— Хватит уже! Вы на службе! У Святого Престола! И если не будете слушаться, я вас выставлю.
— Ошибаетесь, — отчеканила Лидия, ее лицо сделалось лукавым и злым одновременно. — Как фамилиар, я обещала вам подчиняться, это верно. Вы мне поручили добыть список, вы его получили. А чем я занимаюсь в свободное от обязанностей фамилиара время, исключительно мое личное дело. Так что я сейчас не на службе… — ее голос стал хриплым и опасно ласковым, — поэтому делать буду то, что хочу. И с кем хочу. Говорите, заведение закрыто? Тем лучше, нам никто не помешает…
— У вас нос красный, — ляпнул я первое, что пришло на ум, лишь бы избавиться от ее угрожающей близости. Лидия отпрянула, прикрыв рот и нос ладонью, и я поторопился продолжить, решившись на второй вариант.
— И вы будете меня слушаться, если хотите быть представленной во дворце.
— Что? Можно подумать, что вы… — она неуверенно всмотрелась в меня, потом покачала головой. — А вы можете? Откуда? Или на вас действительно вдруг свалилось наследство и титул от богатых родственничков, как мечтала Софи? Но нет, вы же голь перекатная и…
— Я дружу с Эмилем, если вы забыли. И не только с ним.
— А с кем еще? — быстро спросила Лидия, и с нее моментально слетела внешняя шелуха развязности, глаза жадно заблестели. — Кто он?
Мне подумалось, что безумицей сейчас двигает не только охотничий азарт в погоне за колдуном, но и еще что-то. Слишком уж она рвется попасть во дворец… Знать бы, ради чего она старается… Или ради кого…
— Не он, а она. Мы приехали, госпожа Хризштайн. Ведите себя прилично, если хотите, чтобы вас представила ко двору сама княжна Ярижич.
Прежде чем покинуть экипаж, я позволил себе немного полюбоваться на приоткрытые от изумления пухлые губы и насладиться наступившей тишиной.
Игорный дом "Золотая лисица" был закрыт мною еще вчера. Нас встретил его хозяин, господин Гарсиа Дрозд, необъятный в боках и с маленькой головой на квадратном туловище. Чудовищная тучность, однако, не мешала ему живо и бодро сновать вокруг нас, причитая и умоляя спасти его скромное заведение от разорения.
Это так называемое скромное заведение располагалось в Гостевом квартале, в двухэтажном роскошном особняке, с удобными подъездами для экипажей богатых особ, вышколенными слугами и дорогой обстановкой. Но сейчас здесь было пусто и тихо, кроме небольшой кучки любопытствующих перед входом, а может и просто страждущих продолжения игры. Господин Дрозд семенил рядом и просительно заглядывал мне в глаза, трогал за рукав и трагически заламывал руки, напрочь игнорируя мою спутницу. Но Лидию это, похоже, совсем не смущало. Она величественным жестом сбросила плащ на меху, который подхватил вышколенный слуга, и двинулась вперед, не обращая внимания на мой возмущенный возглас.
— Немедленно прикройтесь! — я догнал ее и остановил. — Если бы я видел, во что вы вырядились…
На Лидии было легкое черное с золотым платье, настолько открытое в груди, что из-под светлой оборки была видна тонкая полоска нежной темной кожи возле… Я отвел глаза и процедил:
— Или вы немедленно приведете себя в божеский вид, или можете забыть о дворце князя.
— Увы, господин инквизитор, я не могу, — без тени улыбки сообщила мне Лидия. — Забыла накидку дома, когда спешила к вам. Но вы можете просто отвести глаза, если мой небожеский вид вас так сильно смущает.
— Остальным мне тоже глаза отводить прикажете? Накиньте на себя что-то!
— Что вам за дело до остальных?
Я скрипнул зубами и заставил себя посмотреть в наглые серые глаза, стараясь не замечать знакомую родинку, предательски выглядывающую из откровенного декольте. Лидия ответила мне уверенным взглядом и торжествующе улыбнулась, празднуя победу. Только рано радовалась.
— Тогда придется использовать подручные средства, — сказал я, отводя упавший локон с ее щеки и отвлекая внимание, чтобы потом быстрым движением вытащить шпильку из ее волос и распустить их.
— Что вы делаете? — возмутилась Лидия, но было уже поздно. Уложенные в высокую прическу волосы легли ей на плечи золотой шалью, и я поправил их, чтобы прикрыть срам. А когда она попыталась собрать волосы, я перехватил ее в запястье и пригрозил:
— Не сметь! Держать так и… и не наклоняться! И не дышать! И вообще!
Лидия задержалась возле одного из столов, провела рукой по зеленому сукну и тяжело вздохнула. Господин Дрозд гордо заметил:
— Лучшее сукно. Еще из Мирстены заказывал. Сейчас такого днем с огнем не найдешь. Госпожа Хризштайн, вы любите играть? У нас собирается лучший цвет столичного общества. Ах, какие ставки, целые состояния, бывает, проигрывают и тут же отыгрывают обратно! А какие страсти кипят! Вы приходите, не пожалеете…
На лице Лидии что-то дрогнуло, и я вдруг с ужасом понял, что она сейчас сделалась до жути похожа на курильщика опиума, вожделеющего свою отраву. А еще вспомнились слова Антона про то, что его сестра — конченный игрок, готовый ради игры поставить на кон даже собственную жизнь.
— Госпожа Хризштайн не играет, — оборвал я вкрадчивые увещевания владельца заведения.
— Почему же? — хрипло пробормотала Лидия и подвинула себе стул. — Я бы сыграла. Жаль, что Гук Чин не может составить мне компанию… Может, тогда вы, господин инквизитор? Сыграем на вашу честь, а?
Брови господина Дрозда удивленно поползли вверх, но сориентировался он мгновенно.
— Я принесу вам карты, госпожа…
— Не надо! — бесполезно, меня сегодня никто не слышал и слышать не хотел. Я подошел к Лидии и рывком поставил ее на ноги. — Я не позволю вам играть. Зачем вы сюда приехали? Чтобы удовлетворить свою низменную страсть и вновь начать играть? Антон упоминал, что вы зависимы… Демон, а я, дурак, забыл!
— Вы действительно дурак, — медленно выговорила Лидия и приложила палец к губам. — Тсс… не мешайте мне…
Глава 7. Хризокола
— А ставкой будет его жизнь, гаш-и-уна, — ухмыльнулся Гук Чин, держа карту с острым, как бритва, краем у горла ничего не подозревающего инквизитора.
Я криво улыбнулась маре и кивнула. Может ли мое видение причинить вред Кысею? Впрочем, какая разница, я не собираюсь проверять. Кроме того, сегодня мара была особенно разговорчивой, если не обращать внимания на раздражающее чавканье. Гук Чин опять жрал яблоко. Я отодвинула Кысея в сторону и вернулась за стол. Надо пользоваться моментом. На кончиках пальцев возникло знакомое тревожное покалывание в предвкушении гладкой или не очень поверхности карт и опасной игры. Я взяла принесенную хозяином колоду карт и стала неспешно их тасовать, лаская и поглаживая.
— Раздавай уже, — Гук Чин выплюнул огрызок на пол и жадно уставился на меня щелочками глаз.
— Не дерзи, — оборвала я молокососа. — Успеешь.
— Что? — переспросил инквизитор и попытался отобрать у меня карты. — Я же сказал, что никакой игры не будет…
— Сядьте и уймитесь, господин
