Интересно, как он там? — спросил Игорь, присаживаясь рядом.
Ирина кивнула и надорвала конверт.
— “Здравствуй мама! Огромный привет тебе от сержанта Садовского! Да, мне повысили звание! У меня всё хорошо. Служба идёт. Скоро пригонят новых парней в учебку. А вообще, даже писать не о чем. Учёба, стрельбы и перерывы на еду. В общем, рутина. Да, мам, ты на меня только не обижайся”… — дальше Ира запнулась и побледнела.
— Что? Что там, читай? — заволновалась Ольга.
Ирина смахнула набежавшую слезу и продолжила дрожащим голосом:
—” Да, мам, ты на меня только не обижайся, но я подал рапорт о зачислении меня на контрактную службу. Сегодня мне объявили, что повышают звание и подписывают со мной контракт. Один из наших инструкторов сломал ногу. Перелом сложный. Как минимум два
