— Нет, — решительно покачала головой Марушка, — такого быть не может. Федора говорила, что я — подкидыш. Значит, мои родители погибли в войне или их скосила чума.
— Ну, допустим, важный господин через ваши Малые Луки проезжал, — размышлял Лис, — обрюхатил селянку, а потом она с горя и повесилась. А чтоб совесть не заела на том свете, подбросила тебя кому-то во двор. Может такое быть?
Марушка задумалась на мгновение:
— Фу, нет, — скривилась она. — Я не хочу об этом думать. Лучше уж пусть ключ и правда окажется сильно важным для всех, чем такое.
Лис устало махнул рукой:
— Легче напрямую спросить, — неуверенно покосился на дверь избы. — Ты-то все равно не умеешь с ключом обращаться. Разве что… вот когда полезла в воду, о чем думала? — и добавил спешно: — Если вспомнишь, вдруг наткнемся на разгадку, чего с ним делать нужно.
— Ничего не думала, — Марушка зажмурилась, вспоминая, — просто решила, что тебя нужно спасать, и пошла.
— Просто пошла, значит… — задумчиво протянул Лис, — хорошо. И про то, что с секирой в руках тебя должно было утянуть на дно, не знала?
Девочка испугано икнула:
— Так я что, умереть могла? — просипела она, судорожно пытаясь вдохнуть.
Лис кивнул.
— Могла. Но не утонула же — ключ сработал. Значит… — продолжил он, — значит, ты не боялась. Точно! Это как с собакой — пока ты ее не боишься, она даже лаять на тебя не станет. А как только труханешь — сразу зубами у ноги поклацает.
Марушка неуверенно кивнула, не улавливая связи. Своего мнения на этот счет у нее не было, и сбивать Лиса с мысли не хотелось. К тому же, он все еще был явно уверен, что она недоговаривает и обижался за это.
Лис резко поднялся на ноги:
— Прошвырнемся до притоки, проверим? — нетерпеливо спросил, стряхивая щепу со штанов. Холодный ключ оттягивал карман и так и манил испытать его в действии. Лиса раздражало, что Марушка недоговаривает, раздражали Резные Петушки и все их жители, необходимость искать отравителей озера, до которого ему не было дела и, в конце концов, что возни с ключом оказалось в разы больше, чем он даже мог предположить. «Плевать, если не получится, — подумал он, — пусть уже вся эта свистопляска хоть чем-то закончится».
— Что проверим? — уточнила Марушка, уставившись на переполненного воодушевлением Лиса.
Тот повел плечом, вглядываясь в кромешную темень — дорогу-то он помнил, правда, оба раза им приходилось ковылять огородами. «Можно подсократить путь, — кивнул он своим мыслям, — тогда вообще за пару часов управимся, и никаких недомолвок не останется. Если она знает что-то — от испуга расскажет, если нет — пойдем наудачу».
— Ключ, — отрезал он. — Мы выяснили, что главное — идти и не бояться. Перейдем вброд, посмотрим, как он работает.
— А если не получится?
— Но у тебя же получилось! — заверил Лис и тут же добавил, раздражаясь: — Если, конечно, опять что-то важное не забыла мне сказать.
Марушка поежилась под его взглядом:
— Я не боялась, пока ничего не знала, — выпалила она. — А если испугаюсь на полпути, прямо в речке?
— Так я сам схожу, — зло прищурился Лис. — Теперь, когда собственными глазами видел, что все работает, чего трястись-то?
Он протянул девочке руку, торопя ее встать. Марушка замялась и обернулась на избу: «Вот бы Рута нас позвала помочь, — подумал она, — или что-нибудь задержало. Не нравится мне это все».
Из дома слышалось неразборчивое бормотание. Ветер разносил по округе тихое стрекотание сверчка, потиравшего лапками в зарослях лебеды. Качнулась сухая трава, и от очередного порыва погасла лучина в руках Марушки. Теперь только светлым пятном виделась ей протянутая ладонь.
— А тот, главный, — выдавила, наконец, девочка, не спеша хвататься за Лисову руку, — его ведь под воду затянуло. Хотя видел, что ключ сработал, и бояться, значит, ему было нечего. Вдруг ты все неправильно понял и тоже утопнешь?
Марушка услышала, как в темноте Лис нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Козырь? Он спешил и труханул, что мечом по темечку прилетит, — уверенно заявил рыжий. — Пойдем. Если за меня боишься, — осклабился он, — так я местному голове могу предложить — за горстку медяков и бутылку браги он точно согласится. Так даже лучше будет, пьяному и море по колено.
Марушка обхватила себя руками, ей показалось, что под пронизывающими порывами ветра ей стало холодно не только снаружи, но и где-то глубоко внутри.
— Нет, по темноте идти не согласна. И занозу вытащить не могу… — жалобно призналась она, — давай завтра утром.
«Может, забудет до рассвета. Или мне мысль получше в голову придет, как его отвадить» — решила девочка, растирая замерзшие ладони.
Лис махнул рукой — сломать ногу, пробираясь по чужим огородам не шибко-то и хотелось, а заглядывать в избу за лучиной, когда раненому еще неизвестно что может привидеться, тоже не вызывало вдохновения. «Если ключ работает как надо, неплохо бы поскорее свалить, пока мужик не оклемался. Упадет на хвост, не отцепится» — нахмурился он.
— Завтра, так завтра, — нехотя согласился Лис. — Давай с занозой помогу, и спать.
— Сама достану, — мотнула головой Марушка, — я же знахарка.
Рыжий, не слыша отказа, опустился напротив и подхватил Марушкину ногу. Девочка отшатнулась и напряженно замерла. В темноте парень не заметил, как полыхнули румянцем ее щеки. Сосредоточенно покусывая травинку, Лис сощурился, пытаясь в темноте разглядеть щепку. Горячее дыхание щекотало Марушке ступню.
— Просто пальцы дрожат после шитья, — неловко брыкнулась девочка.
Лис выплюнул колосок, удобно перехватывая ее за лодыжку, и резко дернул щепку:
— Зато у меня ничего не дрожит.
Марушка взвизгнула от неожиданности, но тут же прикрыла ладонями рот, оглядываясь на избу. Теперь острая боль в ступне сменилась тягучей ноющей. И если первая проявлялась при движении, то от второй оставалось только бессильно скрипеть зубами.
Лис недовольно проследил за ее взглядом. Вздохнул и, не дожидаясь благодарности, щелкнул пальцами, выбрасывая щепку.
Дырявые стены сарая не защищали от участившихся порывов ветра. Но даже лежать под тонким побитым молью одеялом на сквозняке Марушке показалось спокойнее, чем барахтаться, рискуя уйти на дно, в мутной воде притоки. Лис пробурчал что-то не то ободряющее, не то обидное, укладываясь на рассыпанной по полу соломе.
Дважды Марушка проваливалась в сон и дважды просыпалась от завываний ветра надо головой. Сверху, поднятые потоками воздуха, кружась, падали на нее мелкие перья из воробьиных гнезд. Мягко щекоча щеки, скатываясь на утоптанную землю. Похрапывал Лис, укутавшись драным покрывалом с головой. Марушка пошевелила пальцами на ногах — они, кажется, заледенели и теперь с трудом сгибались. Девочка закрыла глаза, надеясь заснуть. Ветер зашумел иссохшимися досками под крышей, так и грозившими свалиться прямо на головы спящим. Марушка повернулась на бок и попробовала завернуться в одеяло, как гусеница в кокон, но холод все равно пробирал до костей,