Толчок, рывок, еще толчок - стоны перемежаются с тяжелым дыханием, становятся громче и протяжнее. Еще немного, и они сорвутся на крик. Рука взлетает и припечатывает упругую кожу на ягодице, оставляя краснеющий след. Это вызывает возглас удовольствия у брюнета и тот закусывает губу, чтобы не потребовать “Глубже!”, как последняя шлюшка.
Карл двигался резкими, импульсивными рывками, попадая точно в точку наслаждения внутри Курта. Властные руки немца мяли его задницу, царапая короткими ногтями и, сжимая, заставляя Хофмана подмахивать бедрами в ответ. По тому, как Курт скулил, вцепившись в подушку, мужчина понял, что Хофман получает искреннее удовольствие от всего происходящего. Охая, парень прогнулся в пояснице, начиная ласкать себя спереди и, не вытерпев, простонал громко, надрывно:
- Еще… Пожалуйста… Еще!
Циммерманн не сдержав улыбки, увеличил темп, вслед за ним юноша быстрее заработал рукой.
Оргазм накрыл обоих в считанные секунды, вырывая крики и сметая силы, как девятый вал судёнышки. Карл повалил парня на бок и упал вместе с ним, даже не выходя из него. На несколько минут обоих просто выключило. Немец пришел в себя первым и приподнялся, внимательно оглядывая Хофмана - с лица того даже не сошло блаженное выражение. Карл накрыл его простыней и ушел в ванную, со счастливой улыбкой. Этот секс юноша запомнит надолго. А если переступит через внутренние преграды повторно, то они, возможно, станут любовниками. Циммерманн сделает все, чтобы синеглазый Курт не пожалел об этом.
*
Прошло несколько месяцев, в течение которых Карл узнал о Курте много разных вещей. К примеру, юноша жутко не любит прибираться. Оставаясь пару раз с ночевкой в квартире немца, он переворачивал все вверх дном в считанные минуты. После некоторых таких визитов Циммерманн собирал по всей квартире носки, разные фантики от конфет и пустые упаковки из-под чипсов. Второй привычкой Хофмана оказалась жуткая жажда секса. За ночь он мог потребовать от Карла два или даже три захода. Карл, в принципе, был не против, но из-за муторной работы порой выматывался. Ему не то, что сексом заниматься не хотелось, жизнь в такие минуты начинала казаться серой и унылой. Однако мужчина поступался своими желаниями, соглашаясь с Куртом. После их первого раза немец ожидал, что Хофман будет ворчать, что с такими физическими упражнениями и экспериментами покончено, но… Нет. Брюнет наоборот, всячески намекал Карлу, при встрече, что он не против вновь ощутить его член в своей заднице. О смене позиций в постели они не разговаривали, пока решив, что всех все устраивает. Карл и не заметил, как стал потихоньку влюбляться в синеглазого бесенка, который порой, как будто, провоцировал его на это. А как иначе еще назвать, что парень стал носить те цвета в одежде, которые наибольшим образом нравились Карлу на нем, или зачесывал волосы определенным образом, после упоминания немца, что так лучше? И он постоянно соблазнял! То откровенные позы, то облизывание пальцев и дразнящие взгляды, то снимая футболку, поглаживал себя, следя за реакцией Карла. Циммерманн с ума сходил. Вообще, Хофману бы, с его грацией и спортивной подготовкой, в стриптизеры податься, от посетителей отбою не будет! Но советовать подобное немец не рискнул. Сам же в первую очередь и пострадаешь. Что, что, а ревновать Карл умел.
Итак, дни тянулись своей чередой, а Карл до сих пор не знал, что за отношения у него с Куртом. В одном Циммерманн был уверен - он не готов, пока что, пускать парня на свою территорию дольше, чем на два или три дня.
О том, как сам Курт к нему относится, мужчина задумывался не раз. Попытки выяснить оканчивались бурным оргазмом. В конце концов, Циммерманн понял, что юноша не различает, до конца, секс и влюбленность. Сам Курт считал свое отношение к любовнику привязанностью. Но где-то, в глубине души, начал догадываться, что это гораздо больше. На такое натолкнули банальные умозаключения: парень попрежнему рисовался перед женским полом, но ни одну не привел домой, зато лип к своему профессору истории, как банный лист к пятой точке; внезапно начал интересоваться различными историческими событиями, которые рассказывал Циммерманн (Хофман потом гордо обсуждал их с Айзеком, с видом знатока, удивляя друга); впервые за почти всю свою жизнь задумался, чего хочет его партнер, а не только он сам. Это одновременно и пугало, и порождало любопытство - что будет дальше?
Около недели Карл не виделся с Куртом из-за занятости на работе. На кафедре заболел один из доцентов, а Циммерманна попросили его заменить, поэтому помимо своей работы у него появилась дополнительная нагрузка. Не было сил ни на встречи, ни на что-то большее, поэтому Карл ограничивался лишь короткими звонками Курту, сообщая, что не может с ним увидеться. Не особо-то парень возмущался. Лишь короткое “угу” было ответом немцу.
Едва у Циммерманна появилось время, он решил заехать за Куртом, чтобы сделать ему сюрприз. Он припарковался и заглянул внутрь мастерской. Увиденное заставило непроизвольно скривиться - возле его бесенка увивалась какая-то расфуфыренная молодая дама, время от времени громко смеясь над шутками, отпускаемыми парнем. Хофман опирался о капот темно-розового Опеля, явно только что прошедшего починку и ждущего своего хозяина. И, судя по тому, как парень похлопывал машину по этому капоту, во время разговора, розовый Опель принадлежал довольной дамочке. Та, не стесняясь, заигрывала с красивым мальчишкой, которого была старше лет на семь. Ее шарящий взгляд то и дело останавливался на крепкой мускулатуре молодого мастера, едва прикрытой комбинезоном темно-серого цвета.
Хмурясь и стараясь делать вид, что все в порядке, Карл медленно подошел к парочке, протягивая удивленному парню пакет с его любимыми булочками, которые Хофман готов был есть постоянно.
- Это тебе, Курт, - и, развернувшись, Циммерманн пошел обратно к выходу.
Дамочка проводила Карла чуть заинтересованным взглядом, но мальчишка прельщал ее гораздо больше, поэтому она снова вернула все свое внимание ему. Но Курт на нее не смотрел. Он с недоумением повертел пакет с вкусной выпечкой и бросил взгляд на уходящего немца. Что-то заставило его броситься следом, оставив даму крайне удивленной и раздосадованной. Догнав Циммерманна, который уже открывал дверцу своей машины, парень позвал:
- Карл! Почему ты уходишь?
Немец вздрогнул. Он не рассчитывал, что Курт побежит за ним. Собственно, мужчина вообще не хотел его сейчас видеть. Он устал, измотался на работе, а сам поехал к Хофману, чтобы навестить его. Ну вот, не дурак ли?
Что-то пробормотав на немецком от волнения, Карл
