Роланду дорогого стоило сохранить лицо непроницаемым:
— Ты решила просить помощи у него?
— Я буду ждать тебя к столу, Роланд, — сухо попрощалась она, поднимаясь в свои покои.
Когда Радмила скрылась из виду, Роланд резко развернулся и вышел на двор. Он прислонился к горячему камню дворцовой стены и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Громкое щебетание скворцов заглушало любые мысли, и Роланд подумал, что с удовольствием бы запустил чем-нибудь в несмолкающих птиц.
* * *
Марушку вели по темному коридору. Гулко отдавались ее шаги. Окруженная стражниками, она боязливо косилась на алебарды и мечи в их руках.
Когда перед процессией распахнулась дверь, девочка зажмурилась от яркого света. Подталкиваемая в спину, вышла во внутренний двор с садом, но, впрочем, рассмотреть цветущие розы и свисающие гроздьями с веток зеленые яблоки и неспелые, но уже размером с кулак сливы из-за широких спин не смогла. Выводили заливистые трели скворцы, перепрыгивая с ветки на ветку. Звеня крыльями, кружила большая стрекоза, приземляясь на древко алебарды и взлетая, стоило только оружию покачнуться.
Вопросов Марушка не задавала, впрочем, едва ли кто-то собирался с ней беседовать — лица стражей не выражали никаких эмоций, и девочке непреодолимо захотелось постучать по ним, чтоб убедиться, не вытесаны ли они из камня.
Воины шли шаг в шаг, не сбавляя ходу, а девочка, заключенная в плотное кольцо, едва поспевала, чтобы не натыкаться то и дело спиной на замыкавшего круг стражника. До башни оказалось рукой подать — едва ли больше аршина, но Марушке показалось, что вели ее целую вечность — дыхание перехватывало, а перед глазами мелькали только руки, сжимавшие мечи и алебарды, да широкие спины, облаченные в блестящие кольчуги. Лица воинов виделись размытыми пятнами. Марушка моргнула и только собралась протереть глаза, когда стражи резко остановились и открыли перед ней дверь. Девочка безропотно ступила вперед и сразу же перецепилась через невысокий порожек, едва не проехавшись носом по полу. Железной хваткой стиснув плечо, ее вернули на ноги, когда до земли оставалось не больше локтя. Марушка сделала первый шаг по винтовой лестнице и исступленно замерла, уставившись под ноги. Ступени из светлого мрамора с голубыми прожилками она уже видела. Марушка тряхнула головой, как в доме у Руты, когда они привиделись ей впервые, но ступени оказались не мороком и никуда исчезать не собирались. Холод разлился по спине.
Последнюю дверь перед ней распахнули, когда крутая винтовая лестница, наконец, закончилась. Марушка уже не чувствовала ног, но упорно заставляла себя преодолевать ступени. Она не сомневалась, что если остановится или упадет, ее поднимут на руки, как обычно делал Роланд и донесут, и поставят, куда нужно, но то, что девочка с трудом прощала похитителю, не готова была вытерпеть от вооруженных незнакомцев с каменными лицами.
Марушку подтолкнули в спину. И как только она переступила порог башни, дверь за ней с грохотом закрылась. Лязгнул засов, и девочка с горечью поняла, что с самого начала, с самого первого дня, когда она узнала о дальней дороге, никто не собирался ей ничего объяснять. «Надо было бежать с Лисом, — Марушка ударила кулаком по двери. — Надо было бросить этого предателя умирать или оставить на Руту. Надо было… — всхлипнула она, вспомнив про сломанный амулет в их хате у болота, — сказать Федоре сразу. Я сама виновата, а теперь расплачиваюсь».
Марушка поскребла ногтями дверь, и сползла на пол — дрожали коленки, а к глазам подступали слезы. Закусив губу, она водила пальцем по голубым прожилкам мрамора, представляя, что на камне нарисован волшебный лес.
Утерев слезы, прошлась по комнате — потрогала осторожно корешки книг, растрескавшиеся и затянутые паутиной, залезла на скрипучую кровать, не снимая обуви — простыня посерела от времени и собрала на себе клубы пыли. Марушка добралась до окна в последнюю очередь — боялась, что от высоты закружится голова. На полу под окном гнили бурые листья плюща-змеевника, занесенные ветром еще с прошлой осени. Девочка подергала открытые ставни, но они не поддались: похоже, их не закрывали много лет, и дерево ссохлось.
Высота и впрямь кружила голову. Марушка высунулась по пояс. «Покалечусь, — огорченно подумала она, разглядывая терновые кусты, высаженные у основания башни, но тут же воспряла духом: — Это ведь как в сказке, которую Лис рассказывал. Он поймет, что со мной беда, и вызволит отсюда».
* * *
Лис обустроился неплохо — на постоялом дворе оплатил комнатушку деньгами из срезанного кошеля зазевавшегося купца, которому не посчастливилось налететь на рыжего в толчее на берегу. К обеду разведал обе таверны — и «Жирного Карася», куда бы и носа не сунул — на всякий случай, и «Хромого Коня», где его приняли как родного. Человек из порта — Кайдал, с которым рыжий условился встретиться, ждал за столом в компании троих собутыльников и будущих подельников — курчавого Ворона, колчеухого Крысюка и седого, со свернутым набок носом Некраса. О происшествии в Кемьгороде и кончине Козыря сотоварищи здесь или не знали, или не интересовались подробностями, а Лис не спешил рассказывать.
— Ты не смотри, что его ветром сдуть может, — понизив голос, пояснил Кайдал, кивая на сидевшего во главе стола светловолосого вора с отсеченным ухом, на месте которого остался безобразный шрам. — Ловчее Крысюка не сыщешь. К тому же, у него чуйка. А как выпьет, — собеседник зашептал, и Лису пришлось наклониться к нему ближе, — буянит так, что вдесятером не удержишь. Хуже вепря.
Неровно остриженный Крысюк, некоторое время недоверчиво сверлил Лиса взглядом. Одним глазом он косил, и Лис терялся, куда смотреть во время разговора — в нормальный левый, или съехавший к переносице правый. Крысюк по гонору оказался похожим на Козыря, но отличался от кемьгородского главаря тщедушным телосложением и злым проницательным взглядом, липкое послевкусие которого преследовало, куда бы ни направился встретивший его.
В конце концов, Лис решил смотреть тому на переносицу, а по возможности и вовсе с Крысюком бесед не вести — тот явно с первого взгляда невзлюбил рыжего.
— Чего пялишься, щенок? — прошипел Крысюк, когда Лис блуждал взглядом по его лицу, изрешеченным глубокими оспинами.
Как только он заговорил, стало видно, что пару передних зубов бандит потерял, а оставшиеся держались на честном слове. Косой черный глаз, казалось, вот-вот прожжет дыру в плече. Лис безразлично отвернулся — сначала он покажет себя в деле, а потом они посмотрят, как заговорит с ним Крысюк.
Фигуристая девица поставила на стол очередную, неизвестно уже кем из них заказанную бутыль
