— Что? Не перекручивайте!
— Но она была на месте преступления, вы сами это показали…
— Демон, да она была такой же пленницей, как и я!..
— Вольная ей была дана два месяца назад. О каком плене вы говорите?
— Вы прекрасно знаете!..
— Фрон Лешуа, — чуть устало произнесла Хриз, — меня обвиняют не только в вашем похищении, но и… страшно сказать, в сговоре с бандой Вырезателей. Все это время Милагрос была со мной, следовательно, ей тоже могут предъявить соучастие…
— Протестую, ваша честь! — взвился магистр. — Давление на свидетеля!
— Принимаю! — зло рявкнул судья. — Обвиняемая, не зарывайтесь.
— Ваша честь, я вам напоминаю, — раздраженно ответила Хриз. — Если мне будут чинить препоны, защита будет вынуждена вызвать для дачи показаний папашу Жирарди. Вы этого хотите?.. Хотите… — многозначительная пауза, — затягивание процесса?
Судья явно не хотел, поэтому процедил:
— Задавайте вопросы и перестаньте угрожать свидетелям.
— Боже Единый, я разве угрожаю? Да я даже не начинала…
— Обвиняемая!
— Хорошо-хорошо. Фрон Лешуа, еще раз спрашиваю. Я вас похищала?
— Нет, — скрипнув зубами, выдавил повар.
Хриз удовлетворенно кивнула.
— Еще один вопрос, фрон Лешуа. Расскажите, как так получилось, что Рыбальски признал Луиджию и Луку своими детьми? Кто подкинул ему эту мысль?
Повар молчал, хмуря лоб. Он явно понимал, куда клонит Хриз, и ему это не нравилось.
— Напомню, что все произошло на той памятной дуэли между воеводой Даугавом и младшим Рыбальски. Там было много свидетелей.
Лешуа неохотно ответил:
— Гуго Барнум потребовал от воеводы, чтобы тот признал Луиджию племянницей, называя ее дочерью Ежении. А фрон Тиффано высказал предположение, что отцом девушки может быть Джеймс Рыбальски…
— То есть тот самый обман, о котором упомянул обвинитель, затеял фрон Тиффано? — подытожила Хриз. — Забавно…
— Вы ловко манипулировали всем нами, фроном Тиффано в том числе! — не выдержал Лешуа. — И сейчас ставите все с ног на голову!..
— У меня все, ваша честь, — смиренно сказала Хриз, садясь на место. — Защита просит вызвать свидетелем Гуго Барнума.
Магистр тут же запротестовал:
— Ваша честь, этот свидетель не был заявлен. Обвинение не готово.
— Ваша честь, — подал голос отец Васуарий. — Мы и не собирались вызывать его, но поскольку свидетель обвинения, фрон Лешуа, назвал это имя, то мы вынуждены…
Завязалась перепалка, слушая которую судья мрачнел все больше и больше, а потом не выдержал и послал всех… на перерыв. Антон встревоженно покосился на Тиффано. Тот сидел со страшным бледным лицом и сжатыми кулаками. Юноша судорожно размышлял, как бы предупредить инквизитора, чтоб тот бежал из города, пока не поздно, но его опередили.
— Господин Тиффано, уезжайте из города, — сказал Лешуа, вставая с места и кладя руку на плечо инквизитора. — Вы же видите, куда дело клонится. Она нацелилась упечь вас за решетку и ни перед чем не остановится.
— Посмотрим, — процедил Тиффано. — У меня еще остались козыри.
Антон покачал головой, осознав, что инквизитор еще упрямей Хриз, и стал пробираться в людской толчее поближе к сестре. Караульные знали его как портниху, что обшивала арестованную, и не чинили препятствий.
— Хриз, — перегнувшись через ограждение и делая вид, что ищет упавшую булавку, прошептал юноша. — Что ты творишь? Остановись!
Она недовольно оборвала себя на полуслове и, кивком отпустив отца Васуария, повернулась к Антону.
— Пошел вон отсюда! — прошипела она. — Сдурел?
— Это ты сдурела! Не смей обвинять Тиффано!
— Тебя забыла спросить! Дуй отсюда к своей сиятельной женушке и не раздражай меня!
— Лови.
Антон уронил на пол и наподдал ботинком камею. Она поскользила по гладким мраморным плиткам к ногам Хриз.
— Что это?
Сестра нахмурилась и подняла украшение. При виде гордого профиля инквизитора на черном ониксе ее лицо застыло. Хриз крепко сжала камею в руке, словно пыталась раскрошить ее в пыль.
— Вспомнила? — с надеждой спросил Антон.
Заботливая Тень передала ему камею для хозяйки, зная, как много та значила для нее.
— Вот оно что!.. — гневно прошептала Хриз. — Теперь понятно. Этот мерзавец меня околдовал!..
— Да нет же! Хриз, очнись, ты его любишь!
Она так сильно сжала брошь в ладони, что острые края поранили кожу. Между пальцев проступила кровь, но Хриз, казалось, этого не замечала. Антон понял, что сделал только хуже. Однако он хорошо знал свою сестру и не сдавался, решив зайти с другой стороны.
— Хриз, взгляни на Тиффано. Он красив?
— Ублюдок!
— Может быть, — не стал спорить Антон. — Но красивый ублюдок?
Хриз разжала пальцы и посмотрела на камею. Не на Тиффано, который все еще был в зале и не сводил с нее глаз, а на его портрет. Прямой нос, волевой подбородок, длинные волосы…
— Пусть так, это ничего не меняет!..
— Подумай. Когда ты выйдешь замуж за этого Франца-Иосифа… Он же старый и противный… Тебе захочется поразвлечься с каким-нибудь красавчиком… Взгляни, взгляни на Тиффано…
На ее лице появилось странное сомнение, как будто свет и тень боролись между собой.
— Он опасен…
— Когда это тебя останавливало? — воодушевился Антон, надвигая чепчик по самые уши, чтобы скрыть лицо от вернувшегося за противоположный стол магистра. — Опасный и красивый ублюдок, с которым придется держать ухо востро… Так же интересней, верно?..
— Пожалуй, ты прав… — задумчиво произнесла Хриз, ее лицо наконец просветлело. — Когда я стану императрицей, мне понадобится кто-нибудь вроде него… для утех. Вот тогда, быть может, и вытащу его из тюрьмы… А пока пусть сидит!.. Заодно патлы отрастут.
Гуго Барнум держался настороженно и почему-то постоянно оглядывался на понуро сидящего Сигизмунда. Хриз опять захотела лично опросить свидетеля. Судья после перерыва пришел в относительно благодушное настроение, поэтому просто махнул рукой.
— Фрон Барнум, расскажите нам, что произошло в день весеннего равноденствия.
Он нахмурился, и Хриз нетерпеливо повторила:
— Что произошло 20 марта этого года, когда вы вместе со мной направлялись в поместье Седвига?
— А… — мужчина помрачнел. — На нас напали.
— Кто?
— Циркачи. То есть, мы думали, что это циркачи, но это оказались бандиты. Ублюдки Вырезатели!
— Я протестую, ваша честь! Свидетеля вызвали на предмет опровергнуть обвинения в похищении фрона Лешуа! Защита злоупотребляет и задает ему совершенно другие вопросы!
Судья пожевал губами и изрек:
— Это судебное заседание слишком… насыщенное. Я пришел к выводу, что будет правильно разрешить обеим сторонам действовать свободно. Однако к шести вы должны закончить, чтобы мы могли отпустить присяжных на совещание.
— Но ваша честь!..
— Позвольте, я продолжу, магистр, — с насмешкой сказала Хриз. — Хочется успеть к ужину в Крафградскую крепость, сегодня как раз должны подавать суп из ревеня и котлеты…
Обстановка в зале разрядилась сдавленными смешками и одобрительными возгласами. Антон покачал головой. Ему уже стало понятно, что Хриз никуда возвращаться не собирается. Только вперед, и горе тому, кто окажется на ее пути.
— Значит, вы утверждаете, что те циркачи были
