– Идем курсом восемьдесят с плавным снижением, по команде сбрасывай баки.
Подлетая ближе к границе, он ясно увидел места позиций, с которых были произведены пуски, от каждой в стратосферу, загибаясь к нему, на запад, стоял шлейф сероватого дыма. Как же их много! Он выбрал шесть столбов, стоявших возле Дамсхагена.
– Bubi, мы сейчас пересечем границу с Восточной Германией, – раздался в наушниках голос ведомого.
– К черту, это уже не граница. Это линия фронта, и мы на войне! Ты видишь что-нибудь на земле? – ответил Хартманн.
– Какие-то корпуса, как раз от них уходят два шлейфа. Мы летим слишком быстро, – ответил ведомый.
– Сбрасывай скорость. Противника в воздухе пока не видно. И баки тоже сбрасывай, они все равно уже почти пустые, – скомандовал Эрих.
– Вижу следы от техники на земле, они ведут во двор, к корпусам! И в зданиях большие ворота! – азартно крикнул ведомый.
– Пойдем дальше, здесь мы ничего не сможем сделать, у нас только пушки.
Внезапно в наушниках прорезался новый голос:
– Bubi, это дежурное звено, иду на форсаже, буду у вас через пять минут. У нас по шесть двухсотпятидесяток. И нашей базе, похоже, конец, мы видели над ней взрыв, и она не отвечает.
– С ходу накрывайте три корпуса на опушке, ориентир – Роггенсторф, сразу за лесом на опушке, возле дороги! – приказал Эрих.
– Bubi, я их вижу! Две цистерны, две гусеничных установки и еще машины! Эти еще стоят на стартовых позициях! – взволнованно заорал ведомый.
Командир третьей батареи третьего дивизиона сто пятьдесят девятой ракетной бригады допустил роковую ошибку. Он приказал поднимать столы у пусковых установок. Согласно инструкции. Ведь при транспортировке опущенный стол очень пачкается в грязи, он может зацепиться за кочку и даже прийти в негодность. Он был первый день на войне и не подумал, что его батарея может вся прийти в негодность, если замешкается на позиции. На стартовом агрегате 2П19 стол подымается вручную, с помощью механической лебедки, вдобавок стол очень тяжелый. Ведь ему надо выдерживать и вес ракеты, и яростное пламя ее двигателя на старте. По два человека на каждой пусковой спешно уже заканчивали крутить ручки лебедок, когда над батареей пронеслась ревущая смерть. Длинной очередью из пушки М61 «Bubi» Хартманн прошелся по батарее, расстреляв оба расчета и наделав дырок в пусковых установках. Его ведомый, увидев в последний момент машину с антеннами, чуть довернул и прострочил ее, всадив в машину не меньше полусотни снарядов, она загорелась и взорвалась.
– Делаем второй заход, сейчас добьем пусковые и расстреляем эти цистерны! – приказал Эрих. За цистерны он принял обмывочно-нейтрализационные машины 8Т311, водители которых сейчас разбегались в стороны от летящего ужаса с черным тюльпаном на борту фюзеляжа. Внезапно, посмотрев вниз на развороте, Эрих увидел, как две гусеничных машины пришли в движение. Мехводы третьей батареи пытались уйти в спасительный лес от обстрела.
– Не успеют, сейчас мы их прикончим! – произнес довольный Эрих.
Но у Гюнтера Фюльграббе на этот счет было другое мнение. Гауптман Гюнтер Фюльграббе, бывший во Вторую мировую войну ведомым у самого Германа Графа, в начавшейся Третьей мировой вел свою четверку МиГ-17Ф второго штаффеля четвертого авиаполка ВВС Национальной народной армии ГДР над самой землей к месту боя.
Десять минут назад их эскадрилью, сидевшую на полевом аэродроме возле Висмара, подняли по тревоге, приказав прикрывать район в треугольнике Дассов – Дамсхаген – Калькхорст. Комэск разбил эскадрилью на четверки, и они получили приказ начать барражировать над лесным массивом на малой высоте. Единственно верный способ не быть сразу сбитым, Гюнтер не испытывал иллюзий по поводу возможностей своих МиГ-17. Если они будут прикрывать свой район на высоте, то новейшие двухмаховые «старфайтеры», «тандерчифы» или «миражи» НАТО атакуют и собьют их ракетами безнаказанно, а потом сделают с землей под ними, что хотят. А на малой высоте их «миги» еще надо заметить, притом на фоне земли прицельное оборудование и головки ракет будет работать далеко не идеально. Поэтому у них есть шанс, правда наземные части гарантированно подвергнутся первому удару. Но потом его «миги» зайдут в хвост снизившимся для удара самолетам противника. Да и скорость противник сбросит обязательно, на двух махах не то что прицелиться, заметить что-то на земле слишком сложно. Появление пары F-104G он заметил поздно, когда они уже зашли на цели, какие-то машины на опушке леса. Но когда «старфайтеры», выпустив по очереди из своих пушек, пошли на разворот для второго захода, Гюнтер бросил в эфир:
– Вторая пара, атакуйте ведущего.
И пошел в атаку на замыкающий «старфайтер». Так получилось, его четверка выполняла боевой разворот попарно, и его вторая пара оказалась впереди первой. «Его» F-104G уже влез в оптический прицел АСП-3НМ, правда, не идеально, где-то в одну четверть ракурса. Но все равно надо стрелять, пока он не заметил на своем хвосте висящих ниже его «мигов». Тогда он даст форсаж и легко уйдет.
Гюнтер чуть довернул свой самолет и дал длинную очередь из всех пушек, стараясь держать в прицеле все время скользящий вправо самолет противника с необходимым
