Перед Магнусом предстала, своей собственной персоной, повзрослевшая версия Эрика Грея, который, видя шок и неверие бывшего лучшего друга, широко ухмыльнулся, приподняв в изломанном изгибе одну бровь.
Больше не было того милого и веселого подростка, что шалил в стенах приюта, нарываясь на порку и мечтая сбежать в светлое будущее. На смену детским мечтам пришла хмурая копия тех серых дней, кои они проводили в сиротском доме. Эрик изменился настолько, что, если бы не его голос, хоть слегка и прокуренный, хрипловатый, Магнус бы не был так уверен, что встретился с тем, кто когда-то не выполнил свое обещание.
— Он самый, Магси, — Грей провел широкой ладонью по ёжику волос, вышвырнул сигарету и, растоптав ее носком ботинка, быстрым шагом подошел к Магнусу, обнимая его, прижимая к себе так крепко, что тому нечем стало дышать. — Я скучал по тебе, друг.
Эрик вытянулся за те годы, что они не виделись. Магнус уткнулся носом ему в шею ненамеренно, а только из-за того, что тот так сильно обнял, сжимая руками плечи, вдавливая в себя, словно желая задушить.
От него пахло незнакомо: терпким мужским одеколоном, чем-то приторно-сладким и кисловатым одновременно. Подобное амбре ароматов отталкивало, навевало странные мысли и, уперевшись в грудь друга, Бейн попытался отстраниться, но не тут-то было. В Эрике оказалась не дюжая сила, которой тот бессовестно воспользовался, притискивая к себе Магнуса, дыша ему на ухо запахом перегара и сигарет. Видимо, парень пил вчера, да так, что неприятные алкогольные пары все еще не выветрились.
— Так скучал, что не сдержал обещание о встрече? — тихо выдавил из себя Магнус, вспомнив то чувство обиды, что топило его с головой, пока он стоял под дождем, дожидаясь прихода друга.
Эрик застыл, замер, превратившись в статуя. Он еще раз жестко стиснул Магнуса и отстранился, не убрав ладоней с его плеч, заглядывая в глаза и что-то будто в них выискивая.
— Я не мог, — хрипло ответил Грей, упрямо сжимая губы. — У меня были дела, Магси.
— Такие дела, за которые ты даже сказать «прости» не можешь? — взметнулись вверх брови Бейна и он, скинув с себя ладони бывшего друга, отступил на шаг назад, видя, как плетьми упали руки Эрика вдоль тела. — Ты хоть знаешь, сколько я оправданий придумывал первое время, как я вспоминал о тебе все те годы, что был один в приюте, когда ты сбежал? Я думал, что ты умер, Эрик, и потому не пришел забрать меня! А ты… Ты заявляешься сейчас, как ни в чем не бывало, говоришь, что скучал, и утверждаешь, что у тебя были дела, поэтому ты не встретился со мной почти два года назад.
Казалось, Магнус своими колкими, нацеленными прямо в сердце, словами пытается достучаться до Грея, выместить всю ту боль, которую он испытывал, полагая, что тот умер, погиб, ведь другой причины невозможности прийти просто не существовало.
Эрик всегда выполнял свои обещания, и пусть Бейн не верил в его вероятную смерть, до последнего надеялся, что тот жив, но надежды растаяли, и вот… Этот парень падает, как снег на голову, объявляясь ни с того, ни с сего, полагая, видимо, что своим приходом обрадует мысленно похоронившего его Магнуса, и тот кинется в слезах к нему на грудь.
— Но сейчас ведь я здесь? — нахмурился Грей, и в его льдистых глазах Магнус по-прежнему не увидел ничего, что могло бы растопить прохладную корку.
— То есть ты считаешь, что объявиться спустя два года, это самое лучшее решение и оправдание? — закатил глаза Магнус, сжав руки в кулаки. Какой абсурд! Он ведет какие-то разборки с Эриком, вместо того, чтобы по-настоящему обрадоваться тому, что тот жив. Но неверие в происходящее все еще не покидало. — Как ты вообще меня нашел?
— Это не было так трудно, как ты можешь себе представить, — спустя секунд десять молчания объявил Эрик, плотно сжав челюсть, из-за чего на его щеках заходили желваки. — Брось, Магси, прекрати на меня дуться!
Бейн пристально смотрел в лицо Эрика, выискивая хоть одну причину, чтобы перестать на него злиться и обижаться. Он ведь жив, не так ли? Рано ли, поздно ли, но он пришел к нему и дал понять, что в полном порядке.
Тяжело выдохнув и потерев глаза, Магнус еще раз взглянул на друга, отмечая тени синяков под глазами, словно от недосыпа, легкую поросль светло-русой щетины на подбородке и щеках. Эрик вырос, как и сам Магнус. Они не виделись шесть лет, и за эти годы многое могло произойти, и, возможно, у Эрика действительно была причина не прийти к приюту за Магнусом.
— Ладно, ты прав, — согласился Бейн, наконец: — Я веду себя по-детски, вместо того, чтобы порадоваться нашей встрече, — и когда уголки губ Эрика приподнялись в до боли знакомой улыбке, Магнус почувствовал, как сердце сжалось в тисках: — Я рад, что ты жив, Эрик.
Грей медленно кивнул и, вновь подойдя к Магнусу, обнял его, в ответ получив теплые руки, обхватившие его талию. Бейн закрыл глаза, вспоминая, как эти объятия, пусть теперь и чужие, множество раз спасали когда-то от грустных дней, полных печали и страданий. Эрик так много раз приходил на помощь, поддерживал, что в памяти Магнуса взбаламученное подсознание запестрило всеми красками прошлых дней, выкидывая наружу самые яркие моменты.
— Я тоже скучал по тебе, Эрик, — прошептал Магнус, вдыхая непривычный запах парня.
Грей коротко рассмеялся рядом с ухом, и в этом звуке прозвучало что-то странное, будто Грей насильно заставил себя выдавить смех. Мурашки поползли по спине Магнуса от непонятного ощущения тоски и отчаяния, что затягивали в себя, как трясина.
***
Эрик глядел пристально, проникая взглядом в самую душу, словно читая Магнуса, как открытую книгу, где на каждой странице было какое-то слово, способное рассказать больше, чем длинные предложения всей жизни.
Бейн не мог объяснить причину, почему рядом с другом детства он чувствовал напряжение, но ему казалось, что Эрик раздевает его взглядом, медленно стягивая каждый элемент одежды, но ни одного похабного намека или комплимента не слетело с губ Грея. Он только наблюдал, от чего становилось не по себе.
Но Магнус решил, что все дело в долгом отсутствии какого-либо общения, поэтому всеми силами старался восполнить молчание своими рассказами о том, как он жил все эти
