— Александр Лайтвуд не может выделить для охраны достаточно охотников, они нужны для других миссий, — словно процитировала Катарина. — И не имеет права укрывать ребенка-мага в Институте, без позволения Конклава.
На это Имоджен ответить было нечего.
Но женщина все же усмехнулась:
— Знаешь, Катарина, я ведь прекрасно осведомлена о том, каким вольнодумцем является старший сын Лайтвудов. Но… Это не плохо, — она кивнула самой себе. — Думаю, совсем неплохо. Полагаю, Александр может идти навстречу, в подобных просьбах, даже без доклада Конклаву, — заключила Инквизитор, чем немало удивила магичку. — Я скажу ему об этом. Можешь идти.
Про себя женщина подумала, что уже почти не сожалеет о том, как Джейс отказался от поста главы Нью-Йоркского Института в пользу парабатая. Ее внук, несомненно, храбрец и совершенный воин, но политик и организатор из него не очень. Лайтвуды справлялись и справляются с этой ролью куда как лучше.
Все, изложенное участниками спасательной миссии, Инквизитор тщательно зафиксировала и пометила грифом «Секретно». А Конклаву объявила, что «…Джейс Эрондейл полностью оправился от жестокого ранения и чрезмерного переутомления, кои случились после его активного участия в войне на самых передовых линиях».
То же прозвучало в Нью-Йоркском Институте из уст Александра Лайтвуда, вынужденного повторить версию Инквизитора. Психанув, Джейс тут же умчался в ближайший рейд, чтобы доказать всем, насколько он совершенно не утомлен и по-прежнему полон сил.
***
Руна парабатай обрела полную силу в течение каких-нибудь суток. Алек с ума сходил от радости, как до этого — от горя. Он снова чувствовал Джейса; давящая пустота внутри заполнилась светлым, родным теплом, давая ощущение цельности и единства.
Не смотря на секретность миссии по спасению Джейса, Имоджен Эрондейл не скрыла от Роберта Лайтвуда, как она ценит рабочие способности его сына, Александра Лайтвуда. Поскольку, данные слова были произнесены вовсе не наедине, вскоре новость облетела Аликанте и Институт. Лайтвудов поздравляли почти открыто.
Вновь созванный Совет глав Нижнего мира, фейри, в который раз, не почтили своим пребыванием, но Королева неожиданно прислала письмо, где в присущей ей бездоказательной манере, объясняла действия своего народа. Пособничество Валентину и его сыну она оправдывала страхом за своих подданных и давлением со стороны последнего, ссылаясь на демонические силы, находящиеся на страже интересов юного Моргенштерна. Нападение на Магнуса Бена назвала «досадным недоразумением», не пожелав раскрыть подробности, а о попытках похитить Мэйдзи и ограбить лофт мага и вовсе умолчала. В конце письма Королева уповала на то, что понесенные ею физические потери и добровольная помощь в расследовании, положительно повлияют на вынесение вердикта относительно Благого Двора. Естественно, никаких извинений фейри не принесли.
— Физические потери — это, я думаю, те бедолаги, которые пытались проникнуть в лофт Магнуса, и коих хорошенько приложило магией! — расхохотался Люк.
— А под добровольной помощью в расследовании, несомненно, подразумевается отсутствие препятствий в тот момент, когда вы с Изабель пришли в Зачарованный лес, — лукаво шепнул Бейн Алеку на ухо.
— Угу, — усмехнулся Лайтвуд. — Только, если бы не «Интуитивный взор», мы бы и не вышли оттуда.
Рафаэль Сантьяго скривил губы:
— Королева затронула интересы всех нас, она ведь даже меня втравила в свои интриги. Возможно и оборотней тоже, просто они еще не в курсе, — вампир гневно фыркнул.
Греймарк, как ни странно, не обиделся, пожав плечами:
— Все возможно, с этой дамочкой вообще не знаешь, чего ожидать. Но, я так понимаю, следует принять какое-то общее решение?
— Да, вы должны вынести вердикт Совета, который я передам в Конклав, — подтвердил Алек. — И так, кто первым желает высказаться?
Магнус махнул рукой:
— Я желаю, — он холодно вскинул голову. — Пострадавших от действий Королевы магов, как минимум, трое — я, Катарина Лосс и малышка Мэйдзи. Как вы знаете, ребенка пытались выманить и похитить, а Катарина — официальный опекун. Меня дважды пробовали убить и несколько раз — ограбить. Если, по мнению Королевы, это — досадное недоразумение, то я умываю руки. Стоит мне огласить вышеперечисленное прочим собратьям, никто из них не пожелает сотрудничать с фейри. И я это сделаю. У меня все, — он откинулся на спинку кресла.
— Я руковожу только одним кланом вампиров, но хорошо знаю, что другие кланы не станут оказывать Королеве поддержку. Во-первых, она слишком коварна, о чем все осведомлены, во-вторых, ей нечего нам дать, — Рафаэль усмехнулся. — Однако отсутствие поддержки с нашей стороны не означает, что мы готовы начать с ней военные действия.
— Нейтралитет? — уточнил Лайтвуд.
— Как и всегда, — подтвердил Сантьяго. — Невмешательство и самозащита. Если только она не нападет первой. В этом случае все вампирские кланы объединятся.
— Принято, — кивнул Александр. — Люк?
— Моя стая никогда не примет сторону Королевы, — твердо ответил Греймарк. — И, коль скоро, другие вожаки выдвинули меня в Совет, могу утверждать, что и им, нарушение благими Договора, причиняет неудобства. Я бы это так не оставлял.
— Значит, двое за то, чтобы наказать Благой Двор, один воздержался? — Лайтвуд встал. — Что ж, сообщу в Конклав.
— Как думаешь, что предпримут в Аликанте? — спросил Рафаэль.
— Вероятнее всего, фейри объявят вне закона, и будут пресекать любую деятельность вне их территорий. Развязать самостоятельную войну Королева никогда не рискнет, если за спиной не будет сильной поддержки, но сейчас у нее нет таких мощных союзников, — Лайтвуд говорил уверенно. — Естественно, Королева не захочет вечно сидеть взаперти в своем Дворе и, рано или поздно, предпримет попытку: либо к перемирию, либо к новым козням. Но мы готовы ко всему и хорошо представляем, на что она способна.
***
Джейс Эрондейл, конечно, не мог знать, что, когда Серафим серебряным росчерком пересек границу Эдома, оставив за собой угасающий искристый след, Праматерь демонов, Лилит обняла Джонатана и подняла к ночному небу голову, промолвив с глухой угрозой:
— Я ждала тысячи лет, Асмодей… Подожду еще. Ты уничтожил «Ключ» лишь наполовину, но всегда есть шанс для появления второй «детали». И я его не упущу.
Джонатан, еще слишком слабый и не отошедший от боли, глубоко вздохнул. Ему предстояла вечная жизнь в Эдоме, и он ненавидел каждую минуту, проведенную в нем. Став «Ключом», он мог открыть Врата в любые Миры для своей Праматери, и оставаться счастливым подле нее, наделенным особой властью. Даже Джейс не стал бы противостоять всему этому, лишенный собственной воли. Потому что, он должен был полюбить Джонатана как брата, ведь они практический являлись одним целым. Если бы не Асмодей… Но когда-нибудь и этот Высший перестанет быть преградой.
***
Вечером, в лофте, нежась в объятиях любимого мага, Алек
