— Я знал, что ты когда-то придешь, — сказал прокурор Ярославу. — Располагайтесь.
Мужчина указал на лавочки в беседке, пропуская вперед. Повисло молчание, я не знала с чего начать, а муж о чем-то задумался, лишь мотыльки беззаботно кружились над столом.
— Я рад за вас, — улыбнулся Владислав Владимирович. Он говорил искренне, вот только в голос отчего-то прокралась грусть. — Я рад, что ты вернулась, хоть если бы мог, никогда не отпустил.
— Умереть можно и на городской улице, и в собственном подъезде.
— Это все полемика, — перебил мужчина мягко. — Но, если с проклятых земель вместо смерти вернулась любовь, значит еще не все потеряно. Вы пришли попрощаться?
Он ждал ответа с затаенным страхом. Словно от него зависело что-то большее, чем дальнейшее течение нашей жизни. Ярослав поставил на стол небольшую кривоватую пирамиду, сориентировал по сторонам света.
— Попрощаться? Нет. Ты изменился, очень изменился, словно совсем другой человек. Это от прослушки, — пояснил колдун, перехватив взгляд хозяина.
— Здесь есть жучки? — мгновенно подобрался прокурор.
— Нет, я не чувствую. Но все мы можем ошибаться, — ответил Ярослав.
По поверхности артефакта пробежали искры. В тишине двое мужчин внимательно смотрели друг на друга, словно считывали информацию обо всех мало-мальски важных событиях, произошедших после их последней встречи.
— Ты действительно хочешь узнать ответы на те вопросы, что искала Ольга? Это длинная дорога и свернуть с нее — все равно, что и вовсе не начинать. Если нет — это просто лишние знания, они не принесут успокоения.
Владислав Владимирович тяжело оперся о столешницу. Он как-то внезапно осунулся и постарел, хоть цель стала так близка, что стоит протянуть руку…
— Да, я хочу знать. Я уже не помню, что такое покой. Ты должен видеть, Ярослав. Я могу управлять людьми, но не обладаю властью вернуть собственного сына.
Он замолчал, вспоминая хлопнувшую дверь, взлетающий в небо самолет. Короткие, ничего не значащие телефонные разговоры. Пропасть между нами стала бездонной, бесконечной. Кто виноват? Оба… Так нужно ли подсчитывать кто больше, а кто меньше?
— В нем часть твоего дара.
— Да, совсем маленькая, но иногда… Я уже давно не вижу просвета! Я проклинаю свой дар, отворивший одну из граней реальности. За ней ведь есть другие, только моих сил слишком мало, чтоб их отыскать. Каждый мой шаг — это кровь. Я устал, устал от власти, но и без нее не могу, — он говорил торопливо, словно боялся не успеть. — Если с этого круга есть выход, я готов идти до конца.
Рассказ занял бы всю ночь, но на передачу картинок отдельных событий, потребовалось меньше часа. Некоторое время хозяин усадьбы сидел неподвижно.
— Я думал вы уйдете, — произнес он наконец. — Все уходили, это было неизбежно.
— Мы узнали намного больше других. Мы не можем уйти.
Прокурор кивнул, повисло молчание. Мой наставник изучал древесный узор на столешнице, потом вышел из беседки, перевел взгляд на небо. Луна выгибала лоснящийся бок, сияла звездная россыпь. Маска по-прежнему надежно скрывала его эмоции, а заглядывать за ее край я не рискнула.
— Владислав Владимирович? — мой голос дрогнул.
Ярослав, бесшумно миновав скрипучие доски, остановился рядом с нами.
— Вначале мне это казалось безумием, — произнес колдун, — а потом единственно правильным выбором.
— Покажи мне книгу.
Ярослав протянул ладонь, открывая пространственный тайник. Сборник законодательных актов Федерации последних свободных государств перешел в руки официального представителя одной из них. Не имеет значения, что изменилось и название, и территориальные границы. Если наследники признают древние законы, то слово обретет истинную силу. Земли зоны Надлома получат правовой статус, который никто не сможет оспорить. Первый шаг. Генеральный прокурор бережно перевернул несколько страниц, чувствуя, что отдать эту книгу будет безумно сложно. Старинные буквы забытого алфавита складывались в слова и фразы, и читались так же легко, как и современные.
— Есть участок рядом с нашим, — тихо промолвил Ярослав. — Там степь, озеро и одинокая яблоня с поздними красными яблоками.
— Я люблю красные яблоки, — улыбнулся прокурор, принимая решение.
Его лицо разгладилось, словно мужчина сбросил лет двадцать. Глаза снова горели, совсем как в молодости, когда он был еще неопытным и верил, верил… Так рождались мечты, чтоб взлететь в небо и стать реальностью.
Эпилог
5 лет спустя
Я стояла, затаившись в зарослях сирени, в окружении белых, фиолетовых и сиреневых цветов. Лепестки трепетали на ветру, то скрывая, то вновь образовывая слабый просвет.
На соседнем участке обаятельный молодой человек закладывал сад. Сын Генерального прокурора. За озером зелень леса скрыла от посторонних глаз счастье двух людей, что после похода в зону Надлома, стали частью нашей жизни. Саша так и не купил дом на берегу моря. Его жене приглянулось озеро с водяными лилиями и ни капли не смутило месторасположения.
— Подглядывать некрасиво.
Этот голос я узнаю из тысяч, в другом мире, в другой жизни.
— Разве может быть некрасивым созидание жизни, сотворение нового мира? — возражаю тихо, замерев в объятьях мужа.
Через два месяца у нас родится сын, а еще я очень хочу девочку, и чтоб у нее были его глаза.
Не верьте, есть скажут, что ваши мечты ничего не стоят. Не верьте, когда будут убеждать, что существует что-то прекраснее рассвета и есть неизлечимые хвори. Не верьте, когда почувствуете: любовь — лишь вымысел, а вокруг только обман и ложь. Не верьте! Не стройте дорог к пропасти.
Не верьте, когда будут твердить: «Так не бывает. Это сказки. Просто сказки». В мире нет ничего невозможного, есть только долгий путь. Дорога с крутыми поворотами, на протяжении которой, нужно каждое утро заставлять себя улыбаться, встречая новый день, хотя в душе царит горечь. И серое небо плачет вместе с уставшей душой, и мечта вдруг станет такой далекой, что покажется — она ускользнула, ее уже не вернуть. Не верьте! Позовите ее — чистую, светлую, невероятную. Позвольте свернуться пушистым комочком на груди. Обогрейте ее, идите за ней сквозь отчаяние, сквозь тоску и безысходность, сквозь боль. И однажды вы шагнете за грань: желанную, заветную. Все вернется: каждая мысль, каждое слово. Все вернется.
Если вам скажут, что дни исчезают бесследно, — не верьте! Не верьте, что мы уходим в никуда, что мы лишь тени, пешки на шахматной доске. Каждый миг, каждую минуту вы держите в руках свое счастье, и только вам решать, каким будет следующий шаг.
— Наш лебедь вернулся, с поломанным крылом, но вернулся.
Пахло весной, пряный цветочный аромат струился над землей. Около воды грелись на солнышке драконы. Пели ветра, кружились белые лепестки.
Ничего не дается просто так, но мне не о чем жалеть. Это мой мир. Я создала его, я боролась за него, я защищаю его и люблю больше жизни.
Пахло весной, нашей сладкой, далекой, желанной…
— Ты за меня умрешь?
Он ответил всего одно слово, уверенно,
