— Ваш заказ готов, господин инквизитор, — понимающе кивнул мне господин Лисен и положил передо мной коробочку.
На темном бархате переливался священный символ, многократно отражая дневной свет в россыпи бриллиантов. Я лишь восхищенно выдохнул — отец Софи был настоящим мастером своего дела, сотворив ювелирное чудо по моему скупому описанию.
— Тю, святоша, ну ты и нашел, что девке дарить, — разочарованно протянул сыскарь. — Кольцо надо было брать, кольцо!
— Сколько я вам должен, мастер Лисен?
— Ничего, Кысей. Дай бог вам здоровья.
Я возмущенно запротестовал, но офицер Матий быстро хапнул коробочку, сунул ее мне в руки и потащил прочь из лавки, объявив, что мы и так уже опаздываем. В монастырь, на вскрытие могилы епископа Переграя и лицезрения чуда возвращения святой Милагрос… От удивления я запнулся о порог лавки и чуть не выронил подарок.
Но все мои вопросы остались без ответа. Я подозревал, что офицер и сам не знает, из-за чего шум.
Монастырь заступницы Милагрос был расположен далеко за городом, дорога была неблизкая, но против обыкновения, офицер был немногословен и почти не докучал. Я осторожно поинтересовался у него, как продвигаются поиски Серого Ангела, но он пробормотал что-то маловразумительное, а потом ехидно осведомился, не стыдно ли мне дарить такую дешевку сиятельной княжне. Сообразив, что он просто переводит разговор, я даже не стал его разуверять, что подарок предназначается не Юле.
С Вороньего кладбища открывался потрясающий вид на укутанную снегом столицу, привольно раскинувшуюся у подножия холмов. Только в отличие от столичной суматохи, здесь царила умиротворяющая тишина. Роскошные склепы и скромные церковные могилы хранили имена более славные, чем все ныне живущие. Тени великих ученых, полководцев, святых и просто добрых граждан словно охраняли покой этого места, витая над осыпавшимися цветами и венками. Зачем же потребовалось тревожить могилу преподобного Переграя? Я стряхнул с себя оцепенение и поспешил за офицером. Свежий морозный воздух приятно бодрил, отгоняя прочь дурные предчувствия. Если я не избавлюсь от привычки во всем подозревать проделки Лидии, то скоро превращусь в настоящего параноика. С матушкой-настоятельницей Селестиной не забалуешь, будь ты хоть трижды прожженной интриганкой.
Возле могилы нас уже ждали. Мрачный кардинал Яжинский, отрешенно-спокойный тайный советник Сипицкий и еще двое кладбищенских работяг с лопатами и ломами. Я бросил взгляд на надгробный камень. Смерть епископа датировалась прошлым годом. Я имел смутное понятие о степени разложения тела после годового пребывания в могиле, но тошнота заблаговременно стиснула горло спазмом.
Офицер Матий покосился на меня и протянул спасительную коробочку с мятным маслом. По губам советника скользнула легкая снисходительная насмешка, а вот кардинал потемнел лицом. Я подошел к нему и встал рядом, но он процедил сквозь зубы:
— Что ж вы не подготовились заранее, инквизитор Тиффано? Решили выслужиться перед князем и советником, так уж не разыгрывайте нежный обморок!
— О чем вы?
— За моей спиной занимаетесь старым делом, плетете интриги…
— Я был вправе подать прошение Папе и не собираюсь оправдываться…
— Какое еще прошение? — кардинал повысил голос, уставившись на меня в изумлении, потом оглянулся на невозмутимого советника, кутающегося в теплый плащ, и перешел на зловещий шепот. — Что еще вы натворили? Я знал, что от вас будут неприятности! Знал! Но даже подумать не мог, что вы сунете нос в похищение реликвии и додумаетесь до подобной глупости! Несчастный епископ! К чему этот цирк? Чего вы добиваетесь? Какого демона подослали свою шлюшку в монастырь? И не думайте, что матушка Селестина заступится за вас! Это вам не провинция! Здесь ошибки не прощаются!
Кардинал продолжал гневно плеваться словами, но я его уже не слышал, потрясенно уставившись на важную процессию. Стало понятно, кого ждали рабочие, не смея приступить к вскрытию могилы. Крупная фигура матушки-настоятельницы заслоняла собой спутниц, почтительно шествующих позади нее.
Темные рясы монахинь и лишь одно серое одеяние послушницы с непокрытой головой. Съехавший на плечи платок удерживал вьющуюся толстой змеей белокурую косу. Было странно видеть Лидию целомудренно заплетенной, но сейчас у меня было только одно желание — оттягать неугомонную дрянь за волосы так, чтобы впредь неповадно было. Одного взгляда на поджатые губы и нахмуренный лоб настоятельницы было достаточно, чтобы понять — Лидия в очередной раз отличилась.
— Приступайте! — отрывисто скомандовала матушка Селестина и удостоила меня недовольным взглядом.
Безумица глаз вообще не поднимала, продолжая разыгрывать из себя смиренную послушницу.
Подошедший ко мне офицер спрятал руки в карманы и заметил:
— Да, пушистик, с женщинами ты обращаться не умеешь — это факт…
Промерзлая земля неохотно выпустила из разверзнутой тьмы деревянный гроб с полуистлевшей обивкой. Секундное колебание — и с тихим треском поддев крышку гроба, рабочие обнажили его содержимое. Шумный выдох кардинала, сдавленное ругательство офицера, шагнувший вперед советник и радостное облегчение на лице настоятельницы. Я не смотрел на останки, не сводя глаз с Лидии, которая даже не взглянула на гроб, словно заранее зная, что будет внутри. Она избегала встречаться со мной взглядом, теребя в руках кончик косы.
В гробу лежал обгорелый скелет, сжимающий костлявыми руками… реликвию заступницы Милагрос.
Чудотворная гравюра, изображающая святую со спасенным младенцем на берегу, была безжалостно воткнута прямо в грудную клетку преподобного Переграя. Я вспомнил, откуда мне знакомо его имя — он был церковным обвинителем на суде против шайки Безумных бардов.
— Возмутительно! — прошипел кардинал, угрожающе наступая на матушку Селестину. — Я заново открываю дознание и забираю реликвию. Это улика!..
— Возмутительно то, что Святая Инквизиция не смогла вернуть реликвию в ее законные владения… Или не захотела?., - тон настоятельницы тоже не предвещал ничего хорошего.
— Гравюра издавна принадлежит княжеской семье и должна храниться во дворце, — влез в перебранку советник, за что тут же получил от обоих: взбешенного кардинала и разгневанной настоятельницы.
Но меня их свара мало интересовала, я подошел к Лидии, взял ее под локоть и увел в сторону. Она даже не сопротивлялась, упрямо продолжая молчать.
— Ваших рук дело? Признавайтесь! — я встряхнул ее, но ответа не последовало. — Откуда вы узнали, где реликвия? Хватит молчать!
Я поднял ей голову, удерживая за подбородок, и она наконец соблаговолила взглянуть
