А сам, пробежав несколько шагов, тут же нырнул в набежавшую волну. Сделал несколько мощных гребков, поднырнул, смывая кровь с косиц.
Потом ухватился за планширь лодки на корме. Сидевший с той стороны Кетиль протянул руку, помогая ярлу забраться внутрь.
— Теперь надо встретится с одной из лодок, — объявил Харальд, отфыркиваясь — и взмахом руки отгоняя Кетиля от кормила. — Говорим уже другое. Вы из соседней деревушки, с Хрисмюра. Прослышали, что Гудрему нужны люди на новые драккары, идете узнать, сколько он обещает за службу… летом ходили на драккарах все того же Рюльви. Ну, к устью фьорда, быстро.
Весла слажено взлетели и вошли в воду. Лодка птицей рванулась к окончанию мыса, перепрыгивая с одной волны на другую.
Солнце висело уже над горизонтом, и нехороший свет Харальду больше не чудился — море и в самом деле полыхало красным.
Он глянул на свой драккар, всем телом налегая на рукоять кормила. Там сейчас тоже работали веслами, не давая снести корабль к мысу…
На патрульной лодке их заметили издалека. Шестивесельное суденышко развернулось, неторопливо поплыло к ним.
— И ведь не торопятся, — сквозь зубы сказал Харальд. — Добрый конунг Гудрем…
Кто-то из воинов хохотнул, но тут же смолк.
— Значит, так, — объявил Харальд, когда уже можно было различить, как поблескивают шлемы сидящих в лодке — люди Гудрема, пока гребли, успели натянуть кольчуги и прочее. — Заговаривайте им зубы. Начинайте, когда упадет первый. Постарайтесь, чтобы было поменьше воплей. И еще — двое из них мне нужны живыми.
Он протянул руку, нащупывая сброшенный пояс, выдернул из ножен кинжал. Качнулся назад, перегибаясь через борт лодки — и без всплеска ушел в воду.
На его место, к кормилу, тут же сел Кетиль.
Лодки сблизились, закачавшись на волнах в тридцати шагах друг от друга.
— Кто такие? — зычно крикнул кто-то из людей Гудрема.
— Идем с Хрисмюра, — тут же отозвался Бъерн. — Думали наняться к вашему конунгу… он как, берет людей?
Харальд, державшийся за борт, дальше слушать не стал. Набрал в грудь побольше воздуха и ушел в темную глубину, которой не касались красные отблески заката, уже разгоравшегося над морем.
Вынырнул он не слишком удачно — не у кормы чужой лодки, а в нескольких шагах от нее. Ему повезло, потому что люди Гудрема оказались слишком заняты разговором, чтобы смотреть на воду. Харальд торопливо вдохнул воздух, снова нырнул.
На этот раз он всплыл из глубины именно там, где хотел — у кормы, над которой виднелась спина одного из викингов Гудрема. Ухватился одной рукой о планширь, рванулся вверх…
Лезвие кинжала перерезало шею над кольчугой, сидевших впереди обрызгало кровью.
Сивард, один из людей Харальда, стоявший на носу, первым увидел, что все началось. И, выхватив из-под ног копье, швырнул в говорившего с Бъерном.
Тот закричал, заваливаясь вперед. Ушел в воду, унося с собой копье Сиварда.
Ларс и Кетиль спрыгнули с лодки парой тюленей. Харальд уже был среди людей Гудрема…
Когда все кончилось, оказалось, что ему удалось сохранить даже трех человек. Правда, двое из них стонали, прижимая руки к животам. Из-под пальцев текла кровь, сейчас, на закате — почти черная. Третий валялся оглушенный.
Соль моря и пряный запах крови. Перед глазами у Харальда все плыло.
— Я тут слышал… — заявил он громко, перешагивая через лавку для гребцов и наклоняясь к раненому, лежавшему ближе всех.
Потом глубоко вздохнул, отгоняя красноватый туман, застилавший глаза — и продолжил:
— Что ваш конунг, Гудрем, приносит теперь жертвы Емунгарду. Не хочешь мне об этом рассказать?
Раненый, привалясь к борту лодки, выдавил еще один стон. Прохрипел, скаля зубы и коротко втягивая воздух:
— Я ничего не скажу… мне все равно не жить. Убивай, чего ждешь?
— Хочешь легко уйти? — бросил Харальд, усаживаясь перед ним на лавку. — Знаешь, кто я?
— Зверь, — вытолкнули губы раненого. — Берсерк, который не совсем берсерк…
Харальд кивнул.
— Значит, узнал. Я тут подумал — вот уже и Гудрем приносит жертвы моему отцу. А я, его сын, так ни разу и не почтил своего родителя. Нехорошо.
Викинг молчал, глядя на него с ужасом.
Пытать бы его, подумал Харальд. Но времени нет, вот-вот могла появиться вторая лодка.
Он кивнул Бъерну и Ларсу, стоявшим у мачты, указал тычком руки на оглушенного. Те сразу же ухватились за воина, валявшегося со спутанными руками. С азартом перевесили его через борт, макнули головой в воду, придерживая за пояс. Вытащили, похлестали по щекам…
Человек Гудрема замычал, приходя в себя.
— Заткните ему пока рот, чтоб не орал, — приказал Харальд. И снова посмотрел на раненого. — Умереть можно по-разному. Не думаю, что те, кто достается Ермунгарду, смогут войти в Вальгаллу. Жертвенное мясо, сам знаешь… боги его не любят. Если скажешь то, что я хочу знать, оставлю в живых. Даже в море не выкину. Только рот заткну. Кто знает, может, и выживешь. Не скажешь — принесу в жертву моему отцу. Здесь и сейчас. Ну?
Раненый молчал, глядя с ненавистью и коротко выдыхая. В угасавшем свете поблескивали белки глаз.
— Как знаешь, — Харальд встал, перехватывая кинжал по-другому — чтобы пользоваться уже не режущей кромкой, а острием.
И, задрав тому голову, опытной рукой ткнул два раза по бокам кадыка, пропуская лезвие под челюсть. Подрезая голосовые связки — чтобы не было лишнего крика.
Хотя лодку уже успело отнести в сторону открытого моря, да и оба раненых все равно не могли заорать достаточно громко, чтобы их услышали.
Но лишняя предосторожность не помешает. При виде топора над головой у многих прибавляется сил.
Он рванул забившегося человека вверх, перекидывая через борт лодки. Наступил ногой на низ живота, чтобы тот не смог выскользнуть из-под удара. Протянул правую руку назад.
Кто-то — кажется, Кетиль — вложил в нее рукоять секиры.
Голову Харальд снес привычным ударом. Пинком отправил тело за борт, сказал негромко:
— Ермунгард. Принимай жертву, это — тебе.
И сам тут же подумал, что было в этом что-то наигранное, как в сказаниях скальдов. И глубоко неправильное. Если вспомнить, как сам он разделывал своих баб — а еще то, как конунг Гудрем разорвал надвое тело конунуга Ольвдана…
То и выходит, что змеиная сущность Ермунгарда требует не чистого, без мук, убийства — а разодранных тел и воплей.
Но времени размышлять не было. Харальд двинулся к следующему раненому.
— Ты берсерк Харальд? — вдруг выдохнул тот.
— Сомневаешься? — отозвался Харальд.
— Нет… — раненый неглубоко вздохнул, скривился. — Если ты — сын Ермунгарда… тогда кто его знает… отпустишь?
— Да, — пообещал Харальд. — И даже прикажу позаботиться, как о своем.
— Спрашивай…
— Гудрем во Фрогсгарде?
Викинг медленно, с усилием кивнул.
— Сколько драккаров ушло с ним?
— Пять…
Значит, три осталось, подумал Харальд.
— Сколько сейчас народу в Йорингарде? Имею в виду, воинов?
— Три сотни… и еще пять-шесть десятков набрали в деревнях по соседству…
Примерно на столько я и рассчитывал, подумал Харальд. Выдохнул, пригибаясь к раненому:
— Сколько лодок
