И мужское его достоинство понемногу вздувалось под моим взглядом…
— Нравлюсь? — С иронией спросил он.
Я задохнулась. По щекам словно плеснуло горячей водой — значит, краснею. Скевос быстро бросил:
— Пульт убрать, свет усилить. Полную панораму с укрупнением.
Красно-зеленые отсветы, до этого вырывавшиеся из-за моей спины и игравшие на теле Скевоса, погасли. Звезды, редко натыканные на стенах рубки, заметно подросли, засияв ярче. И ближе.
А главное, крупные зерна звезд проступили теперь даже на полу. И мы словно поплыли в стеклянном пузыре по черно-звездному миру…
— Надеюсь, это тебе тоже нравится? — Все с той же иронией спросил Скевос.
Пора было решаться. Чем быстрее все начнется, тем быстрей закончится, подумала я. Он, как говорится, чертовски привлекателен, я осталась без всякого выбора… и теперь все случится или с моего согласия, или без него — но случится обязательно.
Вот только в первом случае у меня будет пространство для последующего маневра. Я смогу говорить, как-то двигаться, о чем-то просить…
Ты же менеджер, Наташка, подумала я тоскливо. Договора-условия, всякое крючкотворство… ну и что, что самым большим моим достижением до этого было ведение документации? Пора расти и осваивать Галактику.
Тем более что она меня уже освоила. Ну или вот-вот освоит до конца…
Узлы на саронгах я развязывала рывками, под пристальным взглядом Скевоса. Разорвала швы, уцелевшие на верхнем саронге, скинула все тряпки к ногам. Стянула ленту из черной ткани с разлохмаченные волосы и тряхнула головой. Теперь из одежды на мне остались лишь живые кристаллы.
Скев стоял неподвижно и в полной боевой готовности. Даже в чересчур полной. На мгновенье у меня мелькнула надежда, что его отпугнет моя линия бикини. Сам-то он везде сверкал голой кожей. И лишь на голове ещё осталась шевелюра — коротко остриженная, темная…
Помнится, какой-то эстет из Америки, то ли в прошлом, то ли в позапрошлом веке, упал в обморок от отвращения, когда увидел в первую брачную ночь на теле у своей жены волосы…
Скевос, увы, эстетом не был. Вместо обморока он шагнул ко мне, легко толкнул открытой ладонью под грудью, заставляя сесть на ложемент. Подался вперед, тяжело дыша. Прошипел над ухом:
— Ну, давай…
Его бедра касались моих колен, он двинулся, вклиниваясь между моих ног. Обхватил руками, вдавливая твердые пальцы мне в спину — но не притягивая к себе.
Замер на расстоянии ладони, словно чего-то ждал.
Я со вздохом вскинула руки ему на плечи, потянулась вперед, наградила летучим поцелуем. Кусачим, быстрым и злым.
Поцеловала, собственно говоря, чисто для проформы. Просто чтобы обозначить свою активность.
Скевос хрипло хохотнул.
— Наташа… я надеюсь, мужчины с твоего Китежа получали от тебя больше взаимности? Твое счастье, что я большего и не ждал — но только на первый раз, учти это…
Он снова толкнул, запрокидывая меня на ложемент — и подался вперед. Щелкнуло. Узкое ложе подо мной стремительно раздалось, подсовывая мне под голову свой край.
Целовать Скевос начал от горла, несильно прикусывая кожу. Добрался до левой груди. Я ощутила его отделанные, как он их назвал, зубы на своем соске. Язык рассеянно станцевал на навершии. Там были — жесткая хватка кромки зубов у основания соска, скользкая гладкая ласка сверху, тепло мужского рта, больше похожее на жар…
И я прогнулась, вцепившись растопыренными пальцами в мягкую подложку ложемента. Даже нижнюю губу прикусила, потому что дыхание вдруг рванулось из груди короткими вздохами — и самый первый как-то уж слишком походил на стон.
Губы Скевоса шевельнулись, растягиваясь. Я ощутила это кожей на груди. Улыбается, подлец…
Снова безостановочное скольжение языка. И второе предательство собственного тела, когда рука Скевоса скользнула между ног. Пальцы вклинились, раздвигая вход. Несколько рывков внутрь, до упора — и выскользнули. Затем мягкое, легкое скольжение кончиков пальцев вверх-вниз, у самого входа.
И выше. И снова вниз. И — легко. Почти нечувствительно в начале. А потом каждое движение пальцев стало отдаваться жаром.
Рот Скевоса накрыл левую грудь, по влажной коже правой скользнул холодок. Снова жесткая, но без острой болезненности, хватка зубов, скользкий танец языка на навершии соска…
Мои колени вскинулись, сгибаясь — и зачем-то прижались к бедрам Скевоса. Умом я понимала, что происходит, но во рту все равно была горечь. И отвращение.
А телу было все равно. Теплая судорога свела пальцы ног. Уже и мыслей-то никаких не осталось…
— В моих планах. — Негромко сказал Скевос, приподнявшись наконец надо мной. — Заставить тебя хотеть меня, Наташа. Очень хотеть.
— Это нечестно. — Тяжело выдохнула я.
Пальцы его продолжали свое дело у меня между ног, скользко сводя с ума.
— Я перестану себя уважать…
Скевос молча отнял ладонь — и я ощутила округлое навершие его члена. Потом кинул руку на ложемент как раз над моим плечом. И когда вошел глубоким, словно бы пробующим движением, меня притиснуло к его запястью. Тянущее, сладкое, животное ощущение…
Он вошел на удивление вовремя — и в конце его движения по моему животу, там, где колом ощущалось его достоинство, прокатилась судорога. Долгая. Бьющая мелкими ударами. Меня несколько раз тряхнуло, я вскинулась с ложемента, загнано хватая воздух — и вот тогда-то и услышала:
— Хватит этих глупостей, Наташа. Просто живи и радуйся. Мне — и всему, что со мной связано.
Скевос задвигался уже по-другому — быстро, напористо. Жестко стиснул ладонями мою талию, не позволяя скользить по ложементу, уходя от него. Довел дело до последнего толчка, втиснулся в меня напоследок глубже прежнего, хрипло и низко застонал…
Затем отодвинулся, надавил на мои согнутые колени, заставляя их приподняться и сомкнуться перед ним. Словно бы отгораживаясь.
И тут же, склонившись, легко поцеловал одну из коленок. Мне на бедро упала капля пота с его плеча, покатилась к животу, заставляя снова почувствовать странное, непонятное, легчайшее удовольствие — не тот накат, что был до этого, а так, легкую тень, оставшуюся от него, отзвук закончившегося наслаждения.
Он сел рядом со мной, крутнулся, разворачиваясь вдоль ложемента и откидываясь вниз. Темноволосая голова опустилась мне на живот. Довольно неожиданно, надо сказать. Ноги он согнул, опершись пятками об изголовье…
Я тоже немного развернулась — но осторожно, не рискуя сбросить его голову вниз, на ложемент. Скевос тут же двинулся, примащиваясь поудобнее, закинул одну руку за голову. Пробормотал что-то севшим голосом. Переводчик сообщил:
— Это было хорошо. Только хотелось бы, чтобы ты перестала разыгрывать из себя дочь саря планеты Китеж. Нет, играешь ты хорошо, но мне больше нравится простая Наташа. И если хочешь, то через несколько часов, перед следующим прыжком, мы можем стать супругами.
— Это как? — Изумилась
