– Сидеть! – рявкнул он.
Я обалдело рухнула обратно на подушки. Такого тона при общении со мной я от него еще не слышала. Даже мама озадаченно уставилась на него. Бел же просто хрустнул чипсинкой.
– Ты настолько паникуешь, что, как курица без головы, угодишь прямо в ловушку, которую тебе заранее вероломно приготовили. – Все жеманство испарилось. В голубых коровьих глазах Викториуса отражался незаурядный интеллект. – Поверь, в этой области у меня огромный опыт. И исходя из этого, тебе лучше слушаться меня, потому что я уже давно разгадал твою насущную проблему.
Я глубоко вздохнула:
– И какая же у меня проблема?
Викториус разгладил галстук. Многозначительно прочистил горло.
– Ты мыслишь не как праймус, ангелочек мой.
Мама в шоке втянула воздух в легкие.
– Викториус, как ты только можешь…
«Не хочу показаться мелочным, – вклинился Бел, – но прежде чем ты с благодарностью кинешься ему на шею, хотел бы напомнить, что я дал тебе такой же совет…»
У меня потихоньку кончалось терпение. Я помассировала виски, подбирая слова, чтобы просветить Викториуса о нашей фактически безвыходной ситуации.
– Тристан не оставляет нам выбора. Он всё продумал, и даже Элиас и Люциан…
– Подожди-подожди-подожди! Эти двое – очень плохие примеры. Элиас просто неисправимый моралист, а Люциан… сейчас рассеян.
– Ладно… – Я изо всех сил старалась придать голосу уравновешенное звучание. – Тогда подскажи мне! Как бы на моем месте поступил праймус?
Викториус энергично хлопнул в ладоши.
– А давай его и спросим! – воскликнул он, выжидательно устремив взгляд на единственного праймуса в нашей компании.
Бел как раз положил в рот пригоршню чипсов и удивленно замер. Глядя на Викториуса, он молча дожевал и проглотил чипсы. Потом повернулся ко мне. Теперь в его взгляде крылась жесткость, напомнившая мне, кем он был на самом деле.
– Я бы отыскал слабое место врага и потом так схватил его за яйца, чтобы он пожалел, что вообще ко мне сунулся.
– Ну вот! – ликовал Викториус, пока мама, схватившись за сердце, приближалась к гипервентиляции.
– Я бы попросила! Это абсолютно не тот совет, которому…
– Не сейчас, мышка Трикси, – перебил ее Викториус и приложил ладонь к ее лбу.
– Что такое, Вик? – оторопела мама. Викториус вытаращился на свою руку, словно она принадлежала кому-то другому.
– Это должно было сработать!
– Что должно было сработать?! – Мамин голос стал тверже. – Ты что, хотел от меня избавиться? Использовать против меня свои демонические печати?
– Мышка Трикси, я…
– Оставь себе своих мышек! Вот что для тебя значит наша дружба? – Она сердито размахивала руками перед лицом Викториуса.
«Бел?» – Я с мольбой посмотрела на праймуса, а мама и не думала успокаиваться.
– Я-то считала, что ты меня понимаешь. Думала, ты не будешь копаться у меня в мозгах, как эти…
Бел щелкнул пальцами, и мамина голова с тихим храпом упала на подголовник.
Я с облегчением выдохнула.
«Спасибо…»
Праймус закинул в рот чипсинку и дернул плечами.
«Не торопись с благодарностями».
Викториус подскочил и продолжил истерический припадок с того места, на котором остановилась мама. В полном смятении он потряс меня за плечи.
– Ари! Когда ты в последний раз видела Люциана? И как он выглядел?
– А что? – обеспокоенно спросила я.
– Мои печати зависят от его силы. Если они не действуют, это значит…
– …что младшенький Анку на пределе своих возможностей, – подхватил Бел и мрачно смял пустую упаковку из-под чипсов. – Не знаю, где он сейчас, но чувствует он себя явно не лучшим образом.
Ну, тут ничего нового. Ведь я сама видела, каким изможденным был Люциан. Но получить доказательство его катастрофического состояния… от этого меня вновь одолело отчаяние.
Викториус порылся во внутреннем кармане своего пиджака и извлек оттуда золотую монетку со знаком Люциана. Печать из моего ночного столика.
– Что бы вы ни решили, Люциан понадобится тебе в лучшей форме. Поэтому призови его, исполни свой приемчик Изары и восстанови его энергию.
– Не выйдет. Я… не могу его вызвать. Он…
Вздохнув, я подавила сомнения и рассказала им обоим, что произошло во время казни. Позже, когда я снова сделаю Танатоса праймусом, так или иначе все всплывет.
– Вы совсем рехнулись?! – разбушевался Викториус, всплеснув руками. – Черт возьми, если бы я не принес клятву Люциану, понесся бы прямиком к Тристану, поздравил его с гениальным планом и попросил взять меня на работу.
– Ты не помогаешь, Викториус! – пробурчала я.
– Я скажу тебе одну вещь, деточка! Могу поспорить, тебе в голову пришла сумасшедшая идея пожертвовать собственной жизнью, утащив за собой на тот свет Танатоса!
– Я не собираюсь этого делать. – Хотя вынуждена признать, что не так давно я уже обдумывала эту мысль. Танатос не должен снова обрести свою силу. Точка. Но кто сказал, что вместе со смертью Танатоса опасность минует? И как я могла бы так легко оставить маму, Люциана и друзей? Нет, мне дорога моя жизнь. Я просто внезапно это осознала. Ну или я попросту ничуть не героически боялась умирать. И под этим я имела в виду не риск сражения, а стопроцентную уверенность, что ты идешь на смерть. Такое решение мне не подходило. Я не была мученицей. Я – воин.
Бел задумчиво наблюдал за мной.
– Тристан условился с тобой на два часа дня? – уточнил он. Я кивнула.
– Тогда иди спать, Ари. Викториус прав. Люциану понадобится каждая искра энергии. Кормление через сны для праймусов не так эффективно, как в реальности, но с твоей душой этого будет вполне достаточно. – Он встал и протянул мне руку. – Я разбужу тебя в час, а значит, у вас будет целых три часа. Должно хватить.
Я разрешила ему себя поднять и отвести в спальню. Они были правы. Оба. Хватит позволять распоряжаться мной! Хотя от меня и не ускользнула ирония, что даже в данный момент за меня решал Бел.
И все-таки. Я больше не дам никому управлять мной. И помочь Люциану восстановиться станет моим первым шагом.
«Бел?» – Я стянула обувь и залезла под одеяло.
«Да», – раздался у меня в подсознании голос праймуса.
«Чего мне будет стоить, если ты используешь на мне свой трюк с засыпанием? – несмело полюбопытствовала я. – Кажется, я слишком нервничаю, чтобы заснуть».
Бел театрально закатил глаза и щелкнул пальцами.
* * *Мой мозг упорно отказывался угомониться. Я оказалась на скалистом острове, но сделав три шага, ступила в свою комнату. Еще появлялись лицей и стерильная белая библиотека, в которой я впервые встретилась с Люцианом во сне. А потом опять утес и море.
Не выдержав, я засмеялась. Мое подсознание обладало неописуемым чувством юмора, раз так демонстративно отражало мне мою бесцельность.
– Хорошо, хорошо! Я поняла! – прокричала я в небо. У меня не было времени на такие штучки. Люциан нуждался во мне.
Вдруг всё вокруг меня почернело. Как будто кто-то просто выключил свет. Но звуки и запахи тоже пропали. Вокруг меня было ничто.
Потрясающе. И что теперь?
Мой разум оставил мне лишь то, чем я являлась.
Пульс. Дыхание. И мои мысли.
