Все это больше походило на неудачные подарки. Можно было заново обыскивать всю квартиру в поисках орудия преступления или подумать, как Томас мог от улики избавиться. Он ведь выбросил нож, и выбросил очень удачно, с фантазией. И группа вернулась к отсекам для отходов.
Отходы, как выяснили в записях консьержа, вывезли утром того же дня, и мусора было немного. Среди прочего нашли заготовки из глины, похожие на орнамент, несколько проводков, обрывки строительного пластика и сломанную деревянную лопаточку. Все это могла бы выбросить Таллия, остальное было обычным — использованные салфетки, макияжные спонжики, рваные носки, мышка с перетершимся проводом… Но кто-то заметил, что обрезки пластика в мусоре Таллии лишние. В ее кабинете был специальный столик, и материал, с которым она работала перед гибелью, не требовал ничего закрывать или подкладывать.
Пластик просветили биоскопом на наличие следов крови. И вот тут я по-настоящему оценила тех, с кем работала над этим делом. Мое задание было таким: «Провести криминалистический поиск останков или возможных следов останков, а также предметов, с помощью которых можно было произвести измельчение и дробление костей и мягких тканей». Руперт добавил: «Вероятно, ампутация рук произошла не в месте обнаружения трупа. Выявить все возможные места расчленения и сопутствующие предметы».
Место, на первый взгляд, было одно и единственное. Но это если предположить, что ректор был виртуозен настолько, что признать свое ничтожество должна была вся Хирургическая Ассоциация разом. Обрезки пластика были тщательно вымыты, но на них все же была кровь. Много крови.
Ванные комнаты в квартире были чистыми — кроме той, которой пользовались ректор Томас и Таллия, но как раз там следы крови легко объяснялись и порезами, и регулярными женскими днями.
Зато с помощью пластика отлично скрывались следы.
После этой находки все стало проще. Гостевые ванны были абсолютно сухими, и предположили, что Томас застелил свою ванну пластиком, усадил на пол ванной тело жены, отрезал кисти рук, труп вернул в комнату, очень тщательно имитировал ампутацию на месте, умудрился даже не пролить собранную с пластика кровь. Он рассчитал, сколько крови должно натечь, куда и как, чтобы у нас не создалось неправильное — отличное от его замысла — впечатление. Потом он проделал в пластике дырочку, слил оставшуюся кровь прямо в сливное отверстие, замыл пластик, высушил, вероятно, феном, разрезал на куски, которые могли бы остаться, если бы пластик резала Таллия для своих нужд. Кусок, в котором Томас сделал отверстие, не нашли, как и то, во что он собрал кровь из ванны, чтобы разлить в комнате, но это уже было только вопросом времени.
Сложно и очень закручено, и быть может, сейчас выводы были не вполне верные, но пластик отправили в лабораторию, чтобы все подтвердить или опровергнуть. Мне казалось, что выводы подтвердятся.
Что касается рук… Вся надежда была на следственный эксперимент. Потому что не осталось ни единого места, где можно их спрятать.
Это были факты, и зачем Томасу все это понадобилось — эксперты ответить не могли. А я — вопреки всему, что знала и умела, — ответить обязана.
Я увлеклась и зачиталась — результаты были предварительные и даже большей частью не написанные, а надиктованные и переведенные компьютером в текст. Что Джилл окликает меня, я поняла не сразу.
— А? — вздрогнула я, потому что Джилл, потеряв терпение, подошла и крикнула мне в ухо.
— К тебе Брент! — она закатила глаза. — Я думала, охрипну. Возьму как компенсацию за моральный вред, — добавила она, изымая из вазочки несколько печенек. — Бренту не давай, перебьется.
Я хмыкнула. До разговора с доктором Меган я бы сама убрала эту вазочку, теперь же, наоборот, поставила ее так, чтобы от взгляда Брента она не укрылась.
— Я прочитал все, что есть на текущий момент, — обрадовал меня Брент, входя и закрывая за собой дверь. — Вам надо сменить референта.
— Это еще зачем? — удивилась я, забыв, что мне надо быть… надо соответствовать его ожиданиям. Знать бы еще, каким именно. — Джилл прекрасный сотрудник.
— Она олицетворяет вашу неуверенность в себе, — безапелляционно, как всегда, заявил Брент. — Она весит, наверное, центнер.
Я не нашлась, что ответить. Здоровый образ жизни и спорт были чем-то вроде культа, но никому и в голову не приходило дискриминировать тех, кто этому культу не следовал. Да и медицинские проблемы нельзя было сбрасывать со счетов.
Какая связь была между весом Джилл и моей неуверенностью, я не представляла, хотя Брент ее, бесспорно, видел. Я не рассчитывала на его объяснения, но уточнила все равно:
— Не вижу взаимосвязи… Я же не кормлю ее тортиками.
— Вы чувствуете себя на ее фоне красавицей и вам это льстит, — тут же отозвался Брент, схватил печенье и посмотрел на меня так, будто ожидал, что я сейчас у него его вырву с криком. — Не спешите с ответом, вы, может быть, сами не отдаете себе отчет, что это так.
Я еще раз хмыкнула. Моя задача: соответствовать его ожиданиям и таким образом заставить его объяснить то, что он словами объяснить не умеет.
— Сядьте, — предложила я. — Можете есть, я не против.
«Или это должно выглядеть как “буду рада, если вы выпьете со мной кофе”? Он точно пришел сюда не для этого».
— Мне сказали, что сейчас будет проводиться следственный эксперимент.
Я хмыкнула в третий раз. Бренту никто этого не говорил, но если он сидел в материалах, то видел информацию в рассылке и расписании. Мне надо было поступить так, как советовала доктор Меган, но как — я не имела понятия. Сериалы, которые так нежно любила Джилл, мне бы сейчас помогли, но я ни один из них не смотрела. Брент, как верно заметил комиссар, застрял где-то в тех временах, когда вызывали обидчиков на дуэли и за измену душили жен, так что я могла опираться лишь на сведения, почерпнутые из классической литературы в школе…
Или на опыт, о котором тысячу лет назад я забыла. Опыт из моей прошлой, другой жизни, где, наверное, каждая женщина была бы рада… чему? «Крепкому мужскому плечу?» Так это называлось? Поддержке, помощи и защите?
У нас никто не нуждался ни в том, ни в другом, ни в третьем. Социальная помощь в стране была на высочайшем уровне. Было ли это причиной того, что такие люди, как Брент, мучились из-за этого?
