– Звуковые сенсоры ворот настроены на определённую мелодию, – сообщил Всеволод Александрович, пряча дудку. – Она у меня записана, но с дудкой надёжнее. Сами ворота углеритовые в основе и, как видите, отлично замаскированы под натуральный камень. Даже если случайно наткнёшься на дорогу, проникнуть внутрь нет никакой возможности. Разве что снести ворота и половину холма с помощью мощной взрывчатки, но это слишком хлопотно. Хотя, не скрою, в какой-то момент мысли о взрывчатке меня настойчиво посещали.
– В какой? – спросил Конвей.
– Когда я отчаялся открыть ворота. Долго не мог подобрать мелодию и нужную тональность.
– Так что это за место? – спросил Мигель.
– Древняя военная база, – ответил Всеволод Александрович. – Законсервирована ещё до моего рождения, примерно сто пятьдесят лет назад, в самом конце двадцать первого века. Я узнал о ней случайно, роясь в одном бумажном архиве. Лет восемьдесят тому, – прикинул он. – Нет, вру. Восемьдесят пять. Тоже давно, в общем. Забавно, – он на секунду задумался. – База была законсервирована в двадцать первом веке, нашёл я её в двадцать втором, а сейчас у нас двадцать третий. Связь времён. К слову, у неё есть название – «Незабудка». Военная база «Незабудка». Забавно, да?
– Не забудем, не простим, – пробормотал Мигель.
– Вы поняли, – сказал старый учёный. – Масса смыслов. Но это так, уже не имеет значения, пожалуй. Ну что, заходим или так и будем стоять на пороге?
На военной базе «Незабудка» было всё, что нужно для нормальной жизни вдали от цивилизации: энергия, вода, канализация, одежда, еда и оружие. Еда, пригодная к употреблению, была консервированной.
– Я проверял, – сказал Всеволод Александрович, показывая им банку консервированной ветчины, хранящуюся на продуктовом складе, куда они зашли. – Есть можно, не отравишься.
– Давно проверяли? – спросила Ирина.
– Хм. Лет тридцать назад. Но думаю, что ещё лет тридцать они будут пригодны в пищу.
– Вы как хотите, а детей этим кормить нельзя, – заявила Ирина. – Консервы, которым сто пятьдесят лет! С ума сошли?
– Георг, проверь, будь добр, – сказал Мигель.
Георг Пятый ловко вскрыл банку, поднёс её к лицу, понюхал.
– Абсолютно безопасная еда, – доложил. – Уровень сохранности – сто процентов.
– Вот и ешьте, – сказала Ирина. – А мы для детей нормальной еды взяли. На первое время хватит. Мы вообще как, надолго сюда?
– Кто ж знает, – ответил Мигель. – Мы с Конвеем постараемся справиться как можно скорее. А там… – Он пожал плечами. – Не известно, что нас ждёт на той стороне.
– Можем и не вернуться, между прочим, – заметил О’Доэрти и бросил выразительный взгляд на Марину.
– Не поняла, – подбоченилась Ирина. – Вы вдвоём, что ли, собрались на разведку? А мы?
– Вы… – Мигель поискал что-то глазами по полкам, не нашёл и протянул руку. – Дай нож, пожалуйста.
Ирина вынула из ножен на поясе и протянула ему нож. Мигель подцепил им кусок ветчины, отправил в рот. Пожевал, проглотил. Зацепил ещё кусок и отправил туда же:
– М-м! Вкусно!
– Эй, я тоже хочу, – сказал Конвей.
– Держи, – Мигель отдал ему банку и нож.
– Не уходите от темы, – сказала Ирина.
– Никто никуда не уходит, – сообщил Мигель примирительно. – В смысле, уходим мы с Конвеем. Ты, Марина, дети, Всеволод Александрович и Георг Пятый с ДАРИНО остаются здесь и ждут нашего возвращения.
– Кто это решил?
– Я.
– На каком основании, позволь спросить?
– Ириш… – начала Марина.
– Погоди, Марина, мне действительно интересно.
– Тебе как ответить – честно и прямо или тоже честно, но зигзагом?
– Сначала так, потом эдак.
– Хорошо. Первый ответ – на том основании, что я мужчина и – так случилось, что окончательные решения в нашем небольшом отряде тоже принимаю я. Ваш голос – совещательный. Второй. С нами дети, они требуют ухода и защиты. Женщины для этого предназначены лучше всего. Самой природой предназначены. Вопросы?
Ирина задумалась на несколько секунд.
Мигель стоял напротив неё в спокойной расслабленной позе, ожидая. Конвей задумчиво жевал кусок ветчины. Марина внимательно следила за Софьей и Сашкой, которые устроили игру в догонялки. Всеволод Александрович снял с полки ещё одну банку и погрузился в изучение этикетки.
– То есть, если бы не дети, ты взял бы нас с Мариной с собой на разведку? – спросила Ирина.
– Нет, – ответил Мигель. – Пойми, всё просто. Мы с Конвеем владеем форс-режимом и режимом «Хамелеон», а вы с Мариной – нет. Всеволод же Александрович слишком стар, он сам сказал. Про роботов наших я и вовсе молчу. Они ребята хоть куда, но для разведки не годятся.
– Именно так, – подтвердил учёный. – Я своё отбегал, отпрыгал и отползал.
– Спасибо, – буркнула Ирина.
– За что?
– За честность. Но я всё равно обиделась, так и знай.
– Что я должен сделать?
– О господи, – вздохнула Ирина. – Иногда ты бываешь на удивление туп.
После чего шагнула к Мигелю и быстро поцеловала его в губы:
– Ничего не надо делать, глупый. Само пройдёт.
До вечера дел хватило. Они запустили в работу генератор электроэнергии, загнали внутрь глайдер, разгрузили его и устроились в жилом комплексе для личного состава базы, расположенном дальше по коридору-тоннелю.
Затем провели небольшую ревизию.
На базе сохранилась масса оружия. В основном стрелкового (автоматы, пулемёты, гранатомёты, патроны и выстрелы к ним). Но имелась также и военная техника: боевые наземные машины, два вертолёта разных типов (лёгкий разведывательный и тяжёлый, десантный, вооружённый автоматическими пушками и ракетами) и даже один самолёт с вертикальным взлётом и посадкой. Последний особенно заинтересовал марсиан. Мигеля – поскольку он учился на военлёта, а Конвея – из-за неистребимой любви к древней летающей военной технике.
– Обалдеть, – блюзмен с горящим взглядом обошёл машину, стоящую посреди обширного ангара. – Миг Семнадцать, это же твой знаменитый тёзка – МИГ-42 МА, он же «Хват». Самолёт-легенда, последний русский всепогодный пилотируемый истребитель-бомбардировщик на водородном топливе. Впервые, если мне не изменяет память, поднялся в воздух в две тысячи пятьдесят восьмом году. Потом пришло время боевых дронов, и профессия военного лётчик канула в Лету. Убили всю романтику, гады.
– Да ладно, – сказал Мигель. Он огляделся и подкатил к самолёту лёгкий трап на колёсах. – А я, по-твоему, кто?
– Ты космический военлёт, это другое.
– «Бумеранг» прекрасно летает и в атмосфере, ты в курсе?
– Это тебе только кажется, – категорично заявил Конвей. – Не может машина, предназначенная для космоса, прекрасно летать в атмосфере. То есть летать она может, конечно, крылья ей приделали. Но не прекрасно.
– Я на ней летал. Ты – нет, – Мигель уже поднимался по трапу. – Кто из нас лучше знает?
– Конечно, я, – гордо заявил О’Доэрти. – Хотя бы потому, что глубже тебя разбираюсь в вопросе. – А ты летал только в атмосфере Марса. И никогда не летал на настоящих атмосферных боевых самолётах. Чтобы сравнить и признать мою… Эй, ты куда?
– Одно слово – поэт и балабол, – заявил Мигель, открыл фонарь кабины и одним ловким движением перебросил тело в кабину самолёта. – Я скоро! – донеслось до стоящих внизу. – Погуляйте пока.
Через пятнадцать минут Мигель выбрался из кабины и спустился по трапу.
– Хорошая машина, – сказал он. – Думаю, я смог бы ей
