— Милость Единого открыла мне тайное… — едва слышно прошептала Лидия. — Выполняя ваше поручение, я нашла реликвию, господин инквизитор, но теперь собираюсь удалиться от соблазнов светской жизни.
Матушка Селестина разрешила принять мне постриг. Оставьте меня, прошу вас…
— Что? — оторопел я. — Какого демона? Что за нелепость?
— Не стоит поминать всуе врага души человеческой…
Я смотрел на эту покорно склоненную голову, упавшую на лицо прядь волос и припухшие губы, ужасаясь собственным греховным желаниям. Сладкая тяжесть легла на сердце, которое предательски дрогнуло, стоило вспомнить шоколадную горечь на устах. Но глаза…
— Браво, госпожа Хризштайн. У вас почти получилось. Я даже на секунду вам поверил, — насмешливо произнес я, склоняясь к ней непозволительно близко. — Знаете, что вас выдало?
Лидия молчала, но отодвинуться не пожелала.
— Глаза. В них нет должного смирения. Зато есть гордыня и похоть. Но вы старайтесь. В следующий раз у вас непременно получится.
Она подняла на меня искрящиеся злостью холодные глаза и скривилась в усмешке.
— У меня и в этот раз все получилось. Не смейте больше меня донимать.
Лидия развернулась и уверенно направилась к матушке, но тут офицер Матий, как всегда, невероятно вовремя подоспел со своим замечанием.
— Эх, пушистик, надо было тебе и ей побрякушку купить… Глядишь, была бы поласковей…
Безумица застыла, словно вкопанная, потом медленно обернулась. Я проклинал болтливого сыскаря на чем свет стоит, но было уже слишком поздно. Напускное смирение мгновенно слетело с Лидии.
— Действительно… — ее голос дрожал от бешенства. — Что же вы, господин инквизитор, и мне побрякушку не купили?
После кладбища я имел крайне неприятный разговор с кардиналом, который обвинил меня во всех смертных грехах.
Никакие оправдания не принимались, да я особо и не усердствовал. Реликвия заступницы Милагрос оказалась камнем преткновения между монастырем. Святой Инквизицией и дворцом в особе верховного каноника Кирилла. Каждая из сторон непременно желала заполучить реликвию в собственное распоряжение, что приводило меня в полное недоумение. Какая разница, где заступница Милагрос будет дарить свое покровительство людям?
Когда гневные обвинения кардинала иссякли, он раздраженно поинтересовался, откуда я узнал о местонахождении реликвии.
— Просто догадка… — медленно произнес я, гадая, откуда об этом узнала Лидия. — Смерть епископа Переграя выглядела подозрительной, скорей всего, это был не несчастный случай, а убийство, месть шайки Безумных бардов. Вернее, того, что от нее осталось. А более надежного тайника, чем могила преподобного, представить сложно. Ведь тогда столицу перевернули вверх дном в поисках реликвии…
— А она все время была у нас под носом… — огорченно пробормотал кардинал. — Но какого демона ты со своими догадками не пришел ко мне? А послал эту девку в монастырь? Если думаешь, что покровительство настоятельницы поможет тебе выслужиться перед князем, то ты ошибаешься. Селестина действует всегда только в собственных интересах! Как и советник! Не покупайся на доброхотство его верного пса Матия, при случае он сдаст тебя с потрохами…
Мне стало противно, словно я неосторожно влез в гадюшник.
— Я не понимаю, какая разница, ведь реликвию мы нашли…
— Не мы! Не мы, Кысей, а настоятельница… Пусть и с твоей подачи… Только она об этом быстро забудет.
Репутация Святой Инквизиции и так подмочена, а по твоей милости мы только что упустили отличный шанс. Надо попробовать забрать реликвию, это улика. Но тебе я это не доверю… — кардинал перешел на невнятное бормотание. — Инквизитор Чорек… да… а что?.. Воспитанница все же… ей и карты в руки…
— Простите меня, монсеньор, — оторвал я кардинала от размышлений. — Во избежание новых недоразумений сразу извещаю вас о том, что я подал прошение Папе.
— О господи… — простонал он, складывая руки в молитвенном жесте и закатывая глаза. — Господи Единый, чем же я на старости лет так провинился перед тобой?..
— Прошение открыть новое дознание по делу о поставке зараженного спорыньей зерна в Асад. Я считаю, что виновные должны быть установлены и наказаны… — я осекся, потому что кардинал расхохотался самым возмутительным образом.
Я нахмурился и заметил:
— Не вижу ничего смешного в гибели целого города по вине жадных самодуров, которые…
— Кысей… — выдавил старик, — ох, не могу… Ну было же дознание… Ты же читал материалы? Все и так известно. А виновные наказания не понесут, даже если ты достучишься до Единого… Хотя… С твоим-то упрямством…
— О чем вы? Дознание было? Но я не нашел упоминаний…
— Полные записи по голоду и отравлению спорыньей в архивах Ордена… Разве не для тебя их изымала настоятельница Селестина?
— Матушка? — переспросил я, сжимая кулаки так, что ногти больно впились в кожу. — Нет, не для меня.
Кажется, у нее свой интерес, монсеньор…
— Думаешь, она копает под меня? — встревожился кардинал. — Старая перечница!
— Что там было, в тех материалах?
— Хм… Обычное дело. Некоторые вельможи решили нажиться на Святом Престоле. В Асад отправили два корабля с гнильем… вместо пяти… с хорошим монастырским зерном. Излишек продали в Сайшинь и поделили прибыль. Уверяю тебя, когда правда вскрылась. Святой Престол дорого заставил заплатить этих мерзавцев!
— И во сколько же вы оценили человеческие жизни? — рассвирепел я. — Сколько заплатил княжий казначей Витор, опутавший вояга Асада долговой кабалой? Сколько заплатили участники той аферы? Семейство Арметино, продавшее Сы Чину, наместнику Сайшиня, зерно, когда в Мирстене люди пухли от голода?
Сколько заплатили судовладелец Остронег и адмирал Мирчев. привезшие мучительную смерть в несчастный город? Сколько?!?
Лицо кардинала вытянулось, он наконец сложил два и два.
— Ты же не хочешь сказать, что…
— Но змеиный колдун выставил им свой счет! Жизни их детей!
— Подожди, Кысей, ты не понимаешь, политическая ситуация тогда была непростой, мы не могли…
— Ничего не хочу слышать… — усталое опустошение сменило гнев. — Мне нужны все архивы, чтобы понять, кто станет следующей жертвой.
— Они у настоятельницы…
— Тогда я сам заберу их и разберусь во всем. Только не мешайте мне, монсеньор, — я направился к выходу.
— Подожди, Кысей… Ты поосторожней все-таки… Твоего отстранения требует уже не только маш-ун Уль Джен, но и князь Тимофей. Ты хоть знаешь, какие слухи гуляют о тебе и… юной княжне Юлии?
Я застыл у двери, стиснув зубы, потом развернулся к кардиналу.
— И какие же?
— Будто у нее с тобой интрижка… Поговаривают, что она не зря зачастила в монастырь святой Милагрос, грехи отмаливает, а может и что похуже…
— У кого мог повернуться язык сказать подобную мерз… — я осекся, внезапно сообразив, у кого. У кого не язык, а змеиное жало, брызжущее ядом и отравляющее все вокруг…
К повторному визиту в монастырь я подготовился основательно. Не поленился съездить к Нишке и пообщаться с ней, потом посоветоваться с профессором церковного права и поднять архивные материалы на предмет прецедентов. Меня злило, что приходится терять время на подобные глупости и уловки вместо того, чтобы искать колдуна и Серого Ангела. Зато в библиотеку Академии наконец доставили нужную мне ранее книгу с переводом. Я даже не смутился из-за осуждающего взгляда смотрителя, равнодушно
