Однажды Харви и Сабрина на кухне болтали с тетей Хильдой, а Эмброуз, как часто бывало, смотрел в окно. Он увидел, что там стоит еще один парень, поджидает Харви. Он был на несколько лет старше и с более темными вьющимися волосами. Томми, старший брат, о котором Харви так много рассказывал и которого боготворил.
Честно говоря, Эмброуз присмотрелся к нему повнимательнее только потому, что парень был красив. Плечи футболиста, большие голубые глаза, на фланелевой рубашке поблескивает крестик. Он был во вкусе Эмброуза больше, чем Харви, хотя у обоих чувствовался одинаковый посыл: такие порядочные мальчики, что и связываться не стоит. Но тут дверь открылась, и из дома вышел Харви.
Глаза Томми радостно вспыхнули, он протянул руки, и видно было, что это далось ему очень легко, и Харви так естественно прильнул к нему. Братья вместе зашагали по дороге, и рука Томми лежала на плече у Харви, охраняя от всяческих бед. Харви касался брата примерно так же, как Томми носил свой крестик: немного рассеянно, свято веря, что есть на свете сила, которая намного больше его самого и всегда будет рядом, что бы ни случилось. Идеальный старший брат, человек, на которого можно положиться, который отдаст тебе последнюю рубашку и не попрекнет. Крепкий и надежный, а не безумный и неуверенный в себе.
У Эмброуза не шла из головы мысль: вот человек, который достоин Сабрины. Наверное, именно такого она бы и хотела иметь рядом с собой.
Эмброузу никогда таким не стать.
В сгущающейся тьме он беспокойно метался по кровати, и только крыша отделяла его от неба. От свободы, такой близкой и такой далекой.
Сабрина рождена для величия, рождена летать. Когда-нибудь она уйдет, как ушел его отец, ушел фамильяр, ушли друзья, улетели птицы. Он всегда знал: рано или поздно придется ее отпустить. Так почему бы не сейчас?
Он много лет прислушивался к ее шагам – по дорожке, вдоль поворота, мимо кладбища и дерева. Помнил этот звук наизусть. Вот и теперь слышатся ее шаги, но слишком торопливые, спотыкающиеся. Сквозь ночь возвращаясь к нему.
Сабрина в беде.
Но пусть за ней гонится хоть весь ковен, или все гончие псы преисподней, или сам Сатана.
Эмброуз никогда не думал, что однажды почувствует ответственность за другое существо.
Суровое испытание
Я что было сил мчалась по дорожке, мимо кладбища с грудой свежей земли. Под ногами клубилась пыль, как будто сама земля задыхалась вместе со мной.
Я стремилась домой – как река впадает в океан.
В крови раздался пронзительный крик русалки – она осознала, что ее власть надо мною не безгранична. «Что ты делаешь? Прекрати!»
Но ничто не могло меня остановить. Я бежала, спасая жизнь.
Вот показалась парадная дверь. Я уже у лестницы, рядом со статуями жаб, стороживших наше крыльцо.
По руке полоснула холодная лента. Словно прямо из запястья вырвался серебристый поток. Серебряная вода хлынула вверх по ступенькам, и дорогу мне преградила огромная мерцающая паутина. Но я не замедлила бег. Останавливаться нельзя. Приторможу – мне конец.
Позади серебристой вуали с грохотом распахнулась парадная дверь. Мелькнул красный халат – смутно, будто нас разделяло зеркало – и, точно гром, прогремело заклинание. Паутина распалась надвое, словно рассеченная ножом.
Я, не глядя под ноги, прорвалась сквозь остатки паутины и путаницу чар, взбежала по крыльцу и упала в объятия брата. В новом облике я была слишком высокая, почти одного роста с ним, но все равно в отчаянии повисла у него на шее, сгребла в кулак красный бархат и уткнулась головой в плечо.
– Эмброуз, – всхлипнула я, – помоги, пожалуйста! Ты меня узнаёшь? Я Сабрина!
– Знаю, – шепнул Эмброуз мне в волосы, и голос его был на удивление спокоен. – Я много лет прислушивался к твоим шагам, когда ты возвращалась домой. А это еще что за тварь?
Он обхватил меня за талию, притянул к себе, оберегая. Я последний раз всхлипнула в бархатный халат и развернулась в оберегающем кольце его рук.
– Это речной демон. Я познакомилась с ней в тот день, когда ходила собирать незабудки для наших чар. Она притворилась душой колодца, и я загадала желание.
– Она овладела тобой? – нахмурился он.
– Пока еще нет. Я набросила чары, чтобы она не смогла меня утопить, но она сделала со мной вот это… И она… она губит людей… и погубит еще больше…
– Больше она никого не погубит. – Эмброуз стиснул зубы.
Свисающие клочья паутины вдруг ожили, крошечные нити потянулись друг к другу и стали срастаться, серебристая масса обрела иную форму. Мы с Эмброузом стояли на крыльце и смотрели, как чудовище пытается принять новый облик.
Из-за открытых дверей раздался голос:
– Эмброуз, тебе непременно надо обнимать на крыльце всех захожих шлюх? – с некоторым раздражением вопросила тетя Зельда.
На пороге выросла моя тетушка, облаченная в безукоризненный шерстяной костюм с изысканными кружевами, на высоких каблуках. Она так зациклилась на шлюхах, что не замечала ни чар, ни паутины, ни слез.
– Да, непременно! – заявил Эмброуз. – Имею право! И кстати, конкретно вот эту шлюху зовут Сабрина.
Тетя Зельда прищурилась, перевела взгляд с моего лица на ободок в волосах.
– И верно. Прости, милая. Что за кошмар с тобой приключился?
За меня ответил Эмброуз:
– Она ходила в лес, чтобы найти для меня кое-какие травки, нужные для чар, наткнулась на какое-то существо, которое представилось душой колодца, загадала желание, и ее отшлепала обезьянья лапка.
Тетя Зельда неодобрительно хмыкнула:
– Это ты виноват.
– Да, – подтвердил Эмброуз.
– Нет, – в то же время сказала я. – Я сама виновата. Но… Смотрите! – Речной демон зашипел и скрутился в новый облик – то ли серебристая пантера, то ли бушующий ураган – и ринулся на нас.
– Как ты смеешь! Это земля Спеллманов! – рявкнула тетя Зельда и выкрикнула заклинание.
Русалка задрожала, распадаясь в клочья снизу вверх, дергая рваными щупальцами. Я закричала. Колени обожгла боль, но рука Эмброуза была крепка, как железный брус. Он поддерживал меня на ногах. Он не даст мне упасть.
«Она сказала мои слова. Она привязана ко мне, – проговорил дух. – Отдайте ее мне, иначе ваши чары погубят ее».
Всю жизнь я говорила себе, что магией можно исправить все что угодно.
Эмброуз нахмурился.
– Магией тут не поможешь. Если мы уничтожим демона, вместе с ним погибнет и Сабрина. Эй, речной демон! Вызываю тебя на поединок. Давай поиграем в «балду».
Голос брата был весел и шутлив, но я почувствовала, как напряглась его рука, державшая меня, и услышала бешеный стук его сердца.
– Надеюсь, демон не заметит, как ты жульничаешь, чтобы утроить счет, – пробормотала я, и Эмброуз расхохотался. Я впервые по-настоящему поняла, что вот так мой родич и живет – скрывая за
