— Придете завтра утром, поговорим — бросив на нее быстрый взгляд, отверг прошение граф Прицци, и Рейн Тинкала, молча кивнув, развернулся и пошел по лагерю прочь. С ним, понурив головы, даже не пытаясь смотреть в глаза окружающим их, держащим руки на эфесах мечей людям, поплелись и остальные. Граф Прицци откинулся в кресле, взялся руками за шею и, щелкая позвонками, разминая ее, обернулся к принцессе Веронике, на его губах появилась торжественная и презрительная улыбка.
— Главное отберите у них волынку, пока не приучатся к порядку — не отрываясь от чтения, ответила герцогиня.
— Марк проведет с ними профилактическую беседу — одобрительно кивнул ей граф Прицци.
— Пусть еще проведет с тем, кто пишет вот такие письма — продемонстрировала ему текст на один разворот, написанный очень мелким бисерным почерком, принцесса Вероника — глаза с вами посадишь, будете покупать мне новые, как Эвилине. Гляньте, кто у нас по списку богатый, пусть поделится с городом, закажет еще пишущих машинок, раз писать от руки нормально не умеют.
* * *— Закат — громко объявил название песни граф Прицци. Полковой барабанщик сыграл пальцами вступление. Гитарист, высокий усатый кавалер преклонных лет, ловко и вовремя перехватил медиатор, чтобы не уронить его и не искать под ногами в темноте, звонко забил по аккордам гитары, задавая ритм. Командор Лилового клуба побежал по струнам арфы перебитыми в тренировках и боях пальцами, заиграл, запел известную, написанную талантливым поэтом прошлого века песню.
Над рекой в небо с шипением взлетела яркая зеленая ракета.
Графиня Тальпасто вскочила со своего места, едва не оступившись, растолкала компанию собравшихся вокруг нее юнцов и девиц, подошла к принцессе. Распахнув руки, крепко обняла ее, прижалась щекой к ее щеке.
— Вероника! — воскликнула она и энергично поцеловала герцогиню, у нее был восторженный, разгоряченный, пьяный и счастливый вид. Принцесса улыбнулась, взяла ее за руки, приласкала в ответ и погладила по голове. Быстрым внимательным взглядом окинула собравшихся за длинными столами людей, словно ища кого-то в сумраке, в неверном свете колышущихся на ветру факелов и светильников, и не найдя его, повелительным жестом подозвала к себе Марису.
— Сходите с Марком за Борисом. Передай, пусть придет к моему шатру — сказала она тихо, когда та с готовностью склонилась чтобы выслушать распоряжение — предупреди Вальтера, заряди два патрона и оставь мне свой револьвер.
Множество фонариков зажгли на столах и на ветвях деревьев. Три больших, заготовленных еще днем костра поднимали высоко в небо рыжие языки пламени и снопы пронзительно горящих в поздних вечерних сумерках искр. Дослушав песню, герцогиня встала и покинула собрание. В сопровождении молодежи, направилась к своему шатру, рядом с которым, сообщила всем, что хочет немного отдохнуть в одиночестве и тишине. Удалилась в шатер, нащупала на своем ложе под аккуратно свернутым одеялом оставленный Марисой револьвер. Откинула шторку на барабане, вытряхнула на ладонь два тускло мерцающих в темноте светлой бирюзой патрона, зарядила их обратно. Сказав Фарканто и рыжей Лизе, что не принимали участия в торжественном собрании, весь вечер сидели за столом в шатре, тихо переговариваясь, как будто играя в какую-то игру, писали на бумаге химическим карандашом слова, формулы и цифры, что хочет прогуляться в одиночестве по берегу реки, накинула на плечи потертый бордовый плащ, надела на лицо маску — выпуклую пустую блестящую черную личину, и вышла в темноту.
Лейтенант Кирка и младший сын князя Мунзе несли вахту перед ее шатром. Облаченные в современные бригандины с оплечьями, с копьями в руках, тихо громыхая броней, неторопливо прогуливались, приглядывались к теням среди камней. На столе ярко горела газовая лампа. Сигрид Манко с ножом в руках перебирала ягоды и грибы. Заворачивала в листья свежую рыбу. Огромная серая кошка сидела рядом, смотрела в сторону, как будто эти жирные, блестящие окуни были ей совсем неинтересны, сыто облизывалась, чистила мордочку и усы.
Борис Дорс явился в своем темно-сером, с пришитым аппликацией светлым крестом, плаще, со стальной унтер-офицерской подвеской на портупее и затертом берете с потрепанной, застиранной черно-белой лентой — опознавательным знаком бригады Тальпасто времен войны. Белые широкие рукава его рубахи светлели в темноте. Серебряная нить отражала свет далеких костров и фонарей. Лейтенант Кирка молча выставил руку в латной перчатке, предостерегая его от приближения к шатру герцогини. Где-то в темноте предупредительно-громко лязгнул затвор. Огонь светильников отразился в многочисленных, уставленных на гостя круглых немигающих глазах, крадущихся в траве кошек зловещим бледно-зеленым светом.
— Пойдемте — подошла к склонившему перед ней голову в поклоне маркизу принцесса Вероника. Холодным, не предвещающим ничего хорошего тоном, заявила — вы искали этой встречи. Получите.
Они молча шли по темной тропе в сторону от лагеря, вниз по течению реки. Туда, где скалы возвышались над стремительно бегущей темной водой. Осторожно ступая, чтобы не споткнуться на неровных камнях, уходили все дальше и дальше от шатров и огней. Принцесса молча шла впереди. Не пытался начать разговор и следующий за ней маркиз. Так они шли некоторое время, пока дорога не стала совсем невыносимой в темноте, и принцесса не оступилась. Борис Дорс, как это всегда бывает, запоздало, подхватил ее за плечи.
— Возьмите меня за руку, моя леди — потянул он локоть ей. Герцогиня взяла его под руку и они пошли дальше. Ветви сосен над головой затмевали слабый свет ночного неба. Призрачное сияние луны за облаками, почти не давая света, отражалось в беспокойной глади реки. Черные контуры деревьев и обрыва по правую руку от тропы были едва различимы в темноте, под ногами трещали сухие ветви. То там, то тут, между камней торчали обнаженные корни деревьев в обрамлении сухой и острой, шелестящей, когда ее задевали полы плащей, травы.
— Вы дрожите — заметил, решился начать разговор маркиз.
— Мне холодно — ответила ему принцесса.
Он остановился, снял с себя свой тяжелый войлочный плащ и, встав перед герцогиней, не снимая с него заколки, молча, накинул ей, поверх ее плаща через голову на плечи. Начал наощупь оправлять так, чтобы капюшоны не топорщились один под другим. Принцесса спокойно стояла, ожидая, когда он разгладит ткань на ее плечах, не выказывая этой аляповатой заботе никакого протеста. Капюшон упал с ее головы. Маска чернела тускло сияющей в лунном свете полусферой, темные, рассыпавшиеся по плечам волосы обрамляли ее, как личину демона. Пока маркиз оправлял полы плаща герцогини, он коснулся ее
