А следующей ночью разразилась ужасная гроза со штормом. Я почувствовала ее на собственной шкуре: у меня жутко разболелась голова, заныли кости, тошнотой скрутило желудок. Корабль так качало, что меня бросало об стены, пока я пыталась доковылять до палубы. Накатил жуткий страх, что мы терпим крушение. Судно содрогалось от ударов стихии, которые отдавались в висках острой пульсирующей болью. По стеночке я выбралась на палубу. Там царила суматоха. Матросы пытались удержать паруса, которые рвало и трепало ураганом, мимо пробежал боцман, что-то орал капитан, но за воем ветра слышно ничего не было. Я вцепилась в какую-то подпорку, выискивая взглядом знакомую фигуру. Мой безумец геройствовал на самой высокой мачте, натягивая канаты и поднимая обвисший парус. Его волосы развевались на ветру, подобно флагу из воронового крыла. Я невольно залюбовалась Тиффано. Интересно, он и в самом деле слаб по мужской части? Или выжидает, потому что хочет лишить меня девственности в торжественной обстановке? На каком-нибудь жертвенном алтаре, например? Тут корабль резко накренился, меня ударило и накрыло ледяной волной, куда-то потащило…
Кто-то со всей дури лупил меня по щекам. Я закашлялась, выплевывая мерзкую соленую воду, и открыла глаза. И тут же зажмурилась. Склонившийся надо мной Тиффано был в бешенстве. Его смуглая кожа пошла злыми красными пятнами, глаза метали молнии.
— Дура! — затряс он меня за плечи и влепил еще одну пощечину. — Да я сам тебя прибью! Куда ты полезла! В шторм! Чего тебе не сиделось в каюте?!?
Я промычала что-то нечленораздельное, но ему мои оправдания были и не нужны. От ярости он перешел к излияниям любви. Крепко прижав к себе, он погладил меня по голове и стал покрывать поцелуями мое лицо.
— Да если б с тобой что-то случилось, я бы с ума сошел!.. Хриз, ну как ты могла!.. Ты же боишься воды!..
— Прекрати! — вывернулась я. — Ничего я не боюсь! А с ума ты сошел и без меня!
— То есть как не боишься? — удивился он. — Ты боишься воды, потому что тонула… Ты тонула много раз, и я каждый раз тебя спасал. Даже если ты не помнишь этого, то страх воды все равно остался.
— Не боюсь! — оттолкнула я его. — Вот скажи, чего тебе от меня надо, а? Ты же псих! И хватит пичкать меня сказочками о том, что ты мой муж! Это не так! Всем на корабле это известно!
— Но я твой… Я больше чем муж!.. Ты не понимаешь… Хриз, я люблю тебя!
Я не успела увернуться, как он опять сгреб меня в охапку и начал тискать. И меня наконец вырвало морской горечью.
Купание в морской воде не прошло для меня даром. Тиффано на руках отнес меня с палубы обратно в каюту и заявил, что останется ночевать и присматривать за мной. Я напряглась и стала лихорадочно вспоминать, куда засунула вилку.
— Ты не понимаешь… — объяснял он, заботливо подтыкая одеяло. — Во время грозы тебя мучают приступы. Я побуду с тобой, покараулю. Спи.
Самое ужасное, что он был без рубашки, с кровоподтеком на плече. Очевидно, не удосужился накинуть после своих геройств на палубе. Я нахмурилась, разглядывая Тиффано, который благородно не претендовал на кровать и устроился на полу. Хорошо сложен, зараза. Меня действительно мучил приступ. Приступ любопытства. Было у нас что-то? Наяву или только в его больном воображении? А если было, то каков он в постели?..
— У тебя мужское бессилие? — не выдержала я и спросила в лоб.
— Господи, ну откуда у тебя такие фантазии? — устало спросил он, прикрывая глаза и откидывая голову. — Нет у меня никакого бессилия.
— Тогда почему?.. — я прикусила язык.
Не стоило подавать ему идею. Но было уже поздно. Он открыл глаза и уставился на меня со странным выражением.
— А ты хочешь?
Я отчаянно замотала головой, но он уже встал на ноги и навис над кроватью. Где же эта клятая вилка?!?
— Могу доказать прямо сейчас.
— Не надо! Я верю! — пискнула я, шаря рукой под подушкой.
Он стал снимать штаны. Острые зубцы вилки укололи мне палец. Можно было пустить ее в ход прямо сейчас, но лучше ведь прицелиться поточнее? Да и любопытно все же взглянуть на орудие преступления…
Я забилась в угол кровати, сжимая в руке вилку и будучи не в силах отвести взгляд от приближающегося ко мне Тиффано. Он до сих пор возился с ремнем, словно испытывал мое терпение на прочность. Изнутри меня поднималась горячая темная волна, неумолимо захлестывающая сознание. Это все чары!.. Нельзя смотреть! Но я смотрела и смотрела… Наконец пряжка ремня поддалась, штаны соскользнули и обнажили все богатство… Наколдовал!
— Когда-то это уже было… — его хриплый голос проникал в душу. — Помнишь?
— Я девственница! — из последних сил выкрикнула я.
— Тогда почему ты пялишься на меня с такой жадностью? Разве не должна смутиться и упасть в обморок при виде голого мужчины?
— Я… я… — я честно попыталась лишиться чувств, но мысль о том, что тогда насилие произойдет без моего непосредственного участия, не давала сосредоточиться. — Я буду сопротивляться!
И выставила вперед вилку. Рука почему-то позорно дрожала. Вид обнаженного и возбужденного безумца пугал до дрожи, но еще больше искушал сладостью порока. Хотелось испробовать свой страх на вкус, как и его желание.
— Хриз, ты так меня хотела, что сопротивлялся обычно я… Не нарушай эту традицию.
С этими словами он скользнул на кровать и дотронулся до моей лодыжки. Я торопливо спрятала ногу под одеяло, но его прикосновение как будто обожгло кожу.
— Не было ничего! — упрямо повторила я и замахнулась вилкой.
Он без труда ее
