– Да, звучит здорово. – Я улыбнулась ему и смущенно потянулась за футболкой. – Раз так, тогда я пойду искупаюсь.
Я быстро выскользнула из джинсов и натянула футболку через голову. Не оборачиваясь, я побежала в ужасающе холодную воду.
Фух! Я быстро нырнула и затем поплыла, рассекая воду энергичными быстрыми движениями, пока мне не стало теплее.
Пейтон сидел на пляже и наблюдал за мной.
Глава 8
Пейтон действительно был на грани. Он едва дышал и почти не мог больше выносить боль. Сэм довела его до предела. И все же он нуждался в ее близости едва ли не больше, чем в воздухе, которым дышал. За все двести семьдесят лет он не чувствовал себя таким живым. Но он не мог так продолжать. Он обязательно должен был поговорить с Шоном об этом.
Весь день Пейтона поддерживало его железное самообладание, он добровольно принимал боль и даже коснулся ее, когда она испытывала тоску по дому. Видеть ее грустной было почти так же тяжело, как и прикасаться к ней. Ему с трудом верилось, что он сможет пережить ночь, полную мучений. Скорее всего, он сломается. Но он не мог показать ей, какую боль она ему причиняет. И, конечно, юноша заметил, как она была сбита с толку, когда он снова и снова старался держаться подальше.
Однако Пейтон не мог объяснить происходящее без того, чтобы не лгать ей или не отпугнуть ее. И это то, чего он ни в коем случае не хотел делать. Особенно сейчас.
С того момента, как они пришли на пляж, он почувствовал еще кое-что, кроме боли. Тепло! Он ощущал согревающую силу солнечных лучей на своей коже. Это было невозможно. Для него уже не существовало тепла. И все же в этот момент она согревала его.
Во всем этом должен был быть какой-то смысл. Имело ли все это гораздо большее значение, чем он предполагал до сих пор? Он хотел бы сосредоточиться на размышлении о важных вещах, но его взгляд скользил по водной глади. Эта сумасшедшая в фиолетовом нижнем белье и правда прыгнула в озеро.
Ее взгляд удивил его. Он и прежде находил ее красивой, но это не имело для него никакого значения, как и любая другая красота, которую он хоть и замечал, но не касался.
Но теперь Пейтон с нетерпением ждал, чтобы увидеть, как она выходит из воды. Хотя боль слегка ослабла с тех пор, как Сэм ушла купаться, ему все равно хотелось пойти за ней.
Тем временем Сэм вышла из воды. Мокрые волосы прилипли к спине, и все тело покрылось мурашками. Она обхватила себя руками и подбежала к нему. Пейтон не мог отвести от нее глаз. Даже когда он встал и подал ей одеяло, его взгляд все еще блуждал по ее стройному телу. Давно забытые чувства вновь пробудились в нем.
Ледяные мокрые пальцы Сэм коснулись его руки, и он вздрогнул от боли. Только в этот момент он осознал истинную силу проклятия. В его прежней жизни никогда не было человека, близости которого он искал. Никогда еще он не хотел оставаться рядом с кем-то. И теперь, когда он наконец испытывал это желание, едва ли мог выносить эту близость.
Но он поклялся себе, что больше не будет позволять проклятию определять свою дальнейшую жизнь. Что-то изменилось. Возможно, у него получится сбежать. Ему просто нужно было узнать все об этой девушке.
Спустя день и ночь, полные боли, Пейтон отвез Сэм в Авимор. Теперь, когда ее осмотр достопримечательностей был окончен, она не могла так легко видеться с ним. Следующие несколько дней Сэм должна была сопровождать Роя на занятия и составить отчет для своего учителя географии. Но она сказала, что свяжется с ним, как только сможет.
Пейтон испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он был рад, что покинул ее и это жжение внутри прекратилось. Но, с другой стороны, он все больше и больше верил, что эта девушка предназначена для него. Иначе как объяснить то, что он встретил Сэм в ее первый же день в Шотландии? Или почему судьба привела его к ней, когда она пропустила автобус? И почему она напоминала женщину, смерть которой он не смог предотвратить, но за которую был в ответе? Проклятие свело их? Но зачем? Чтобы спустя столько лет наказать его еще больше?
Его внедорожник покинул магистраль и направился по заброшенной проселочной дороге в одиноко стоящую хижину. Сначала он хотел поехать домой, чтобы поговорить с Шоном, но последние два дня истощили его.
Насколько сильно он желал близости Сэм, настолько же он едва мог выносить ее. Случайные прикосновения девушки вызывали в нем лавину разных эмоций. Где-то глубоко за охватывающей его жгучей болью он чувствовал нежность, тоску по любви и близости, которых никогда не знал. Черт, ему хотелось чувствовать боль. Хотелось терпеть ее, неописуемое чувство кожи Сэм на своей собственной стоило того.
Пейтон чувствовал, что разрывается на части. Ни разу за прошедшие столетия с ним не случалось такого. Он не мог даже подумать, что способен на подобное.
Что он способен влюбиться!
И именно поэтому он отправился в свое тихое тайное место, а не домой. Шон видел его насквозь и вряд ли оказался бы в восторге от увиденного. А остальные? В общем-то им было все равно, но много лет назад он присягнул на верность своему брату Блэру и был обязан подчиняться ему. Поэтому лучше хранить все это в секрете, хотя бы до тех пор, пока он не выяснит, что происходит.
Глава 9
Даже издалека Шон видел, как солнечные лучи играют на темно-сером капоте «Бентли» его брата. В то время как Шон приближался с бешеной скоростью, Блэр был занят тем, что полировал свою машину до блеска. Круговыми движениями он наносил воск. Вокруг него была разбросана целая куча специальных средств. Пыль поднялась столбом вслед за Шоном. В метре от Блэра он хотел остановиться, но заднее колесо выскользнуло, и, выругавшись, Шон оказался под своим мотоциклом.
Вопреки всем ожиданиям и опыту, которого Шон набрался за последние двести семьдесят лет, на этот раз он не остался невредимым. Наоборот. Жгучая боль там, где острый гравий повредил его кожу, а также сильный удар лишили его дыхания. Тяжелый мотоцикл прижал его ногу, и он громко завопил от удивления.
Задыхаясь и издавая стоны, он вылез из-под мотоцикла, а от его обычного хладнокровия не осталось и следа. Он дрожал и едва ли мог напрягать ногу.
– Bas mallaichte! Черт возьми, что это было?
Он поднял голову и вопросительно посмотрел на Блэра. Лицо брата изменилось до неузнаваемости. Его грудь сотрясалась от сдавленного смеха.
– Что такое? Тебе больше не нравится твой мотоцикл?
– Ты спятил? Мне действительно больно, а ты смеешься?
Блэр озадаченно поднял бровь.
– Больно? Как так?
– Вот именно! Без понятия, почему, но я вряд ли выдержу это! Ifrinn! – прохрипел Шон. После долгих лет без всяких чувств боль была неожиданно острой.
Блэр удивленно посмотрел на брата. Затем он рассмеялся, рассмеялся так громко, что птицы сорвались с деревьев и улетели. Видимо, это казалось ему невероятно смешным, и он опустился на землю. Юноша прислонился широкой спиной к только что отполированному диску колеса и вытер слезы с глаз.
Шон знал,
