— Ты веришь в прощение? — спросил любимый, когда я уже стала погружаться в сладкую дрему.
— В прощение? Смотря кого и за что.
— А в право на ошибку?
Я приподнялась на локте. Колдун долго думал, прежде чем начать этот разговор, и лишь мгновение назад принял окончательное решение. Вот только к чему это все я пока решительно не понимала.
— Каждый может ошибаться. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — ответила осторожно.
— А если цена этой ошибки сотни жизней и своя собственная? Что ты скажешь о прощении?
— Как я могу говорить, ничего не зная? Почему ты спрашиваешь?
— Смотри, — сказал муж, накрывая мою ладонь.
Я тогда ждала у порога. Они вернулись живые и невредимые, только уставшие. Я не интересовалась подробностями, а мужчины не рассказывали. Обронили коротко — похоронили и все. Теперь мне открывалось то, что видел Ярослав.
…Измененные смертью, но не тронутые живыми тела.
— Вот их вещи, записи, приборы. Нужно…
— Только посмотреть, — резко перебивает колдун. — Отсюда нельзя ничего брать.
Совсем недавно Александр стал бы спорить, теперь он только молча кивнул…
…— вот яма, мы ее просто расширим.
Труп погибшего руководителя экспедиции лежал на дне, мешая работе. Ярослав наклонился, коснулся рукой стены могилы; он не просил, картины прошлого возникли сами, бесконечным потоком, сменяя друг друга.
…пораженный тьмой, полубезумный маг хотел заглянуть в будущее, но безуспешно. Эта книга так и осталась закрытой. Тогда он принял за него свои сны и видения. Маг написал пророчества, вложив в каждую строчку силу. Кто виноват, что ему поверили? Кто виноват, что безумец обладал способностями изменять человеческие жизни?
«В год Змеи половину восточного континента поглотит океан. Беда придет внезапно и не будет от нее спасения. Смерть слепа, она может забрать других: земли богатые, процветающие, омытые морскими водами и хранимые магией. Однако если жертву выбрать неправильно — они погибнут вместе».
Мужчина создал проект, слабый каркас, но нашлись те, что наполнили его недостающими деталями. Стерли грядущее, переписав на иное…
…глупая война, в которой все перемешалось…
…портовые города, принявшие на себя первый удар…
Смазанные картинки, их так сложно связать воедино. Ошибки, борьба, сплетение силы, смерть, чужие мечты. Сотни душ тех, кто был на проклятом поле, так и не смогли обрести покой. Умирая, они поняли, что наделали, но оказалось слишком поздно.
…последняя битва залила кровью прежде процветающую землю. Две силы сошлись в яростной борьбе. И проиграли, обе. Есть битвы, которые невозможно выиграть. Друзья и враги остались лежать рядом — холодные и неподвижные.
Засыпало время осколки могущественной страны. Две силы, что когда-то беспощадно кромсали друг друга, теперь спали рядом. Души погибших в кровавой бойне все видели, все понимали.
Их невозможно подчинить… В них скрывается невероятное могущество, но, если нарушить их сон, это принесет только разрушения, или свободу для проклятых. Начало новой жизни, долгожданное перерождение. Все зависит от того, кто придет. И хватит ли у него сил пережить тысячи жизней, увидеть каждую минуту сражения, увидеть, как умирает государство и простить… Отпустить с миром… всех без исключения…
— Что ты скажешь о прощении? — спросил муж снова.
— Я о нем ничего не знаю, — ответила глухо, перед глазами все еще стояли показанные Ярославом картины.
Среди теней находился и руководитель экспедиции, и убитые его безумной мечтой молодые ребята; враги, одержимые яростью боя и защитники. Некоторые из них, едва могли держать в руках мечи…
— Завтра поедем?
— Уверена? — колдун заглянул в мои глаза, и я поняла, что он видит гораздо больше, чем понимаю я сама.
— Да, — произнесла твердо. — Слишком велик соблазн. Мы не можем оставить все как есть. Если прошел один — пройдут и другие.
— Это не причина, Оля, — возразил Ярослав.
— Я не знаю ничего о прощении, но и о любви я тоже ничего не знала.
— Ступив на этот путь, дороги назад не будет. Или одолеть весь или остаться там.
— Знаю. Ты берешь меня с собой, сам предлагаешь, почему?
— А есть причины не брать? Разве я могу оставить одну любимую супругу?
— Это вопросы, Ярослав. А мне нужен ответ.
— Это дорога для двоих, — пояснил мужчина после молчания, словно до последнего момента раздумывал, стоит ли говорить. — Как бы я ни хотел тебя защитить, сохранить, уберечь, только вместе мы можем пройти до конца.
— Не бойся, я смогу. Я не хочу умирать, даже зная, что вновь вернусь в этот мир. Я хочу быть с тобой. Здесь, сейчас, а не там, среди проклятых.
Мы замолчали, вслушиваясь в ночные шорохи.
— Завтра едем?
— Уверена? Подумай еще раз, — попросил муж, взгляд проникал сквозь защиты, но я не мешала. — Ты увидишь все: смерть, кровь, предательство, падение.
— И недостающие кусочки головоломки. И борьбу, и любовь, и счастье. Я буду держаться за них, я смогу.
Колдун до боли сжал мою руку.
— Спасибо, — выдохнула тихо.
— За что?
— За то, что веришь.
Ярослав улыбнулся, но как-то вымучено. Поцеловал в висок.
— Ты мне обещала, помни. Мальчика и девочку.
Догорал закат, просыпались проклятые, скользили неприметными тенями. День не их время, при свете солнца здесь в сотни раз легче, но нам приходилось ожидать сумерек. Мы стояли возле границы поля, на котором я поняла: люблю больше жизни, и едва не потеряла. Я знала, что ждет впереди, но не испытывала страха. Я сильнее обитателей этого места. Им не хватает тел, не хватает любви, и лучей солнца. Призраки такие же, как и мы, и надежда для них дороже всех сокровищ этого мира.
— Пора, — произнес Ярослав.
Держась за руки, мы переступили черту. Повеяло холодом, тонкие иглы впились в пальцы. Зря это. Колдун не отпустит мою ладонь, даже если планета разлетится на мелкие осколки. Без него у меня бы не хватило сил пройти этот путь до конца. Без меня он бы никогда его не начал. Мы отпускали — своих и чужих.
Отрывки жизней проносились перед глазами, тысяч жизней. Мы переживали радость и боль и прощали. За измену, за предательство, за убийства. Прощали тех, кто пришел на землю властелином, а стал рабом. Прощали не видящих истину слепцов и мудрецов, что не смогли ее донести. Заблудшие души, искавшие свое истинное предназначение и тех, кто давно забыл о поиске. Если б они раньше отбросили паутину лжи, если бы знали, что теряют… Они давно заплатили. Они платили всю жизнь, хоть и ничего не знали об этом. Их души оплачивали бесконечные счета последние четыреста лет.
Любовь не смела судить. Она дарила спасение,
