Весь следующий день я потратил на сборы, хотя мог справиться с ними за считанные минуты, поскольку не привык таскать с собой ничего лишнего, а все необходимое покупать по пути следования, благо материальные средства к тому располагали. Я даже уделил время нерадивому Греву, в течение часа детально распекая его за все возможные и невозможные грехи, напоследок оставив громадную инструкцию насчет того, что необходимо будет сделать к моему приезду. К вечеру вернулся раздосадованный Домнин во главе своего небольшого отряда, в который входили наши общие знакомые. Все они готовились к отправке на возможный военный фронт и также были на взводе. Четверо таких же крупных и суровых воинов, на фоне которых я смотрелся хилым юнцом, единогласно высказались за то, чтобы устроить небольшую пирушку в термах Тициана, куда, само собой, пригласили и меня.
— Говорят, приказ на развертывание легиона протекторов будет озвучен буквально на днях. А раз уж в дело вступает гвардия, две схолы катафрактариев, базирующиеся под Стаферосом наверняка пойдут следом. Юстиниан собирается лично командовать наступлением, хотя правильнее будет сказать «собирается делать вид».
Домнин весь сиял от радости, даже забыв о своей недавней одержимости загадочными убийствами.
— Император пожелал лично участвовать в конфликте? — удивился я такому известию.
— Бастионы Стафероса смогут защитить и три ополченца, — отмахнулся он, — у ахвилейцев только один фронт наступления: северный, а с их союзниками справятся и войска фем.
Мы вшестером облюбовали просторное помещение в два этажа на третьем уровне Тициановых терм. Платил за всё Домнин, и потому моему и без того скромному бюджету ничего не угрожало, чему я не мог не радоваться. Само собой, молодые бойцы, ну никак не могли обойтись без компании таких же молодых девушек, коих насчитывалось аж двенадцать человек.
— Тебе удалось побывать в отмеченном Альвином месте? — внезапно вспомнил я о недавнем вояже Домнина.
— Да, но, как ты и говорил, там уже побывали до нас, и из всех следов мы нашли только кучу собачьего дерьма. Что вообще понадобилось этому твоему Цикуте в Антартесом забытом Авермуле?
— В свои планы он посвящать меня не захотел, — с неохотой ответил я, не желая вспоминать инквизитора, — и пока даже не сообщил ничего интересного об остальных убийствах.
От горячей воды и вина меня тянуло в сон, но проклятое напряжение никак не давало расслабиться, а мысли мои раз за разом возвращались к отправной точке моего предстоящего путешествия в отдаленную провинцию. Разговор с Домнином затих как-то сам собой, да и на остальных катафрактариев, с которыми я поддерживал едва ли приятельские отношения, я также не обращал почти никакого внимания. Лишь вид обнаженных гетер, облюбовавших скамьи вокруг бассейна и занимающих гостей пока еще праздными разговорами, не давал мне уснуть. Желания мои вскоре исполнились, однако же, совершенно не так, как я ожидал. Спустя буквально четверть часа в термы вбежал облаченный в форму гонца человек, у которого от горячего воздуха бань на одежде явственно проступали огромные пятна пота. Остановившись в десятке шагов от бассейна, он с важным видом достал из футляра на шее смявшийся от влаги свиток и огласил собравшимся так ожидаемое всеми известие: империя Ахвила объявила Фениксу войну. А это значило, что приписанным к расквартированным в Стаферосе воинским подразделениям бойцам следовало немедленно явиться на общий сбор.
Прощания не затянулись надолго, и вот, пятеро катафрактариев, злые за сорвавшийся отдых и одновременно довольные закончившейся неопределенностью, уже стремительно покидают термы. Я же, как представитель внутреннего кабинета ордена, остался наедине с двенадцатью представительницами прекрасного пола, ошарашенными столь скорым отбытием своих клиентов. Впрочем, я не собирался давать деньгами Домнина пропасть.
Глава 5
Война со всем миром — обычные будни любой империи. На землях её за последние тысячи лет погибли, сражаясь за свою страну, сотни тысяч легионеров, устлав своими костями всю её целиком от края до края. И война эта не закончится, пока Феникс не покорит все изведанные и неизведанные пространства. Боюсь, однако, что день этот никогда не наступит.
Август Иустиниан, легат легиона Протекторов, 342 г. V im.
Империя Ахвила, самый могущественный из соседей Феникса, имела с ним, тем не менее, достаточно непротяженную границу. Всего лишь тридцать одна миля густых и непроходимых северных лесов, среди которых когда-то давно выросли по обе сторону оборонительные линии обоих государств. Главное противостояние всегда происходило не на суше, а на бескрайних просторах Мраморного моря. Постоянный передел власти над путями главной торгово-логистической артерии всей Хвилеи нередко выливался в открытые конфликты, в результате последнего из которых и наступил закат Пятой Империи. Фактически весь мир описываемой мною эпохи был разделен на два противоборствующих полюса, по одну сторону которого стояли Владыки ахвилейского царства, и императоры Феникса по другую, впоследствии, во времена Седьмой Империи, переименованного в империю Антартеса, а до того именуемого царством Стаферитов.
Сейчас, спустя почти тридцать лет после описываемых мною событий, мир изменился настолько, что, узнай я о подобном исходе во времена моей молодости, многое могло бы для меня повернуться совсем иначе. Империя уже долгие годы переживала эпоху декаданса, медленно гнила изнутри, а социокультурные процессы в ней происходили так быстро, что даже язык исконных стаферитов за считанные столетия переродился едва ли не полностью, и прежний вариант которого, в конечном счете, стал называться верхним наречием, на котором впоследствии разговаривали лишь представители древних патрицианских домов. Орден Антартеса, зародившийся на заре Шестой империи и некогда бывший гарантом власти Феникса, спустя непродолжительное время своего существования превратился в обычный инструмент власти для устранения непригодных государству людей. Продажа должностей и чинов в нем была всего лишь вершиной айсберга, и всё растущая с каждым годом вседозволенность, в особенности касающаяся высших иерархов, лишь усугубляла ситуацию.
Тем не менее, Феникс твердо стоял на ногах, опираясь на мощь и преданность своих легионов, орден, к моменту описываемых мною событий всё еще контролирующий церковь, а также на единственный на тот момент университет, где готовили боевых инженеров. Последние, к слову, с успехом заменяли собой осадную артиллерию, поскольку лишь силой своих познаний и особым даром, позволяющим им воздействовать на тонкие структуры нашего мироздания, могли причинять оборонительным сооружениям врага колоссальные повреждения. Противодействовать же мобильным частям противника могли лишь высшие из них, поскольку то, что инженеры называли «энергетической структурой мира» представляло собой систему, всячески противодействующую любому на нее воздействию. Без долгих и точных расчетов реакция «энергетической структуры» могла просто уничтожить того, кто решил использовать ее по своему усмотрению, и
