– Слушай, если всё так серьёзно, почему боевые дроны не висят сейчас над деревней и не ведут на нас охоту, поджигая всё вокруг? – спросил Конвей. Ему явно не очень хотелось тащиться на своих двоих сквозь тайгу невесть сколько километров. – Наверняка же тот, что мы сожгли, успел передать инфу на базу или что там у них!
– Может быть, передал, – сказала Ирина. – А может быть, и нет. И может быть, охота на нас ещё впереди. Молитесь, чтобы это было не так. На деревню же Вестминд напасть вряд ли решится, даже если захочет. Мы как-никак формально под властью и покровительством Нэйтеллы, и это уже будет фактически означать войну. Со всеми вытекающими. А ему это надо?
– Не знаем, – сказал Мигель. – Ты нам скажи.
– Не надо, – ответила Ирина. – Ни ему, ни Нэйтелле. И знаете почему? По одной очень простой причине. Они – трусы.
С этими словами она толкнула вбок дверь склада. Дверь бесшумно ушла в стену, и девушка шагнула за порог. Мигель, Конвей и Георг Пятый последовали за ней.
Мигель подумал, что сейчас, по всем законам жанра, из-за своего закутка должен, кряхтя, шаркая ногами и опираясь на палку, выползти дед-кладовщик.
– Сапоги, шапка-ушанка и этот… как его… ватник, – шепнул ему на ухо О’Доэрти. – Спорим, кладовщик так будет одет?
– Я всё слышала, – сообщила Ирина и громко позвала. – ДАРИНО, выходи, дело есть!
Послышалось жужжание, и в проход, залитый электрическим светом потолочных ламп, выбрался робот.
В одном Мигель угадал – это был очень старый робот. Такие, насколько он помнил историю робототехники, выпускались ещё до Большого Исхода. Это были первые роботы с примитивным искусственным интеллектом, но уже безусловно подчинявшимся Трём законам робототехники. Георг Пятый, стоявший чуть позади людей в свободной непринуждённой позе, являлся прямым усовершенствованным потомком этого ходячего антиквариата.
– Мама дорогая, – восхитился Конвей. – Сколько же ему лет?
– Гости спрашивают, сколько тебе лет, ДАРИНО, – произнесла Ирина. – Отвечай гостям.
– Двести семьдесят один полный год, три месяца и четыре дня, – ответил робот глуховатым мужским тенором. В отличие от Георга Пятого, он не был андроидом, хотя передвигался на механическом подобии ног, а его длинные двухсуставчатые манипуляторы отдалённо напоминали руки. Также у робота имелась «голова» с двумя круглыми объективами видеокамер спереди и выступами звуковых сенсоров по бокам и туловище, внутри которого располагались аккумулятор, компьютер-мозг и прочая начинка, необходимая для функционирования этого чуда техники.
– Это ДАРИНО, – сказала Ирина. – Деревенский Автономный Робот, Интеллектом Не Обделённый. Иногда, когда он тупит, мы зовём его ДАРИО, без «н». Прошу любить и жаловать.
– Очень приятно, – сказал Георг Пятый. – Меня зовут Георг Пятый.
– Я – ДАРИНО, – произнёс антиквариат. – Приветствую, коллега.
– Если нужна помощь, готов её оказать, – продолжил Георг Пятый. – В рамках приказов наших хозяев, разумеется.
– Разумеется, – повторил ДАРИНО. – Спасибо.
– ДАРИНО, нам нужно подобрать одежду и снаряжение для этих двух молодых людей, – Ирина показала на Мигеля и Конвея. – Маскировочные термокомбинезоны, обувь, рюкзаки со стандартным походным набором на десять дней, бельё, ножи, карабины…
– У меня есть оружие, – сказал Мигель.
– Я видела, – ответила Ирина. – Хорошая вещь. Но для тайги не совсем подходит.
– Что, неужели медведя не остановит? – усмехнулся Мигель.
– Если боевой дрон остановило, то остановит и медведя, – подумав, ответила девушка. – Просто у тебя короткоствол, а мы по тайге ходим с карабинами. Так повелось. Но в принципе я не возражаю. Не хочешь лишние килограммы таскать – не надо.
– Я не откажусь от лишних килограммов, – сказал Конвей.
– Это правильно. Значит, один карабин и патроны к нему.
В конце концов они составили список, по которому ДАРИНО и выдал им всё необходимое. Ещё около двух часов ушло на изучение и подгонку снаряжения, а также краткий десятиминутный курс пользования самозарядным карабином.
– Стрелял когда-нибудь? – первым делом осведомилась Ирина у Конвея.
– Да, – подтвердил тот. – Стандартный курс пехотной подготовки. Но не из такого оружия, конечно.
– Ничего сложного, смотри сюда. Зовут машинку К-37, он же «Кабан» в просторечии. Калибр – древний, как мир. То есть 7,62 мм. В магазине семнадцать патронов. Сюда вставляешь магазин до щелчка, вот так, – она продемонстрировала с пустым магазином. – Передёргиваешь затвор. Всё. Патрон в стволе, можно стрелять. Здесь флажок переключения огня. Так – одиночными. Так – очередями. Он же – предохранитель. Вот это положение. Буквы видишь? П – предохранитель, О – одиночный, А – автоматический. На самом деле при огне одиночными всё также происходит автоматически, то есть затвор перед каждым выстрелом передергивать не надо.
– И скусывать патрон тоже? – осведомился Конвей с самым невинным видом.
– Ха-ха-ха, – сказала Ирина. – Молодец. Девушки любят, когда их смешат. Но не когда смеются над ними. Сечёшь фишку?
– Извини, – вздохнул Конвей. – Не рассчитал. Чёрт, надо было сразу сослаться на недостаточное знание русского языка.
– Не помогло бы, – сказал Мигель.
– Почему?
– Потому что ты его знаешь хорошо.
– А как у вас там вообще с языками, на Марсе? – спросила Ирина. – Какой главный?
– От колонии зависит, – сказал Мигель. – Но главных всё равно нет. Есть первые среди равных, так скажем. У нас, в Марсианской Республике, – это русский. Затем испанский и английский. В Лунной Федерации – китайский, английский, русский. Свободное Государство Ганимед свободно говорит по меньшей мере на дюжине языков, и только там прямо на наших глазах уже возникает новый язык. Официального названия пока нет, мы зовём его НКЛ – новая космическая латынь.
– Как интересно, – сказала Ирина. – А Королевство Рея? Есть же такая колония, да?
– Есть. Королевство Рея общается в основном на английском, японском, русском и хинди.
– А это… действительно королевство?
– Самое настоящее, – подтвердил Мигель. – У них конституционная монархия, и у власти сейчас королева Елизавета Седьмая. На четверть русская, на четверть японка и на две четверти англичанка.
– Если ты спросишь, есть у неё сыновья, сколько им лет и женаты ли они, я сильно разочаруюсь, – сказал Конвей.
– Почему? – засмеялась Ирина.
– Потому что мы, ирландцы, ненавидим монархию. Это в крови.
– Уговорил, не буду спрашивать. Потом спрошу, у Мигеля. Ты как, Мигель, не против?
– Мне кажется или надо мной издеваются? – осведомился Мигель, поднимая глаза к потолку.
В путь двинулись, когда солнце уже клонилось к закату. Были мысли заночевать в деревне и отправиться с утра, но затем передумали, решив, что так у Вестминда меньше шансов их засечь. Не намного, но – меньше.
Они только-только миновали Верхний Яр, когда сразу за околицей, откуда-то сбоку, из-за группы деревьев, вышли трое и встали поперёк дороги.
– Привет, Ирка! – лениво поднял руку тот, что стоял чуть впереди, – широкоплечий парень с русыми вихрами на круглой голове, которая, казалось, растёт без всякой шеи. Лицо у парня было красное, и Мигелю показалось, что он выпивши. Не так, чтобы крепко, но заметно. Мигель шевельнул ноздрями и уловил запах спиртного. Причём идёт от всех троих. Значит, пили вместе. Сначала пили вместе, а потом вместе пошли. Куда? Встретить одну знакомую и двух незнакомцев с Марса. Надо же, как интересно…
– Привет, Коля, – ответила Ирина и приостановилась. –
