Дом давно уже спал, как и город, видя последние, сладкие предрассветные сны. Я скользила по его улицам бесплотной светящейся тенью, ощущая, как от куража закипает кровь в венах, а фосфор жжет пальцы сквозь перчатки. Редкие прохожие в ужасе шарахались от меня и мигом трезвели. Мой выбор пал на Штефский собор. Бурлящая ненависть разъедала меня изнутри почище ядовитого фосфора. Мерзкие святоши!.. Сгиньте вместе с вашим блудливым божком!.. Я вскарабкалась на крышу соседней пристройки и зашвырнула бутылку с зажигательной смесью в узкую прорезь окна северного придела. Громкий хлопок — и уже через секунду зеленым призрачным огнем были объяты роскошные гобелены со святыми заступниками. Их лица корчились в пламени! Я расхохоталась и погрозила кулаком темному небу. Все только начинается!.. Где-то в глубинах собора громко закричали:
— Пожар!.. Горим!..
Бешеный стук сердца отдавался колокольным звоном в ушах. Я спрыгнула с крыши и понеслась навстречу спешащим на шум горожанам. На площади появился имперский патруль с оружием наперевес.
— Вон он!.. — заорал один из офицеров, завидев светящуюся тень. — Демон!.. Лови его, окружай! Ганс, забирай слева!..
Патруль рассыпался на несколько противников, берущих меня в окружение. Соленый морской запах ударил по обонянию, земля уплыла из-под ног. Я покачнулась и упала на колени. Имперцы торжествовали победу, взяв меня в плотное кольцо, но их фигуры размывались и уносились в морскую даль. Пространство сворачивалось в тугую воронку, а сознание затягивало в бездну замкнутого разума. Чужое помешательство захлестнуло меня, вой ветра смешался с мелодией баллады, чьи слова нашептывались в ухо змеиным шипением:
Море не ведает сна и покоя,
Море наполнено тьмою и болью…
Забытая часть меня, принявшая колдовское безумие Алекса, завладела сознанием целиком. Мир потемнел и взвыл морской бурей. Уничтожить!.. Я взорвалась неуправляемой стихией, сносящей все на своем пути и наводящей животный ужас. Лоскутный плащ за спиной сделался похожим на призрачные крылья. Я врезалась в имперцев и смела их с ног. Болезненно яркий сполох и крики ужаса. Черное небо расколола вспышка молнии. Гнев небес обрушился на Штефский собор!.. Гроза бушевала над Винденом. Божий дом пылал, словно факел в ночи, а рядом бесновался безумный мальчишка-демон, выворачивая наизнанку бездонную пустоту души и обрушивая на головы жителей собственную бесконечную боль…
Крошечная часть меня отчаянно цеплялась за реальность, пытаясь выплыть из пожирающего водоворота, но захлебывалась в волнах чужого безумия. Маленький Николас хихикал и заново кроил плащ в Императорском театре, грибная колдунья упивалась плесневелым светом фосфора и размазывала его по одежде, Алекс безумствовал в раскатах грома, а змеиный шепот колыбельной Миассы у меня над ухом уговаривал свернуться в клубок и поспать… Тени колдунов никуда не исчезли!.. Их безумие осталось и продолжало отравлять, как и остальных… Сумасшедший шляпник хотел тишины, а его милый братик… Я зажала уши руками и закричала, страшно, громко… Одуряющий, тошнотворный запах цветущих розовых кустов… Тик-так… Тик-так… Течение времени было таким плотным, что хотелось взрезать его ножом… Пылающим ножом ненависти к миру и к самой себе!.. И всадив кинжал себе в бедро, прямо в тикающий осколок, мне удалось вынырнуть в реальность. Боль вспыхнула кровавым заревом пожара. Крики ужаса, бестолковая беготня, паника… Сдернув с себя ядовитые клочья плаща, я швырнула их в пылающий проем. Светящийся демон исчез с яркой вспышкой… а я растворилась в беспроглядной тьме Дымная…
Рассвет я встретила на кладбище, в склепе какого-то местного богатея. Пальцы были обожжены фосфором и омертвели, утратив чувствительность. Похоже, не играть мне больше за карточным столом, не передергивать масть, не чувствовать нежный узор на крапленой рубашке. Но это мало волновало, ведь впереди последняя игра… Правда, я забыла, что было ставкой в игре. Что-то очень важное. Или кто-то?.. Уже неважно. Я все равно выиграю. Надо переодеться и привести себя в порядок, а после занять подобающее место за карточным столом среди остальных игроков. Вояжна Ланстикун должна наконец заявить о своих правах.
Город бурлил слухами, пугливо перешептывался и… читал газеты. Они желтыми мотыльками оседали на пустующих улицах, сиротливо кружились на ветру и мокли в лужах, оставшихся после вчерашней колдовской грозы. Штефский собор выгорел до основания, его оцепили и никого к нему не подпускали. Имперские солдаты перелопачивали пепел, поднимали рухнувшие балки, разгребали завалы камня в поисках злобного демона, растворившегося в ночи. Я надвинула капюшон на лицо, ссутулилась и похромала мимо них, тяжело опираясь на трость. Король Треф направлялся на местный рынок, где всегда можно было узнать последние новости… или предложить собственные. Как раз последним я и собиралась заняться. Но на рынке было пусто. Осторожные торговцы не торопились расставаться с товаром. В цирке и до этого ходили слухи, что с поставками продовольствия начались перебои, но увидеть пустые прилавки я не ожидала. Несолоно хлебавши, поплелась обратно. Где могут собираться горожане в такое время? Хм… А если?.. И я, воровато оглядевшись по сторонам, юркнула в подворотню, пробираясь дворами к обители ордена когниматов.
Там уже вовсю лютовали имперцы. Отца Васуария, бледного и растрепанного, выволокли во двор и поставили на колени. Он шевелил разбитыми в кровь губами, явно вознося упрямую молитву своему бесполезному богу и уткнув взгляд в землю.
— Говори, паскуда! — вызверился генерал Вальцкерт, огревая казначея хлыстом по спине. — Кто тебе заказал публикацию?!? Что там написано?!?
На серых камнях были разбросаны газетные листы, а один из них был зажат в кулаке у толстяка. Через толстую ткань генеральского мундира проступали пятна пота. Я покачала головой. Зря имперцы вздумали воевать с орденом когниматов. Несколько секунд я взвешивала все «за» и «против», а потом пробралась к оцеплению и подмигнула одному из солдат.
— Слышь, служивый, — я достала из кармана золотой, — заработать хочешь? Записку передать надобно.
Убравшись на безопасное расстояние, я наблюдала, как вытянулось лицо генерала Вальцкерта, когда он прочел мое послание, в котором ему было велено передать вчерашний выигрыш на сохранение отцу Васуарию. И не дай боже, хоть один медяк пропадет!.. В этом случае проклятая Шестая грозила обрушить огненный смерч на город и развеять по ветру пепел,
