Осы здесь облепили все крыши и выглядели издалека как гипернатуральная инсталляция, порождение чьей-то нездоровой фантазии и эксцентричного вкуса. Но потом они начинали шевелиться, и разглядывать их дольше не очень-то хотелось…
До Пфорцхайма телепаться еще час: за это время его могли сожрать. Поэтому Данила притормозил у дома одного своего вечно накуренного кореша, решив сделать паузу. Он знал, что тот держит запасной ключ в одном из резиновых сапог у входа в дом.
В квартире царили полумрак и тишина.
Сквозь кристаллы витающей везде пыли проступили очертания комнаты. Его друг был в отключке. Чувак даже не в курсе, что вокруг творится.
Даниле нужно было время для решения, и лучше выиграть его здесь, в тишине.
Жалюзи на окнах были опущены, и он не видел, что за окном. Слышались отдаленные крики и стрекот оружия.
Веки опустились.
Что выбрать? Уйти или остаться? Кларисса или конец света? Это была самая ужасная дилемма в его жизни, и он не знал, как быть.
Он не хотел никуда уходить. Хаблов мечтал жить как прежде: непонятно на что и где, но беззаботно. Разве не здо´рово – проснуться в спокойном городе, где с утра люди спешат на работу и заскакивают в булочные за кофе и свежим брецелем…[23] Просто жить в мире, где можно клеить девочек, тусить по пятницам, работать хоть тем же учителем в женском интернате…
Или же… куда? Какой там новый мир? Да ему и старый каждый раз внове был.
Данила помотал головой, как будто его кто-то мог видеть.
Она сказала, что со Стражем можно заключать сделки. И он может перевезти их каким-то образом в другую Вселенную. Они будут первыми людьми на терра инкогнита… И терпеть там до конца своей жизни эту ведьму, которая станет его Евой… Упаси боже.
Но мысли потекли в другое русло.
А что еще может этот Страж? А если Даниле с ним поговорить? Он последний, к кому можно обратиться, когда боги предали человека.
Идея показалась, как ни странно, здравой.
Он проворно извлек нож и сделал надрез на запястье. Глаза закрылись, и голова запрокинулась. Его затягивало…
Перекресток обрушился, как всегда, внезапно. Данила тяжело поднял веки, оглядываясь. Страж за его спиной безмолвно смотрел на него и одновременно сквозь него.
Запястье все еще кровоточило, и Хаблов без лишних сомнений засунул его целиком в рот Стражу, ощущая, как что-то невидимыми клешнями впилось в его вены.
– Скажи мне, что делать. Я плохую кашу заварил. Такую никто не съест.
* * *Фидель быстро пересекла двор их дома и помчалась вдоль облетевших деревьев. Уши ловили жуткую тишину. Ни машин, ни людей, ни птиц. Даже черви в земле перестали копошиться. Только из белых шаров на домах отдаленно доносились низкие урчащие звуки, как будто там прятался гигантский желудок, бесконечно переваривающий все, что он недавно сожрал.
Золотой след высвечивался перед ее внутренним зрением, как брызги из пульверизатора.
Уличные фонари не горели, и приходилось всматриваться в темноту, чтобы ненароком не наступить на что-то или кого-то…
Наконец Фидель достигла цели. Королева здесь, под ее ногами. Она присела и осторожно огляделась. Ос пока не наблюдалось в округе, но угроза наполнила воздух, и даже дышать казалось опасным.
Пальцы прижались к ребристой крышке канализационного люка, за которым отчетливо ощущалось ее присутствие. Этот особенный свет…
Чугунная крышка прилегала неплотно, хотя Фидель предполагала, что ее вес больше десяти килограммов. Но вдруг крышка приглашающе звякнула и начала приподниматься. Фидель с опаской уставилась на ее странное подрагивание и благоразумно отошла подальше, очерчивая на земле вокруг себя круг носком сапога.
– Не смотри, не подходи, не чуй, – прошептала она, а рука на автомате извлекла ритуальный нож и уже в который раз полоснула запястье, чтобы кровь привела ее намерение в силу.
Минус магии – помимо крови она требует времени. Если его нет, никакое заклинание не поможет.
Крышка люка отвалилась, и наружу начала вылезать жирная ослизлая Оса. Она выбиралась задом, выталкивая конечностями свое тело, которое явно было маловато для такого отверстия. По размерам Оса превосходила Фидель, и если та не успела бы среагировать, то бесславно отправилась бы ей на корм.
Наконец Оса вылезла и поползла в сторону многоэтажек, издавая тихое урчание. Ведьма проводила ее остановившимся взглядом, будучи ни живой, ни мертвой от этой внезапной встречи. Чуть позже она начала спуск в канализацию. Золотой свет был ближе, чем раньше…
«Лишь бы тут не было других Ос», – молилась она про себя.
Королева-то себя от них спрятала, но Фидель не настолько могущественна. Да и сил на атаку почти не было от постоянной поддержки защиты на их квартире.
Единственным освещением служили следы Королевы на стене. Они и высвечивали путь в темном коллекторе канализационной сети. Фидель пошла вперед, прижимаясь к скользким стенам и прислушиваясь к дробящим тишину каплям.
На ощупь в стене обнаружился еще один маленький проход, там она и нашлась, под нависшими грязными трубами. Хрупкое золотое создание с причудливыми, ажурными крыльями и глазами, словно медовые колодцы. Королева забилась в угол, поджав под себя ноги, и всматривалась в тьму прохода напротив.
С полыхающим от волнения взглядом Фидель приблизилась к ней и опустилась на одно колено. Теперь они были одного роста.
Мембраны на ее ушах беспрестанно трепыхались, звуча как стая сверчков.
– Я здесь, слышишь? Ты позвала, и я пришла.
На дне ее глаз – дружелюбное мигание вечности.
Королева изменилась. Кости затянулись кожей, и все налилось теплым уверенным мерцанием. Она – свет во тьме миров, который никогда не гаснет. В молчании они взирали друг на друга, и Фидель казалось, что этих лет разлуки не было. Все было так, как в первый момент их встречи.
«Я тебя ждала», – прозвучало внутри Фидель.
– Что нам делать? – спросила она в отчаянии. – Как выгнать Ос? Или ваш Сад больше не спасти?
«Забудь про этот мир. Это больше не твоя забота».
– В чем люди провинились? – продолжала допытываться Фидель. – Все, что произошло, было по вине Мирры. Она, как и мы с Клариссой, – часть вашего божественного роя. Единственное, что когда-то сделал человек, так это поселился в вашем Саду. Но за это не убивают. Вы сами говорили, что все в мире – жизнь, даже пыль…
«Человек – это живущий Хаос, – с промедлением последовал уклончивый ответ. – Он был его каплями и начал вносить дисбаланс во все, к чему прикасался, стоило ему войти в один из наших миров. Мы не любим беспорядка. Мы пытались сжиться с людьми слишком долго, но у них нет понятия доброго соседства».
Не зря в британских сказках
