— Вот, собрал слизней. Забирай скорее.
— Брось тут, — велела ведьма, — чего с ними таскаешься?
— Я думал, — протянул Лис растерянно, — они для оберега от птиц нужны…
— Нет, — та шлепнула его по ладоням, и слизни рассыпались по притоптанной земле у входа, а Лис тщетно попытался стереть клейкую слизь с ладоней о штаны, — чтоб любопытный нос занять. Ходи ко мне, скажу важное…
Лис замотал головой и попятился — от одного ее взгляда по коже проносились мурашки, и все тело обдавало холодом, но отступать было некуда — Марушка стояла как во сне, глядя невидящим взглядом перед собой, а позади маячил Роланд, готовый в любой момент обнажить меч.
Лис покорился. «Да чего ж такое? Съест она меня, что ли?» — расправил он плечи, храбрясь, и пригнул голову, чтоб не задеть макушкой низкий потолок землянки.
Если бы не огонь, над которым в котелке булькало зеленоватое варево, сырость пробирала бы до костей. Запахи трав и ягод щекотали нос, смешавшись в один — удушающе сладкий. На широком столе в пестрой куче валялись иссушенные птичьи лапы, ягоды брусники и кругляши похожего на морозно-серые снежинки лишайника. Рядом, во влажное дерево столешницы старуха воткнула толстую кривую иглу. На самом углу, из праздничного, покрытого голубой эмалью с красной каемочкой, низкого кувшинчика торчала подаренная Роландом сухая рыбина — подожженная у хвоста она горела ровным пламенем и освещала скудное убранство землянки. С потолка свисали блеклые корни, а на единственной не покрытой каплями воды стене сушились травы и еще что-то… Лис не стал приглядываться, его и без ведьмовских штучек ощутимо подташнивало.
— Садись, — старуха указала на шаткую лавочку.
— Я постою, спасибо, — криво улыбнулся Лис, но в тот же миг пригнулся и взвыл — горбунья схватила его за ухо и не отпустила, пока тот не рухнул на предложенное место.
— Пей, — она понюхала найденную в закромах кружку и зачерпнула из котелка.
Лис наклонился к пойлу с самым несчастным видом — сквозь запах трав пробивался явственный душок плесени.
— Не хочешь, не пей, — раздраженно бросила ведьма и подвинула кружку на противоположный край стола, за которым, покряхтев и поохав, умостилась сама. — Тяжело тебе, мальчик? — спросила она почти ласково. — Совсем утомился, поди?
— Нормально, — поежился Лис, глядя, как старуха орудует иголкой, приматывая к птичьим лапам разноцветные перья. «Хоть бы не вывернуло, хоть бы только меня не вывернуло…» — стучало в висках.
— Ты собак не бойся, мальчик, — ведьма подняла на него целый глаз, и Лису показалось, что даже безобразное бельмо не мешает ей посмотреть куда-то глубоко, в такие темные уголки души, куда он сам предпочел бы не заглядывать, и заерзал на стуле.
— Каких еще собак? — Лис прокашлялся, оглядываясь, будто из темных углов могли выскочить разъяренные сторожевые псы.
— Никаких не бойся. Я тебе секрет открою.
— Да я не боюсь, — чихнул он. — Не люблю их просто.
— А если бросится? — старуха привстала и нависла над столом, потянувшись к Лису. — Если нападет собака, что делать станешь?
— Отобьюсь, — пожал он плечами, втайне надеясь, что его подруга на старости лет не выживет из ума и не превратится в нечто подобное. Знахарка, ведьма — суть одно и то же. Тем более, никакой чародейства или волшбы старуха не показала, только крутой нрав и немного старческого слабоумия, и Лис расслабился, посчитав ее ненастоящей, липовой колдуньей.
Он закинул ногу на ногу и принялся раскачиваться на лавочке, ожидая, когда та отвяжется сама.
— А если свора нападет? Если свора такая, что и конца и края ей не видно будет? — помолчав, полюбопытствовала она.
— Не знаю. Мне плевать, — Лис снова чихнул и поднял взгляд на собеседницу. Ее мутный глаз лукаво поблескивал в свете рыбины-свечи. — Может, обойдемся без этого всего, а? Знаю я ваши штучки — меня так Пащек подловил однажды, чуть без штанов не оставил. Я теперь ученый, — заявил он, почесывая раздраженный запахами нос, — никаких зелий покупать не стану, ясно?
Лис поднялся так резко, что ударился головой о земляной потолок, а низкая лавочка заскрипела и перевернулась, едва не пришибив ему ногу.
— Бывай, — развернулся он и, щурясь, шагнул к выходу.
— У любой стаи вожак есть, — крикнула старуха ему вслед. — Одолеешь вожака — одолеешь врага, разбежится свора…
Лис не обернулся, проклиная день, когда обманулся обещанием щедрой платы и ввязался в опасное приключение. От спертого воздуха мутило. Он выскочил, оперся ладонями о колени и попытался отдышаться, но вместо облегчения загудела голова. Лис страдальчески скривился и направился, не разбирая дороги и едва не увязнув в трясине обеими ногами, к привязанным лошадям.
— Всё? — остановился напротив Роланда. — Теперь, наконец, всё? Ты выведешь нас из болот?
— Мы же за оберегами пришли. Без них девку твою легко найдут видящие-птицы, куда бы ты ее не отвёз, — мягко упрекнул воин. — Придется подождать.
Марушка сидела на земле, упершись подбородком в колени, и раскачивалась из стороны в сторону. Странно притихшая, она глядела прямо перед собой. «Этак мы далеко не уйдем, — расстроился Лис, — задурила-таки ей голову карга старая!» — сплюнул он и сел рядом. Девочка замерла на мгновение, но не повернулась, продолжила качаться.
— Ну, не переживай, Марь, — похлопал ее по спине Лис, — сегодня отоспимся хорошенько, а утром, считай, свободны как ветер…
Он зевнул, вяло отмахнувшись от налетевших комаров. Марушка закусила губу и тряхнула головой, пряча полный боли и недоумения взгляд. Лис ничего не заметил.
* * *
Уже давно рассвело, когда они выбрались с болот. На шее у Марушки, в такт конским шагам, качался подарок от ведьмы — обмотанный грубой ниткой оберег из высушенной вороньей лапы, хвойных иголок, перьев, заячьей шерсти и разноцветных ягод. Лис, уточнив, обязательно ли эту штуку держать на шее, свой засунул в карман. Роланд спрятал под куртку.
Не опасаясь теперь видящих, он предложил остановиться у озера, которое еще с вечера заприметила Марушка, чтобы вздремнуть и набраться сил. Никто не возражал: рыжий сонно кивнул, а девочка так и не заговорила.
Они расположились прямо на песчаном берегу. Наскоро позавтракали. Когда Роланд, закончив с харчами, отправился поить лошадей, Марушка подошла к самой воде и села, поджав ноги, в тени раскидистой ивы.
Перед ее взглядом зелено-бурой лентой мелькнул водяной уж, покидая прогретый солнцем камень над водой, брызнули врассыпную лягушки, отплыли и высунули острые морды из воды, разглядывая чужачку. Марушка просидела долго, сжимая в руках пирожок с капустой — взяла его за трапезой, разломала пополам, но отправить в рот не смогла и крошки.
Роланд с Лисом громко пререкались у нее за спиной. Один уверял, что тень к полудню уйдет и придется спать под палящим солнцем, второй,
