Щедрость Фингаля удивляла меня. На мне была чистая ночная рубашка, была миска для умывания с кувшином свежей, хоть и холодной воды, и даже маленький кусочек мыла, пахнущего еловой хвоей. К тому же мягкие одеяла, и красивая комната, и этот богатый завтрак…
Все это, несомненно, было расточительной роскошью для многих людей того времени. Так почему же он так ко мне относился?
При мысли о том, каковы были планы Блэра относительно моего содержания, меня это удивляло еще больше. Заключенные должны быть в подземелье, и их не приглашали за стол. Что еще больше поразило меня вчера, когда я почувствовала враждебные взгляды обитателей замка Буррак.
Продолжая размышлять, я наслаждалась восхитительным вкусом овсяной лепешки, намазанной медом, а также яблока и горячего чая, прогнавшего холод у меня изнутри.
Я почувствовала себя новым человеком, когда съела все и надела зеленое платье госпожи Маккуарри. На это я решилась по той простой причине, что оно было самым теплым. Тем не менее я бы все отдала за то, чтобы влезть в джинсы и толстовку с капюшоном. Когда же они, наконец, будут изобретены?
Я открыла окно. Холодный чистый утренний воздух ворвался внутрь, предвещая солнечный день. Небо было чистым и безоблачным. Как всегда. Теперь, когда мне больше не приходилось проводить целый день в пути на лошади, дождь прекратился. В последние дни мне очень хотелось такой погоды, и я радовалась первым солнечным лучам, которые, как волшебные мазки, освещали горизонт оранжево-красным светом. Вершины Грампианских гор зарделись красным. Это было невероятно красивое зрелище. Один из тех волшебных моментов, которые встречались мне только в Шотландии.
Но день еще только начинался, и мне не хотелось думать о том, что он для меня готовит. Правда, Пейтон теперь доверял мне, хоть в моем рассказе для него и не было ничего разумного, но я еще ни на шаг не приблизилась к его спасению. Я понятия не имела, где найти Ванору, не говоря уже о том, как вернуться в свое время, теперь, когда не было ясно, где меня забрал Росс. Это нужно было выяснить в первую очередь.
К моему удивлению, судьба была ко мне благосклонна, потому что уже в следующее мгновение на пороге стоял Росс.
Его вид в то утро был менее воинственным, потому что он не надел сегодня ни своего меча, ни кожаного камзола. Благодаря этому он стал выглядеть моложе, чем мне показалось сначала. Он вполне мог быть моего возраста.
Это осознание усилило мое уважение к молодому шотландцу. Я видела, как он сражался с мужчинами, которые казались в два раза сильнее его. Как бы там ни было, воевал он, скорее всего, уже давно. Глядя ему в глаза, я могла поверить, что Росс Гэлбрейт сражался каждый день своей жизни. Мне казалось важным узнать о нем как можно больше. Выяснить, почему мне суждено его убить. Особенно сейчас, когда он так дружелюбно смотрел на меня, этот поступок был совершенно немыслим.
Я впустила его, потому что у него в руках была целая охапка разной одежды.
– Что это? – спросила я и пошла за ним. Он разложил на кровати две рубашки белого цвета, бежевую юбку, зеленый фартук и шерстяную шаль.
– Твой новый гардероб. Лорд, должно быть, очень доволен твоими услугами.
Тон, которым он сказал это, мне не понравился, как и его взгляд, который потемнел, когда остановился на двух чашах, которые все еще стояли на столе после моего разговора с Пейтоном.
– Что это было, Росс? Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, ничего. Я не виню тебя. Если бы мне было выгодно лечь в постель с сыном лорда…
Он больше не успел ничего сказать. Это был импульс, который заставил меня нанести удар. Без лишних раздумий я замахнулась и ударила его по лицу так сильно, что боль пронзила мою руку от ладони до плеча.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать? – крикнула я на него, а голос мой дрожал от гнева. – Я говорю тебе это только один раз, Росс, и даю тебе добрый совет, запомни: я не ложилась здесь ни в чью постель. Даже если тебя это, черт возьми, не касается. Это тебе ясно?
Росс, потирая щеку с алым отпечатком ладони на ней, побледнел под моим гневным взглядом.
– Я… прости, Саманта, я думал… – попытался он выдать жалкое объяснение. – Это особое обращение… ты сидишь за столом главы… я подумал… – прервал он объяснение, пожимая плечами.
– Я знаю, что ты подумал, Росс! – все еще сердито напомнила я ему, хотя часть моей ярости ушла вместе с ударом.
– Я просто говорю, даже если я не нахожу это правильным… я бы понял тебя. Ты находишься в их власти, боишься того, что будет с тобой, когда мои братья вернутся и заберут тебя с собой. Поэтому защита великого Маклина очень важна для тебя.
– Заткнись сейчас же! Конечно, мне страшно от того, что я не знаю, что со мной будет. Несмотря на это, я бы никогда…
– Хорошо, прошу прощения. Просто мне жаль, что я не могу защитить тебя. А вместо этого я еще больше оскорбляю тебя своими неосторожными словами.
– Забудь. Давай не будем больше об этом. Лучше скажи, что со мной сегодня будет. Тебе это известно?
После смены щекотливой темы Росс облегченно расправил плечи.
– Да, я должен сопроводить тебя в лес. Нам нужно собрать ягоды можжевельника и найти золотарник, потому что няня Макмиллан хочет снова сварить одно из своих волшебных зелий.
Несмотря на то, что я все еще была слегка раздраженной после разговора с ним, я взяла шаль и завернулась в нее. В конце концов, у меня были вопросы, на которые я надеялась получить у Росса ответы. Возможно, во время работы в лесу найдется возможность незаметно разузнать все.
– Ну что ж, пойдем, – сказала я ему.
Я хотела поскорее выпроводить его из своей комнаты, потому что в глаза мне бросилось кое-что блестящее. Из-под синей занавески выглядывало серебряное лезвие кинжала, с помощью которого Пейтон вчера дал мне клятву. Проходя мимо, я подтолкнула лезвие под занавес, чтобы его больше не было видно. Я не знала, что еще произойдет, и не собиралась снова лишаться оружия. Но гораздо меньше мне хотелось носить клинок при себе, когда Росс был рядом со мной. Слишком отчетливо стоял у меня перед глазами момент его смерти. Игнорируя мурашки на коже, я закрыла за собой дверь и последовала за ним во двор замка.
Пейтон стоял на башне замка, ветер дул ему в лицо, и он наслаждался ощущением солнечных лучей на своей коже. Он был здесь уже несколько часов и любовался неповторимой игрой
