— Слишком много пространства, — комментирует Иккинг. Астрид кивает на его слова, поглядывает на мистера Цеппели.
— Не переживай так, Иккинг. Идите прогуляйтесь.
Иккинг помнит, как он и Астрид опять переключились на тему книг, смеялись и спорили; пару раз касались ладоней друг друга — когда Астрид пыталась поднять на него руку и когда Астрид пожаловалась, что её ладони похолодели.
— И правда прохладные. Это из-за наших с тобой споров, полагаю, — говорит Иккинг, кладя её миниатюрные и красивые ладошки в свои шершавые и пылающие огнём ладони; пригревает их, немного трёт, — Нервничаешь?
— Есть такое, — признаётся девушка, немного краснея; она начинает странно улыбаться, — Ты вроде худенький, но жара от тебя как от медведя.
— Эм, спасибо? — Иккинг нервно усмехается, невольно вскидывает бровями.
— Я серьёзно. Твои ладони очень горячие.
— Это из-за гипертензии. Ну, ты сама знаешь. Я же такой больной, — Иккинг тоже слегка краснеет, когда говорит это; её пальчики такие красивые, кожа такая нежная, — Вроде потеплели.
— Угу, — кивает Хофферсон; Хэддок убирает свои ладони, — Спасибо.
— Не за что, — Иккинг лучезарно улыбается ей; глаза его сияют. Он просто был счастлив.
Ближе к вечеру подросткам стали предоставлять комнаты. Иккинга поселили на последнем этаже четырёхэтажного домика. Астрид поселили в соседней комнате.
В час ночи, когда Иккинг уже лежал в кровати, но листал ленту в социальных сетях, к нему в комнату постучались. Он напрягся, пошёл открывать ночному гостю дверь.
— Привет.
— Астрид? Какого фига? — первое, что говорит Хэддок, увидев подругу.
— Я всё объясню.
Астрид начинает монолог о том, что к ней в комнату ломился один чувак из параллели, причём очень требовательно.
— Не знаю, что у него на уме было, но как только я поняла, к чему всё это, открыла дверь и преподала ему пару уроков.
— Лицо набила.
— Да. По другому не умею, сам знаешь.
— И… Теперь ты пришла ко мне.
— Угу. Ты же не спал?
— Не-а. Но собирался, честно сказать.
— Вообще, я теперь боюсь возвращаться… Вдруг этот псих опять придёт. Можно у тебя переночевать?
Иккинг широко распахивает глаза, начинает люто краснеть; благо в потёмках это не особо заметно.
— Эм, кровать-то одна… Я бы ляг на пол, да он холодный, блин.
— Мы можем вдвоём лечь, разве нет?
— А не тесно ли для нас двоих? Тебе, возможно, будет тесновато. Тем более я люблю пихаться во сне, боюсь задену тебя, — начинает бормотать Иккинг.
— Пожалуйста, Иккинг, не заставляй меня идти обратно! — умоляет девушка. Хэддок чертыхается про себя, потому что он уже искал видео на Порнхабе, но, видимо, не судьба.
— Ладно… Мне принести одеяло с подушкой?
Икк всё принёс, положил на кровать; поправил простыню, что уже успел смять, пока ворочался туда сюда. Астрид легла первая, справа; Иккинг тоже ляг. Парочка лежала спиной друг к другу.
— Доброй ночи, Икк, — шепчет она, приобнимая край своего одеяла.
— Спокойной ночи, Астрид, — отвечает он, быстро переключая яркость на телефоне. В браузере всё ещё открыта главная страница Порнхаба; быстренько всё выключает и кладёт телефон экраном вниз на тумбочку.
Иккинг хранит в памяти тот эпизод, когда он только-только начал засыпать, а Астрид прижалась к его спине. Даже ладошку на бок положила. Парень готов был взорваться в этот момент. Она тихонько посапывала, чуть уткнулась носиком в его мягкое одеяло.
«Чёрт???» — задаёт себе вопрос Хэддок, не зная, как реагировать. Ему стало крайне жарко, — «Душно…»
Астрид словно услышала его мысли, тут же отпрянула от него; Иккинг поворачивается на другой бок и видит её спокойное, милое личико. Хочет обнять её, прижать к себе и не отпускать более.
Но не смеет. Покорно лежит, прижимает одеяло к телу и прикрывает глаза, пытаясь утихомирить свой бодрый разум, что не хотел отключаться.
Иккинг лежит на своей кровати, пялится в потолок. По щекам его текут слёзы. Он готов всё отдать, лишь бы снова лежать с ней рядом, обнимать её и держать за руки.
Но он болен. Одни лишь воспоминания заставляют его вернуться в ту пору, когда он лежал под мостом и собирался уйти из этого мира. Что он почти и совершил…
Сворачивается калачиком, прижимает горячие ладони к груди; беззвучно всхлипывает и пытается успокоиться.
Нет, сегодня он не уснёт. Не в этот раз.
========== Antidote ==========
***
Просто отпустите меня, я продолжаю переживать случившееся. О, это так травматично!..
На часах пять утра. У Астрид прозвенел будильник, и она как по команде встаёт с постели. Девушка уже привыкла к такой жизни, у неё всё как по расписанию. Но сегодня она решила несколько нарушить свой типичный график. Первое, что она делает, так это набирает номер своего друга.
Один гудок. Второй гудок. Третий гудок.
— Да? — слышится хриплый по ту сторону трубки голос.
— Привет, Иккинг… Ты как?
Хэддок, кажется, не ожидал, что ему позвонят так рано. Тем более Астрид…
— Пойдёт. Ты чего так рано звонишь?
— Только проснулась. Больше мне некогда звонить. Каждая минута на счету.
— Ты не устала от этого всего? — задаёт вопрос Икк, немного шмыгая носом. Он только-только успокоился после ворошения воспоминаний, — Танцы, репетитор, тренировки…
— Некогда уставать, Иккинг. Я уже привыкла, — говорит девушка, слабо улыбаясь при этом.
На самом деле она действительно устала, но молчит об этом; зачем жаловаться?
— Раз ты позвонила, я хотел сказать, что не приду сегодня в школу. Иду на психотерапию.
— Ох, понятно. Просто я тоже хотела кое-что сказать… Сегодня вечером в моей студии будет спектакль, и я там выступаю… Не хочешь сходить?
Иккинг недолго молчит, возможно, обдумывает предложение. Его опять накрыла пелена прошлого: она когда-то уже приглашала его…
— Буду рад, но не обещаю. Тебе же можно будет перезвонить?
— Да, конечно! Тогда если что, всё расскажу позже… Ну, ладно, мне уже нужно идти готовить.
— Да, хорошо. До встречи, Астрид.
— До встречи.
Хофферсон отключается, спешит на кухню. «Хотя бы не отказал», — думает она.
Хэддок кидает телефон куда-то в сторону, потирает ладонями лицо и глаза. Сидит, ссутулившийся в три погибели, прислушивается к шорохам в зале. Отец собирается на дежурство.
— Самое главное, чтобы на этом спектакле не было ___, — говорит шёпотом вслух Иккинг, глядя куда-то в стену, — иначе я прямо там слягу от панической атаки. Но ты же справишься? Да хер его знает. А если всё будет нормально? Тогда всё будет просто чудесно! И тебе пора бы прекращать разговаривать с самим собой, псих ты никчёмный!
Хэддок встаёт с кровати, идёт в зал. В прихожей уже обувался Стоик.
— С добрым утром, сынок. Я уже убегаю. Закроешь дверь? — мужчина улыбается
