– Всё в рабочем состоянии, – сообщил Всеволод Александрович с некоторой гордостью. – Снять с консервации и хоть сейчас в бой.
– Кому? – спросил Мигель. Неожиданно он разозлился. Люди Земли попали в серьёзную беду. И пока, судя по всему, не могли ей противостоять, предпочитая гибель вооружённому сопротивлению. Слишком размякли. Слишком привыкли во всём полагаться на управляющие их жизнями ИИ. Слишком глубоко погрузились в вирт. А теперь – что? Должны прийти колонисты и всех спасти? Снова, как тринадцать лет назад? Он вспомнил погибшего брата, встречу с ним в вирте и даже скрипнул зубами. Игорь отдал жизнь (настоящую, реальную, а не ту, которой он продолжал жить в вирте) за то, чтобы земляне продолжали своё беззаботное существование. И что, теперь настала его, Мигеля, очередь? Эй, погоди, мысленно одёрнул он себя. Не все они такие. Вот Ирина и Марина. Вот ещё одни маленькие близнецы из деревни Верхний Яр. Вот Всеволод Александрович, наконец. Наверняка есть тысячи людей, которые прямо сейчас берутся за оружие и оказывают сопротивление. Просто ты о них ничего не знаешь. Да и тех, кто его не оказывает, тоже жалко. Но всё равно обидно.
– То есть? – не понял Всеволод Александрович.
– Я спрашиваю, кому со всем этим оружием идти в бой? – буркнул он. – Где люди, способные его держать?
– Просрали родину, земляне, – добавил Конвей. – Не в обиду лично вам, Всеволод Александрович, будет сказано. Ну и вам тоже, девчонки.
– Что есть, то есть, – неожиданно легко согласился старый учёный. – Но это ведь не повод оставить её в беде, да?
Лететь решили завтра. Сначала Мигель хотел использовать лёгкий разведывательный вертолёт, но передумал, когда выяснилось, что для его расконсервации потребуется больше, чем один день. Не считая того, что было бы неплохо научиться им как следует управлять.
– Боюсь, слишком много времени на это потребуется, – почесал в затылке Мигель. – Можно было бы взять «Хват», он для меня проще в управлении, как я думаю, но опять проблемы расконсервации. И не только. Поэтому делаем так…
Рев байкальского прибоя и шум ветра вполне качественно заглушали негромкий звук двигателя их лодки. Двигатель был электрический, а лодка – резиновая. МНЛР – так значилось в прилагаемой инструкции на русском языке. Малая надувная лодка разведывательная, значит. Длиной чуть больше трёх метров, шириной – метр тридцать. Плюс двенадцатисильный мотор, способный на одном заряде аккумулятора толкать эту кроху по байкальским (или любым иным) водам на протяжении ста восьмидесяти километров. С крейсерской скоростью двадцать километров в час. Всё в рабочем состоянии, как справедливо заметил Всеволод Александрович.
Марина выгрузила их ночью на берегу Малого моря и тут же убралась восвояси. Договорились, что она вернётся за ними на это же место ровно через трое суток.
– Если нас не будет, улетай и возвращайся ещё через сутки. Если опять не будет… Тогда действуйте по обстоятельствам, – сказал Мигель.
– Я буду прилетать каждые сутки в течение недели, – заявила Марина. – Потом ещё трижды через двое суток. И тогда уже по обстоятельствам.
– Это слишком опасно. Тебя могут заметить.
– Вы тоже не на прогулку отправляетесь, – упрямо наклонила голову Марина.
Мигель открыл рот.
– Даже не пытайся, – сказала Ирина.
Взгляд сестёр был твёрд и непреклонен. Мигель понял, что спорить бесполезно. И приказывать тоже. Он был лидером и имел право на приказ, коим уже неоднократно пользовался, но здесь был иной случай. Тот самый, когда женщинам лучше уступить. В конце концов, если разобраться, они абсолютно правы. Потому что заботятся не просто о мужчинах, но, возможно, отцах их будущих детей. Это и называется женской мудростью, идти против которой – большая глупость.
– Ладно, – сказал он. – Так и быть. В любом случае – спасибо.
Кроме лодки и мотора, они нашли на базе отличные военные маскировочные комбинезоны, удобные рюкзаки и обувь. Та одежда, что была на них, подобранная на складе деревни Верхний Яр, была неплоха, но не вполне отвечала новым задачам. Также Конвей пополнил боезапас к карабину. Сам карабин менять на другое оружие блюзмен не стал, объяснив, что привык к нему, как к родному.
– Правильно, – поддержали его решение сёстры. – Эти карабины ещё никогда нас ни в чём не подводили.
Однако небольшой апгрейд своему оружию Конвей всё-таки сделал, нацепив на него подствольный пятизарядный гранатомёт, посылающий реактивные кумулятивные и разрывные снаряды-гранаты калибром двадцать пять миллиметров на расстояние до полутора километров.
– Дикая вещь, – удовлетворённо констатировал он, испытав оружие за пределами базы (кусок скалы величиной с овцу был разнесен кумулятивным снарядом на куски с первого выстрела на расстоянии ста пятидесяти шагов). – Беру.
– Гляди, – сказал Мигель. – К нему же боезапас нужен, а это лишние килограммы. Да и сам он весит.
– Ничего, – ответил Конвей, которому оружие явно понравилось. – Я пехота, мне не привыкать. Зато с ним спокойнее. Мало ли.
Мигель дополнительно вооружаться опять не стал, посчитав, что имеющегося у него пистолета «Горюн 2М» и запаса патронов к нему вполне достаточно.
Еда на неделю для двоих, фляги с водой и спиртом (его нетронутые запасы также обнаружились на базе), спички, которым не страшен ветер и проливной дождь, компасы, бумажные карты, ножи, две ложки, армейский десятикратный бинокль прекрасной оптики, чай, небольшой котелок, смена белья, носки, лёгкая, почти невесомая и в то же время очень прочная и малозаметная двухместная палатка… Сёстры-таёжницы лично проследили за каждой мелочью.
– Спасибо, девчонки, – высказал общую их с Мигелем благодарность Конвей. – Мы, конечно, ребята лихие и крутые. Покорители космического пространства, марсианских пустынь и всё такое. Full breath, в общем, как говорят луняне. Но в путешествиях по Земле опыта у нас маловато.
– До Ольхона и на Ольхоне опыта вам хватит, – сказала Ирина. – А там… Кто может знать, что ждёт на другой стороне?
Как по заказу, погодка для ночного проникновения на Ольхон выдалась самая что ни на есть удачная – низкая плотная облачность, гарантирующая почти абсолютную темноту. Даже огни наукограда Вестминда Хужир не рассеивали её. Поскольку их просто не было. И только призрачным синеватым, ничего не освещающим светом мерцал вдали над горой Шаманка портал в иное измерение.
– Скорее всего, город погиб, – высказал предположение Мигель. – Мы уже видели, как это бывает.
– Будьте осторожнее, мальчики, – повторила перед отлётом Марина. – Очень вас прошу. Вы просто обязаны вернуться.
– Сделаем всё для этого, – пообещал Мигель.
– И даже больше, – добавил Конвей.
Обострённое ночное зрение марсиан при активированном форс-режиме вполне позволяло ориентироваться в окружающем пространстве.
– Берег, – шепнул Конвей, вглядываясь в серую тьму. – Близко.
– Вижу и слышу, – ответил Мигель.
Лодка проскочила полосу прибоя и зашуршала упругим носом о байкальскую гальку. Мигель выключил двигатель. Они с Конвеем разом выскочили из лодки и затащили её повыше, куда не доставала вода. Постояли несколько минут, вслушиваясь и вглядываясь в окружающее пространство. Затем выпустили из лодки воздух, сложили, спрятали её вместе с мотором под удобным камнем, отметили точное место на карте и быстро направились в темнеющий выше вдоль берега лес. До утра им предстояло
