— Ничего подобного. Мне незнакомо ни одно растение, которое обладало бы столь чудовищным свойством.
— И тем не менее как-то же Каррай хотят лишить меня возможности стать ари, — не сдержавшись, расстроенно заметила я. Оглянулась на стражников, но их лица по-прежнему оставались бесстрастными.
Девушка поджала губы, явно не желая говорить на эту тему, но потом все же произнесла:
— Дело не в травах, не в зельях и не в порошках, Риан. Просто эссель Каррай доступна такая магия, которая… — Она осеклась, тряхнула темными кудрями, обрамлявшими ее узкое личико, и радостно выпалила: — А вот и ольсония! Смотри, какая красивая!
Свернув с тропинки, Клер бросилась к деревьям, чьи густые кроны сплетались у нас над головами ажурными полотнами. Опустившись на корточки, травница потянулась к какому-то сорняку с белыми соцветиями и выдернула его с корнем.
Подхватив юбки, я поплелась за ней. В лесу дышалось гораздо легче. Воздух, напоенный горечью трав и ароматом цветов, возвращал силы и в то же время немного кружил мне голову. Ну или она у меня просто кружилась от голода.
Решив посидеть рядом с Клер (а в идеале полежать), я опустилась на мягкий зеленый покров, чувствуя, как травинки щекочут мне ладонь.
— Вырывай с корнем, хорошо?
— Ладно, — кивнула я и, следуя примеру Клер, принялась выдергивать ольсонию.
Резво вскарабкавшись по дереву, Чили затерялся среди его узловатых ветвей, но я не переживала: стоило позвать льорна, как он сразу возвращался ко мне.
Стражники остановились поодаль, успешно изображая из себя пни с глазами. И с ушами. Поэтому я, понизив голос до шепота, попыталась разобраться еще с одним интересовавшим меня вопросом:
— Клер, ты что-нибудь слышала о том, что происходит в детском приюте?
Девушка вздрогнула:
— Аман упоминал, но вскользь. Он не любит меня расстраивать.
А меня просто обожает. Расстраивать. И выводить из себя.
— Как думаешь, что это за болезнь? Эссель Никса говорила что-то о том, что дети от нее начинали гореть.
Очень надеюсь, что она выразилась фигурально, а не буквально.
— Я… ничего о ней не знаю, — укладывая в корзину зеленые стебли с белесыми вкраплениями цветов, быстро проговорила травница.
— Что, если дети продолжат болеть? Может, стоит обратиться к столичным лекарям. Они помогут…
Клер подалась вперед, стараясь дотянуться до ольсонии, растущей в отдалении от остальных сорняков. Кружевная манжета скользнула вверх, и я заметила на руке у девушки алый след. Такие обычно остаются после сильных ожогов. Словно почувствовав мой взгляд, Клер резко одернула рукав и, нервно улыбнувшись, сказала:
— Не беспокойся, Аман со всем разберется. Пойдем дальше! Эта ольсония слишком мелкая.
Несмотря на то что гулять по лесу было приятно, эта прогулка меня утомила и расстроила. Клер старательно уходила от ответов и всякий раз спешила сменить тему, перескакивая на описание очередного кустарника, ягоды или цветка. Другими словами, говорила о том, что мне было совершенно неинтересно.
К тому же голод… На свежем воздухе он стал еще сильнее, и я уже готова была запихнуть себе в рот эту самую ольсонию, раз она такая полезная. Не знаю, далеко ли мы ушли от замка, но чувство было такое, словно добрели до другого конца света, и где мне взять силы на обратную дорогу, я не представляла.
— Давай вот еще здесь посмотрим и можем возвращаться, — сказала девушка, огибая широкий ствол дерева, чьи корни выступали над поверхностью земли.
Об один из них я и споткнулась, хоть и видела его прекрасно. Просто в какой-то момент поняла, что последние силы меня оставили и я, как Каррай вчера, вот-вот потеряю сознание.
Последнее, что услышала, — это свой слабый вскрик, слившийся с возгласом стражника, и небо с землей поменялись местами. А потом для меня и вовсе наступила непроглядная ночь.
В себя пришла уже в спальне, под бдительным надзором Каррая и подозрительно притихшего льорна. Заметив, что хозяйка начала подавать признаки жизни, Чили осторожно подкрался ко мне и мазнул лапой по моей ладони. К счастью, его светлость подкрадываться не спешил, продолжал сохранять дистанцию. Стоял прислонившись плечом к стене, со скрещенными на груди руками, и эта поза еще сильнее подчеркивала рельефные мышцы на руках тальдена, выделявшиеся под светлой рубахой.
И почему я, только очнувшись, думаю о таких глупостях?
— Когда ты в последний раз ела? — продолжая сверлить меня взглядом, вместо приветствия поинтересовался Огненный.
— Утром, — буркнула я, заметив на столике тарелки, от которых по комнате расплывались ну просто сногсшибательные ароматы.
И чтобы меня не сшибло с ног повторно, предпочла остаться лежать. Чили их тоже заметил, тарелки и ароматы, но то ли мое состояние беспокоило его больше, чем еда, то ли присутствие Каррая мешало приступить к немедленной ревизии и дегустации вкуснятины, льорн остался со мной на кровати.
— А если по-честному? — не поверил тальден.
— А если по-честному, мне просто голову солнышком напекло, — огрызнулась я, думая о том, что Клер, конечно, уверяла, что ничего они мне в еду не подсыпают и не подливают, по мы с ней не то чтобы сто лет знакомы. И вообще, она названая сестра моего врага, а значит, у меня нет никаких оснований ей доверять.
А вот не доверять — целый воз и маленькая тележка.
— Клер рассказала мне о твоих подозрениях.
— Не понимаю, о чем ты, — попыталась я прикинуться удивленной.
Не сработало: Каррай потемнел лицом.
— Это я о твоей голодовке! Никто тебе ничего в еду не подмешивает, Риан, так что сейчас ты все это при мне съешь.
Вытянув шею и бегло осмотрев содержимое тарелок, пришла к выводу, что все я бы не съела, даже если бы голодала с самого рождения.
— Нет аппетита. — Я тоже скрестила руки на груди, отражая опасно потемневший взгляд его драконства.
— И ты не будешь это есть? — щурясь, спросил Каррай и двинулся на меня.
— Нет. — Я вжалась в подушки.
— Ну тогда мне придется принять меры.
Я замерла, а когда пришла в себя, попыталась отползти, но Каррай
