А теперь самое время продолжить. Он подхватил тонкие запястья, отбросил их в стороны. Нажал на плечи, заставляя откинуться назад. И снова начал ласкать Добаву так, как ласкала его самого когда-то рабыня, купленная у купца из далекого Византа.
Темноволосая, с огромными темными глазами, тоже прожившая недолго…
Харальд уже добрался ртом до шелковистых завитков под животом, когда Добава вдруг умоляюще выдохнула:
— Нет…
И вцепилась ему в волосы, отталкивая.
Нет, ну до чего упрямая, подивился Харальд, приподнимая голову.
Добава смотрела на него, лицо заливал неяркий свет горевшего светильника. Щеки алели так, что бересту поднеси — вспыхнет. В глазах поблескивали слезы.
И Харальд вздохнул, уступая. Это у него баб было — не перечесть. Не только рабынь, но и знатных женщин из тех краев, куда он ходил со своим драккаром. Причем многие предлагали себя сами. Платили за спасение, за свободу, за жизнь мужа или брата.
А у нее все в первый раз. Он сам, жизнь с мужиком, его ласки. Да и сколько у них ночей было? На один месяц, и на тот не наберется. Своровали, увезли в чужие края, отдали мужику, который, как она считает, в любой момент может ее убить. Потом повезли в Йорингард. Здесь тоже было весело…
Харальд резко встал, содрал с себя штаны, улегся на кровать. Посмотрел на Добаву уже от изголовья.
Та, тут же вскочив, улеглась на другой край кровати.
Бросив свое:
— Нет. Приказываю.
Забава замерла. Сердце колотилось, ужас, заплескавшийся внутри, был каким-то тягучим, вязким…
Харальд какое-то время смотрел на нее немигающим взглядом, и Забава уже подумала — все. Не простит он ей тех слов, не помилует.
А Харальд вдруг сказал что-то, и она различила уже знакомое "приказываю". Потом скользнул по ней рукой, прижал левую грудь. Что-то добавил, но уже с угрозой.
И вроде бы опять это "приказываю" прозвучало, только чуть по-другому. Еще Забава расслышала в его словах чужанское "нет".
Договорив, Харальд отбросил ее руки — легко, как веточки. Саму Забаву одним толчком запрокинул на кровать, снова принялся целовать.
Между ног, пониже живота.
Не бывает так, чтобы мужик бабу в том месте целовал, в ужасе подумала Забава. Там — и так. Стыд-то какой…
Уши и щеки пылали. Ни радости, ни сладости она не испытывала, один стыд. Хотелось лишь одного — чтобы прекратил. Не мучил ее своими чужанскими ласками.
И Забава снова пошла наперекор его воле. Даже на то, что он опять рассердится, не посмотрела. Сказала на его языке:
— Нет.
И вцепилась в пегие волосы надо лбом, отрывая голову Харальда от себя. Сама не ожидала, что он послушается…
Но он послушался. Вскочил, разделся до конца, улегся на кровать.
Забава быстренько скользнула к другому краю постели. Хотела уже залезть под покрывало — но вдруг осознала, что Харальд лежит поверх меха.
Без всего. И мужское орудие торчит.
Она вздохнула. Значит, еще не кончилось.
И хотя между ног еще побаливало после позавчерашнего, но прятаться под покрывало Забава не стала. Улеглась сверху, лицом к нему, крепко сдвинув колени и притянув их к себе.
Тревожно ей было. В последнее время она только и делала, что перечила Харальду.
А ведь она ему, что ни говори — рабыня. Другой хозяин ее давно бы уже проучил. Да не по разу, за каждую промашку.
Харальд лежал молча, с каменным лицом. По твердо очерченным щекам полз багровый румянец. Входит в ярость?
У Забавы по коже поползли мурашки. Но тут же вспомнилось, что даже на ее неразумные слова Харальд ответил лаской. Пусть и постыдной, нехорошей. Но во всем был с ней добр. А она, бессовестная…
Как же не ярится мужику после такого? Когда баба его то не слушается, то приказывает, то отталкивает?
И Забава, решившись, села. Переползла к Харальду, замерла рядом. Наклонилась, осторожно поцеловала в стиснутые губы.
Дуреха, уже в который раз привычно подумал Харальд. Никого он так не ласкал, только ее…
А она взяла — и не захотела.
Добава, присев рядом на кровати, потянулась к нему. Длинные золотистые волосы соскользнули, рассыпавшись по его плечу, груди, животу. Тоже ласка, от которой он едва не взвыл — до того захотелось подмять ее под себя.
А тут еще и грудь ее соском тюкнула по плечу, бусиной щекотнула его кожу…
И Харальд, облапив Добаву, притиснул ее к себе. Впился в мягкие губы, превратив девчонкин испуганный поцелуй в свой, глубокий.
Потом разложил на кровати, как положено. Навалился сверху, снова раздвигая ей губы поцелуем. Запустил руку между ног…
Там было сухо. Обдеру ведь все, как войду, сердито подумал Харальд. Особенно если припомнить, как он с ней обошелся всего ночь назад.
А как хорошо все могло бы кончиться — хвати девчонке ума просто лежать тихо под его ласками.
Когда пальцы, раздвинув мягкие складки, двинулись глубже, Добава болезненно дернулась. И Харальд, плюнув на все, сделал то, что следовало сделать с самого начала. Скатился ниже, по пути отлавливая ее запястья. Свел их вместе, стиснул одной ладонью.
И свободной рукой развел бедра, которые Добава успела сдвинуть. Улегся между ними, удерживая в кулаке ее запястья. Не давая ни отодвинуться, ни оттолкнуть его. Накрыл ртом мягкую, податливую женскую потаенку. Прошелся по ней языком.
Добава охнула. Дернулась, приподнимаясь…
Харальд придержал ее кулаком, которым стискивал тонкие запястья — просто подставил его под мягкий живот, не позволяя Добаве вскинуться еще выше.
Всяко бывало в моей жизни, подумал он, но чтобы такую ласку дарить чуть ли не силой…
Но и свое желание подпирало, так что долго Харальд там не задержался. Быстро скользнул вверх, отпуская ее руки.
И даже удивился, когда Добава его обняла. Не приобняла робко за плечи, как обычно, а со всех своих слабых силенок обхватила.
Он все-таки сделал, что хотел — но странное дело, так стыдно уже не было. Харальд держал руки, не давая приподняться.
Поэтому вся срамота на нем, отговорилась про себя Забава. Заставил, и все тут.
Следом она ощутила, как прошелся его язык по тем местам, которые от мужика положено прятать. Подумала зачарованно — а что я могу? Стыдно, но… но не больно. И даже не так противно, как казалось вначале.
Харальд тяжело дыхнул, оторвавшись на мгновенье. Снова накрыл ртом местечко у нее между ног. Языком погладил, надавливая. Опять прошелся. И снова…
Забава ощутила, как между ног что-то сжалось, отвечая на постыдную ласку.
Правда, длилась она недолго. Харальд отпустил ее руки, двинулся — и Забава глазом не успела моргнуть, как он навис сверху. Потянулась в ответ, обняла его с благодарностью.
За все — и за то, что недолго было, и за то, что не страшно.
А следом ощутила, как в нее заходит его мужское орудие. Тяжелое, словно каменное. Ожидала боли — но не было. Вздохнула, содрогнулась от его
