Я подскочил от изумления.
– Что?
– Я сказал, что останусь с ней. Чтобы ей не было одиноко во время мучительной предсмертной агонии. Это будет ужасно, совершенно ужасно, я знаю наверняка. Но, может быть, мне удастся немного облегчить ее страдания. Я вспомню свои самые веселые песенки, самые забавные истории. Это именно то, что нужно человеку, охваченному страхом перед неизбежной смертью.
– Ничего этого не будет! – Я стукнул кулаком по деревянному полу. – Ты… ты пойдешь с нами.
Темные глаза Бамбелви округлились от удивления.
– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Нет. Но ты все равно пойдешь.
– Мерлин, нет! – Риа взмахнула руками, зеленые листья рукавов заколыхались. – Прошу тебя, не позволяй ему уходить.
Я угрюмо покачал головой.
– Я вовсе не жажду его общества в походе. Я просто не хочу, чтобы он топтался вокруг нее. То, что он называет развлечением, убьет ее не за месяц, а за неделю!
Элен протянула дрожащую руку и снова легко прикоснулась к моей щеке.
– Если ты твердо решил идти, я хочу, чтобы прежде ты меня выслушал.
Взгляд ее сапфировых глаз был устремлен на меня, и мне вновь показалось, что он проникает прямо в душу.
– Самое важное – я хочу, чтобы ты знал… Запомни: даже если я умру до твоего возвращения, я не сожалею об этом. Я готова заплатить такую цену за возможность увидеться с тобой.
Я отвел глаза.
– И еще… За свою жизнь я немногому научилась, но одно знаю наверняка. Все мы – и я в том числе – способны проявлять и злобу змеи, и нежность голубки.
Я резким движением откинул со лба волосы.
– У меня в душе живет змея, это точно! Но я никогда не поверю в то, что ты способна на злые мысли или поступки. Никогда, ни за что!
Она тяжело вздохнула и отвернулась. Некоторое время ее взгляд блуждал по переплетениям ветвей, составлявшим стены комнаты.
– Хорошо, я скажу иначе. Ты в свое время с удовольствием слушал мои рассказы о древних греках. Помнишь миф о девушке по имени Психея?
Не понимая, к чему она клонит, я кивнул.
И снова синие глаза матери настойчиво вглядывались в мои.
– Так вот, греческое слово «психе» имеет два различных значения. Иногда оно означает бабочку. А иногда – душу.
– Я не понимаю.
– Видишь ли, бабочка – королева преображения. Она способна превращаться из незаметного, иногда противного на вид червячка в самое прекрасное создание на свете. И душа, сын мой, тоже на это способна.
У меня пересохло в горле.
– Прости меня, матушка.
– Не нужно просить у меня прощения, сынок. Я люблю тебя. Я люблю вас всех.
Наклонившись, я поцеловал ее пылающий лоб. Она слабо улыбнулась мне и повернула голову к Рии.
– А для тебя, девочка, у меня есть вот что. – Она вытащила из кармана своего темно-синего платья несколько веточек, перевязанных красной ниткой. – Это амулет из дуба, ясеня и боярышника. Возьми его. Видишь, почки готовы лопнуть, они полны жизни? Они скоро расцветут, как и ты. Возьми его с собой, он придаст тебе смелости. И будет напоминать о том, что нужно доверять своим инстинктам. Прислушивайся к голосу сердца. Потому что, на самом деле, это голос Природы, нашей общей матери.
В глазах Рии блеснули слезы. Она приняла подарок и прикрепила его к рубашке из листьев и лиан.
– Я буду слушать. Обещаю.
– Мне кажется, ты прислушиваешься к Природе и без моих советов.
– Точно, – вмешался я. – Дело доходит до того, что время от времени она напоминает людям о необходимости доверять ягодам.
Риа покраснела, перебирая в пальцах веточки дуба, ясеня и боярышника.
– Ну, конечно, – буркнул Бамбелви, – для меня у тебя ничего не найдется!
Я сердито взглянул на него.
– А почему она должна дарить тебе подарки?
– Ты ошибаешься, у меня есть кое-что для тебя, – тихо сказала Элен. – Пожелание.
– Пожелание? – Тощий чудак приблизился к больной и опустился рядом с ней на пол. – Для меня?
– Я желаю тебе в один прекрасный день кого-нибудь рассмешить.
Бамбелви склонил голову.
– Благодарю тебя, госпожа.
– Мерлин, – прошептала мать. – Возможно, твои Семь Песен похожи на подвиги Геракла. Помнишь их? Люди думали, что совершить их невозможно. Но он совершил все, одолел врагов и благополучно вернулся домой.
Я кивнул, хотя эти слова отнюдь не придали мне сил. Ведь самым трудным из деяний Геракла было некоторое время выдержать на своих плечах вес целого мира[6]. А бремя, которое сейчас давило мне на плечи, было ничуть не легче.
Часть вторая
Глава 12
Туата
Кора расступилась, в ней образовалась узкая дверь, и я вышел из недр Арбассы. Однако прежде чем покинуть погруженную в полумрак лестницу, я еще раз вдохнул влажный, насыщенный странным ароматом воздух и бросил последний взгляд на руны, много лет назад вырезанные Туатой. Я перечитал слова предупреждения, которые постоянно возникали в моей памяти:
Усвой по очереди все,Исследуй Песни не спеша,Запомнить твердо должен ты:У каждой Песни есть душа.Что значит последняя фраза? У каждой Песни есть душа. Мне казалось, что уже достаточно трудной задачей было разгадать смысл Семи Песен. Но найти душу, сущность каждой из них, было, на мой взгляд, совершенно невозможно. Я понятия не имел, с чего начинать.
Риа вышла за мной на поросший травой луг. Ее кудрявые каштановые волосы блестели в лучах солнца, проникавшего сквозь просветы в кроне Арбассы. Наклонившись, она ласково погладила корень могучего дерева. Когда она выпрямилась, ее пристальный взгляд был устремлен прямо в мои незрячие глаза.
– Ты уверена, что хочешь пойти со мной? – спросил я.
Риа кивнула и похлопала корень на прощание.
– Это будет нелегко, поверь. Но мы должны попытаться.
Услышав опостылевшее звяканье бубенчиков Бамбелви, я покачал головой.
– А в его компании наш поход будет еще тяжелее.
Риа повернула голову в сторону дверного проема.
– Я бы с большей охотой целыми днями слушала игру на расстроенной арфе, чем его бубенчики. Этот звук напоминает мне грохот железного чайника, который катится вниз по каменистому склону.
Я вспомнил мелодичное пение Цветущей Арфы, музыку, которая сопровождала меня в течение многих недель. Не желая рисковать Арфой в опасном походе, я решил оставить ее в доме Рии и спрятал в укромном уголке рядом с очагом. Я знал, что Арбасса сбережет волшебный инструмент. Но, с другой стороны, я понимал, что мне будет не хватать его чудодейственных мелодий. И самой Арфы, и той радости, которую она дарила мне.
Я всмотрелся в лицо Рии. Мне показалось, что она чувствовала себя почти такой же несчастной и потерянной, как я.
– Мне не следовало бросать дело, начатое в Темных холмах. Теперь из-за меня Финкайре грозит опасность. А потом я едва не погубил собственную мать. – Я вздохнул, ковыряя землю концом посоха. – Мне кажется, я с самого начала не заслуживал того, чтобы мне поручили Арфу. Ты видела, как я ходил с важным видом, изображая мага. Так
