Барри сказал:
— Иисус гребаный Христос.
Я прошел по коридору, спустился на лифте, забрал свой пистолет у охранника, который кивнул мне и пожелал удачного дня.
28
До тех пор пока Барри Фейн не даст мне новой информации, у меня оставалось не слишком много полезных ходов. Я мог вернуться домой и обдумать там сложившуюся ситуацию. Или поехать в свой офис и думать там — тогда я буду на месте, если позвонит Эскимос или Дюран. Я поехал в офис.
Зал четвертого этажа пустовал. Двери в офисе были закрыты обычным образом; никто не выглядывал из кладовой, где хранилась швабра. Я прошел по коридору, стараясь ступать по ковру бесшумно. Подойдя к двери, я правой рукой вытащил пистолет, а левой открыл замок. Отличное зрелище для секретарши из страхового офиса. «Ой, посмотрите, Элвис опять боится, что кто-то хочет его пристрелить!» Когда ручка повернулась, я распахнул дверь и присел на корточки. Никто не начал в меня стрелять. Никто не устроился на потолке, собираясь спрыгнуть вниз. И даже Эскимос не сидел под моим письменным столом. Опять мне повезло.
На автоответчике появилось одно новое послание. Клерк из магазина запасных частей для автомобиля сообщил, что если мне не нужна новая коробка передач, то он знаком с несколькими парнями, которые ее с удовольствием приобретут. Я выключил автоответчик, открыл двери на балкон, сел за стол и стал ждать. Рано или поздно позвонит Дюран или пришлет Эскимоса. У него нет другого выхода. Прошлой ночью он потерял двух своих людей и женщину, ему это не понравится. Может быть, Пойтрас прав и ему это не понравится так сильно, что он просто скажет: «Вот дерьмо!» И пошлет кого-нибудь меня прикончить. Или заявит: «Отдай мне наркотик, или я убью ребенка». И что я тогда буду делать?
Воздух был теплым и влажным, с юга дул легкий ветерок. Вдоль береговой линии, в сторону Сан-Педро и Ньюпорт-Бич, над водой зависли кучевые облака. Глядя на них, я улыбнулся. Там, где я вырос, часто шли ливневые дожди, какие редко бывают в Южной Калифорнии. Мне их не хватало. Дождь — это хорошо. Если бы в Лос-Анджелесе чаще шли дожди, было бы меньше смога.
Я вытащил «дэн-вессон», проверил обойму и положил пистолет на стол. Если придет Эскимос, он может подумать, что это модная зажигалка, и не обратит на него внимания.
Я устроился поудобнее и стал ждать.
Через три часа зазвонил телефон.
— Детективное агентство Элвиса Коула, мы находим многое за небольшие деньги. Ознакомьтесь с нашими ценами.
— Ты совершил очень грубую ошибку, мистер Коул, — сказал Эскимос.
— Вам станет легче, если я скажу, что горько сожалею?
— Мы знаем, что женщина в твоем доме и ее охраняет вооруженный человек. Мистер Дюран рассчитывал, что ты все сделаешь так, как тебе сказали, но ты его не послушал.
— Теперь уже ничего не поделаешь.
— У нас те же проблемы, что и были раньше.
— Я знаю.
— Мистер Дюран по-прежнему хочет получить обратно свою собственность. Возвращайся домой.
Он повесил трубку. Никаких предложений или требований объясниться. Я позвонил домой. Пайк ответил после второго гудка.
— Мне только что звонил Эскимос. Они знают, что Эллен у меня в доме и что ты с ней.
Наступила короткая пауза.
— Наводчик. Они могли найти твой адрес, а потом посадить кого-нибудь на холм или в пустой дом в каньоне.
— Пусть она не подходит к окнам.
— Не вижу смысла. Парень с подходящим оружием мог снять нас в любое время. Нам бы следовало опустить шторы во всем доме, а ее посадить в ванну. Но тогда ей будет только хуже.
— Эскимос сказал, чтобы я отправлялся домой. У него есть на то какая-то причина.
— Возможно, нам стоит опустить шторы, — проворчал Пайк.
— Сделай это так, чтобы она не испугалась.
— Угу.
— Нам что-нибудь нужно?
— Нет.
— Я возвращаюсь.
Когда я подъехал к дому, шторы были опущены, а Пайк готовил обед. Эллен переоделась в свою выстиранную одежду и стояла у стойки, наблюдая, как Пайк готовит. Она выглядела смущенной, вероятно, ей казалось странным, что Пайк возится на кухне, а она ничем не занята. Я оставил сумку с ее одеждой и косметикой на ступеньках.
— Что у нас на обед, девчонки?
«Мистер Беззаботность».
— Красная фасоль с рисом, свиные ножки и маисовый хлеб. — Пайк все еще был в черных очках и при пистолете.
— Он не разрешил мне помогать, — пожаловалась Эллен, делая глоток виски со льдом из низкого бокала.
Стакан стоял в маленькой лужице — наверное, она весь день пила виски маленькими глоточками. Чтобы жизнь стала немного более терпимой.
Я кивнул.
— Да, он свято блюдет территорию на кухне.
Я слегка раздвинул шторы и распахнул двери на балкон, после чего вновь аккуратно прикрыл шторы. Потом я открыл окна в маленькой комнатке и на кухне.
— Хорошая мысль, — заметил Пайк. — Здесь становится душно. С открытыми окнами будет лучше слышно, если кто-то подойдет к дому.
— Звонила Джанет, — сообщила Эллен.
— Замечательно.
— Она встревожена.
Я прислонился спиной к двери, ведущей в маленькую комнату. Окно этой комнаты находилось в передней части дома. Если кто-нибудь захочет атаковать дом, он попытается это сделать отсюда, поскольку задняя часть выходит на слишком крутой склон.
Эллен сделала еще один глоточек виски.
— Она хотела, чтобы я поговорила с девочками. Я отказалась. Боюсь, что не сумею разговаривать с ними и не плакать.
Я кивнул, слушая ее, но не слыша, стараясь уловить, что происходит снаружи. Эллен ничего не заметила.
— Джанет сказала, что сейчас мне нужно быть сильной, но я не знаю, смогу ли я. Мне тридцать девять лет. Я не хочу быть слабой. Я не хочу быть напуганной.
— Тогда не будь, — сказал Пайк.
Эллен и я посмотрели на него. Он плоской частью тяжелого ножа сбрасывал нарезанный лук в небольшую миску. Потом накрыл миску крышкой.
— Не будь, — повторил он.
— Эта Джанет — твоя подруга? — спросил Пайк.
— Конечно.
Пайк покачал головой и положил миски в морозильник.
Зазвенел телефон, и я взял трубку.
