– Фонтан, – пробормотал я, ошеломленно разглядывая невиданную штуку. – Хлебный фонтан.
– Ты хочешь сказать, фонтан из теста. – Риа склонилась над резервуаром, в котором булькала странная масса. – По-моему, напоминает мед, только погуще. Должно быть, они используют эту желтую субстанию как тесто для того, чтобы печь некоторые виды хлеба.
– Точнее, все виды хлеба.
Мы вздрогнули от неожиданности и, обернувшись, увидели упитанного светловолосого мужчину с красными щеками, который наполнял большие кувшины содержимым фонтана. Его уши, как и у всех людей Финкайры, были слегка заостренными. Но голос и выражение лица незнакомца показались мне необычными: в них читались одновременно презрение, упрек и радость. Я подумал, что этот человек, наверное, или очень любит жизнь, или сильно ненавидит ее. Но не смог определить, какой из вариантов верный.
Когда кувшины наполнились доверху, так, что содержимое почти выливалось, толстяк вытащил их из бассейна, прижал к внушительному животу и некоторое время разглядывал нас.
– Чужаки, да? Не очень-то мы любим чужаков.
Я не понял толком, настроен он враждебно или просто шутит, но ответил:
– Я бы хотел научиться печь хлеб. Ты можешь помочь мне?
– Могу, – произнес он ворчливо. А может быть, насмешливо. – Но сейчас я слишком занят. Приходи в другой день. – Он отвернулся и пошел прочь.
– В другой день будет уже поздно! – Я побежал за незнакомцем и, стараясь не отставать, зашагал рядом с ним по направлению к одному из домов. – Пожалуйста, дай мне хотя бы краем глаза взглянуть, как вы печете хлеб!
– Нет, – отрезал он. – Я же сказал тебе, что…
В этот момент он налетел на двух грязных мальчишек примерно такого же возраста, как Галви, которые ссорились из-за буханки хлеба, покрытой синими точками. Один из кувшинов выскользнул из его рук, упал и разбился на множество осколков, а золотистая жидкость из фонтана растеклась по земле.
– Только посмотри, что ты наделал! – прорычал пекарь, но на этот раз грозно, а отнюдь не в шутку, и наклонился, чтобы собрать черепки. Увидев, что я хочу помочь, он сердито отмахнулся. – Уходи прочь, парень! Мне не нужна твоя помощь.
Сердце у меня упало, я отвернулся и медленно побрел обратно к хлебному фонтану. Я шаркал ногами в пыли, едва замечая восхитительный аромат. Риа, которая видела, что произошло, расстроенно покачала головой. Она не хуже меня знала, что все наши труды и усилия, предпринятые до сегодняшнего дня, будут напрасны, если мы не сумеем найти то, ради чего пришли в Слантос.
Проходя мимо двух ссорящихся мальчишек, которые были похожи на близнецов, я заметил, что стычка вот-вот перейдет в настоящую драку. Сжимая кулаки, они выкрикивали угрозы друг другу в лицо. Один попытался наступить на хлеб с синими точками, лежавший у ног другого. Второй мальчишка, раздувая ноздри, злобно взревел и бросился на противника.
Сунув посох за пояс, я шагнул вперед, стал между ними, схватил одного за ворот туники, второго за плечо и изо всех сил постарался их разнять. Оба вопили и пинались. Наконец, понимая, что у меня больше не осталось сил держать извивающихся детей, я отпустил их и быстро подхватил с земли хлеб.
Я поднял над головой буханку, которая стала бурой от пыли.
– Вы из-за этого ссоритесь?
– Это мое! – крикнул один.
– Нет, мое! – взвизгнул другой.
Оба упрямо попытались схватить хлеб, но я держал буханку высоко, и дети не могли ее достать. Не обращая внимания на их сердитые вопли и брань, я помахал хлебом, зажатым в вытянутой руке. Он был еще теплым, и от него сладко пахло патокой.
– А теперь, – строго спросил я, – хотите узнать, как вам обоим получить хлеба поровну?
Один мальчишка с недоверчивым видом наклонил голову.
– И как это?
Я в притворном испуге огляделся по сторонам.
– Я могу вам сказать, но только с условием, что вы сохраните это в тайне.
Малыши поразмыслили над моим предложением, затем одновременно закивали.
Я опустился на колени рядом с ними и шепотом принялся рассказывать. Они слушали меня внимательно, с круглыми от изумления глазами. Договорив, я протянул им пресловутый хлеб. Они уселись здесь же, в пыли, и через несколько мгновений рты их были набиты едой.
– Неплохо!
Подняв голову, я обнаружил рядом того самого толстяка – он пристально разглядывал меня.
– Расскажи мне, парень, как тебе удалось заставить их разделить хлеб?
Я поднялся с земли и вытащил из-за пояса посох.
– На самом деле, ничего сложного. Я всего лишь предложил им откусывать от буханки по очереди. – Я усмехнулся. – А еще я сказал им, что, если они не помирятся и не поделят хлеб поровну, я съем его сам.
Человек издал низкий гортанный звук, который можно было принять как за смешок, так и за стон. Затем поскреб лицо и взглянул на меня с каким-то новым выражением – возможно, с уважением. Или с тревогой. Трудно было определить. Наконец он заговорил, и слова развеяли мои сомнения.
– Если ты все еще хочешь что-нибудь узнать о хлебопечении, парень, иди за мной.
Глава 23
Имя
Незнакомец быстро зашагал к дому, как и все остальные, напоминавшему буханку, но расположенному у дальнего края деревенской площади. Прежде чем войти, он бросил осколки разбитого кувшина в бадью, стоявшую снаружи у порога. Затем вытер пухлую руку о коричневую рубаху, покрытую многочисленными пятнами и отпечатками пальцев. Положив ладонь на стену рядом с дверью, он ласково похлопал по бурой кирпичной кладке.
– Ты когда-нибудь видел такие кирпичи?
– Нет. Они сделаны из какой-то особой глины?
На лице пекаря я заметил раздражение. А возможно, мой вопрос просто позабавил его.
– Вообще-то, они сделаны из особой муки. Есть такие компоненты, понимаешь ли, которые придают им необычайную твердость. – Он снова хлопнул по кирпичам. – Досконально знать компоненты, парень, – это первое правило хлебопечения.
Интонация, с которой он произнес слова «знать компоненты», заставила меня подумать, что он имел в виду не просто виды зерна и пряных трав. Несмотря на то, что меня одолевало искушение попросить объяснений, я промолчал, не желая с самого начала слишком давить на незнакомца.
– Такой вид кирпича, – продолжал он, – мы называем караваем. Его выпекают шесть раз, чтобы придать прочности. – Он прижал короткие толстые пальцы к стене. – Эти кирпичи переживут меня на сто лет.
Риа, которая шла следом, с любопытством разглядывала стену.
– Мне прежде доводилось есть черствый хлеб, но не настолько черствый.
Полный человек обернулся к ней. Внезапно он расхохотался и смеялся так долго, что живот его затрясся, и золотистая жидкость выплеснулась из уцелевшего кувшина.
– Хорошо сказано, лесная девочка.
Она улыбнулась.
– Называй меня Риа.
– А меня – Мерлин.
Человек кивнул.
– А меня зовут Плутос.
– Плутос, – повторил я. – Это
