Люциан крепче сжал ациам в кулаке. Он несколько раз с нечеловеческой мощью обрушил его на подбородок Тристана, прежде чем плавным взмахом прокрутить клинок в руке и направить его в сердце врага.
– Стой! – Приказ Рамадона прогремел на всю крипту. Люциан остановился, не закончив движения. Его ациам замер в каком-то миллиметре от своей цели.
– В моих стенах ты не отнимешь ничьей жизни, брахион.
По горящему взгляду Люциана я поняла, как он глубоко внутри боролся со своим гневом. Он с трудом сохранил контроль над самим собой, но это нежелание было написано у него на лице.
«Люциан?»
Злить Рамадона было плохой идеей – особенно с учетом компромата на нас, которым он теперь владел. Хронист мог сколько угодно утверждать, что он безобиден… Все равно он был праймусом, а их гордыня была предельно опасна.
Люциан медленно поднял голову. Его взгляд впился в Рамадона, а потом устремился ко мне. Спустя несколько чересчур долгих секунд он, в конце концов, вздохнул. Он отстранился от Тристана и отступил от него на достаточное расстояние. Казалось, что он держался на расстоянии, потому что не доверял сам себе.
По крипте пополз тихий смех. От боли Тристан держался за ребра. Снова и снова давясь собственной кровью, он не прекращал смеяться.
– Как дрессированный щенок…
Так как по виду Люциана стало ясно, что он готов изменить свое решение, Рамадон вмешался. Со словами «Тебе здесь не рады, гибрид», хронист просто заставил Тристана исчезнуть. Без молний, грома и прочих магических сопровождающих. Что-то подобное он однажды проделал с Лиззи.
Люциан не сводил взгляда с места, где только что лежал Тристан. Его чуть ли не трясло от напряжения. Кроме этого, он не сделал ни одного движения, как будто опасался, что уже не сможет сдерживать свою ярость.
– Почему ты не дал мне его убить? Он враг, – процедил он.
Рамадон неодобрительно поджал губы, после чего встал с достоинством короля и подошел к Люциану. Несмотря на то что он был ниже и смотрелся щуплым по сравнению с брахионом, не возникало сомнений, чье слово здесь имело вес. Хрониста нисколько не волновало, что Люциан продолжал сжимать ациам, а потому представлял собой реальную угрозу для его древней сущности. Он подошел достаточно близко к брахиону и заглянул ему прямо в глаза.
– Умерь свой пыл, мальчик, – посоветовал Рамадон, и в его фразе прозвучала прямая противоположность понятию «добродушие». Ему даже не надо было произносить слово «иначе». Меня затрясло. Меньше всего на свете я сейчас хотела бы оказаться на месте Люциана. Однако тот выдержал взгляд хрониста с удивительной смесью уважения и упрямства.
– До сих пор ты лишь отказывался помогать мне и отвечать на любые мои вопросы, Рамадон. Но если ты встанешь у меня на пути…
«Вот же…!» Люциан в самом деле сказал это вслух?! Очевидно, да, потому что глаза хрониста сузились до еле заметных щелочек. Ледяная дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда он выпустил вокруг себя часть своей силы. Против этого энергия Люциана, Немидеса или Бела казалась почти примитивной.
– Ты мне угрожаешь? – спросил он. – Видимо, ты не заметил, но я предоставил убежище как Ариане, так и тебе. Хотя обязался сохранять нейтралитет!
– И все-таки спас жизнь Тристану! – с жаром возразил Люциан. Рамадон поднял руку, и его собеседник растворился в воздухе. Всё как с Тристаном. Ни звуковых, ни визуальных эффектов.
– Опережая твой вопрос, – холодно проговорил Рамадон, – Люциан в порядке. Я отправил его в место, которое остудит его характер.
Бурлящая сила хрониста неожиданно стихла. Теперь он выглядел отстраненным и целиком погруженным в раздумья.
– А Тристан? – тихо уточнила я. – Ты его… отпустил?
– Да, Ариана, – сказал он, шагая мимо меня в глубины своей крипты. – Быть может, вам это и не нравится, но он вам еще понадобится.
Глава 21
Сероглазый кардинал
– Достала? – спросил ведьмак со шрамом, который стал моей первой жертвой в Праге. Миловидная девушка в костюме Чудо-женщины кивнула. Руками она держалась за проволочный забор, в глазах сияли зеленые ободки ведьмы. Я узнала этот забор. Он окружал спортивную площадку в северной части лицея.
– Во время Самайна печати ослабевают, – сказала она.
– Тогда пошли. – Он вытащил кусачки и проделал дыру в заборе. – Призма у тебя?
– Само собой. – Чудо-женщина ухмыльнулась и протиснулась в образовавшуюся прореху. Я полезла за ней и попала…
…в кабинет мистера Росси.
Верховного мастера на месте не было, но секретарь раскладывала документы у него на столе. Когда она закончила, то открыла нижний ящик стола. В нем лежали мячик-антистресс, таблетки от головной боли, спрей от аллергии и носовые платки. Она выудила из своей сумочки какой-то свиток и положила его в ящик. После этого она снова его закрыла и направилась к выходу. В этот момент дверь распахнулась и вошел папа Лиззи.
– Доброе утро. – Он поставил чашку с кофе и сел. – На сегодня есть что-то срочное?
Секретарша скромно улыбнулась. Что-то в ней казалось странным.
– Нет, мистер Росси. Парочка жалоб от охотников, больше ничего особенного.
– Что за жалобы?
– Кажется, один праймус мешает им работать.
Верховный вздохнул и начал пролистывать бумаги.
– А этот самый праймус, случайно, не Люциан Анку?
– Да, сэр.
– С ним нужно договориться, – равнодушно произнес он и взял свою чашку. Отпил глоток и внезапно замер. Его лицо помрачнело. Рука стискивала чашку до тех пор, пока не задрожали пальцы. Фарфор лопнул, и кофе разлился на документы.
– Вызовите ко мне этих охотников! – Его голос прозвучал как шипение. Что-то вывело его из себя, и я даже знала, что – или кто – это был.
– Разумеется, сэр, – ответила помощница. Но мистер Росси больше не обращал на нее внимания. Он сражался с осколками от чашки и шарил по столу в поисках платков.
– В нижнем ящике, сэр, – прошелестела женщина и повернулась, чтобы выйти из кабинета. Я была уверена, что заметила голубое свечение и печальный серый цвет ее глаз.
Разъяренная, я пошла за Тристаном в коридор и вдруг уже стояла…
…в библиотеке. До меня донесся мамин смех, и я увидела, как она везла тележку с книгами вдоль стеллажей. Мужчина, сильно смахивающий на моего преподавателя по обществознанию, шел рядом с ней и, по-видимому, ее развлекал. Он рассказывал забавные истории о Гёте, Уильямсе и сестрах Бронте, отпускал шуточки и спешащих мимо школьниках и смешил маму свежими сплетнями из учительской. Я обогнала их и подозрительно всмотрелась в лицо мистеру Амундсену. Ну, естественно! Большие серые глаза, которые определенно не принадлежали моему учителю обществознания. Это тоже был Тристан.
– Ах, Беатрис, – проговорил он после пренебрежительного комментария моей матери. – Не беспокойтесь на мой счет. Я всем сердцем разделяю вашу неприязнь к демонам. Если хотите, я покажу вам, как
