28 октября, местное время – 07:28. Воздушное пространство над Японским морем в 280 километрах южнее Владивостока. Через 6 часов 28 минут после начала конфликта
«Всякий план остается неизменным лишь до первого соприкосновения с противником» – так, кажется, сказал кто-то из великих немецких военных теоретиков. Эта участь не миновала и планы воздушного боя над Японским морем, причем с обеих сторон. Для генерал-майора Пепеляева стали неприятной неожиданностью две вещи. Первая – это то, что командир тридцать пятого тактического авиакрыла разделил свои силы, не став дожидаться задержавшуюся с взлетом эскадрилью, направив ее прямо на Владивосток. А сам он пошел, заходя с тремя десятками F-94, далеко с востока, сделав большой крюк, вдобавок на малой высоте. Командир тридцать пятого крыла знал, что даже с подвесными баками в этом случае у его машин топливо кончится на полпути обратно, но он рассчитывал на дозаправку. Вторая – это то, что, когда «миги» сорок седьмого полка прошли над «суперсейбрами» из восемнадцатого американского авиакрыла, сцепившимися в смертельной схватке с МиГ-19С из четыреста четвертого истребительного авиаполка, Пепеляев увидел силы непосредственного прикрытия американских бомбардировщиков. Произнести длинную матерную тираду – вот что он мог в данный момент сделать. Непосредственное прикрытие бомберов осуществляли два полных авиакрыла. Девяносто самолетов, против его тридцати восьми МиГов, из них половина – новенькие «тандерчифы», которые превосходили его МиГ-19П в скорости почти на девятьсот километров в час! Но делать нечего, генерал-майор связался со штабом, кратко доложив обстановку, и начал командовать:
– «Беркут ноль один», «беркут ноль два», это «первый». Атакуйте правую группу прикрытия, тяните их вниз. «Беркут ноль три», вы за мной, атакуем левую группу, – скомандовал он командирам эскадрилий сорок седьмого полка, послав две свои эскадрильи на более опасных «тандерчифов».
Американские командиры восьмого и пятьдесят первого тактических истребительных авиакрыльев в недоумении смотрели на действия этих сумасшедших русских. Они что, всерьез собираются атаковать их, втрое уступая по численности? Но русские в самом деле стремительно сближались с ними на встречных курсах. Американцы приняли приглашение, но оставили по одной эскадрилье вверху, перед строем бомбардировщиков, соотношение сил вполне позволяло им это. Пепеляев, видя эту ситуацию, только скрипнул зубами. Оставалось только надеяться, что предварительные расчеты сейчас будут воплощены в жизнь. При планировании этой операции были учтены все возможные козыри, которые были доступны советским истребителям, и сейчас «миги» сорок седьмого полка собирались выложить один из них. Дело в том, что бой, как и планировал Пепеляев, проходил менее чем в трехстах километрах от ближайших советских аэродромов. А до ближайших аэродромов USAF в Южной Корее было пятьсот, а в Японии и все шестьсот километров, вдобавок истребителям американцев надо было лететь еще дальше к враждебным берегам. И наличие заправщиков не панацея, их на все машины просто не хватит, да и опасно заправщикам так близко приближаться к Владивостоку. Поэтому у американцев на наружных подвесках, кроме пары ракет «Sidewinder» AIM-9B, висели подвесные топливные баки. А у МиГ-19П сорок седьмого полка вместо подвесных баков висело по четыре блока НУРС ОРО-57К с восемью ракетами С-5[46] в каждом.
Пилоты «суперсейбров» и «тандерчифов» испытали несколько очень неприятных секунд, когда в их построениях начали массово взрываться сотни килограммовых боевых частей НУРС, приводимых в действие дистанционными взрывателями И-71, едва самолеты противника сблизились на два километра. Два F-105D и один F-100D мгновенно превратились в огненные шары от прямых попаданий. Еще четыре самолета, сбитых близкими разрывами, свалились вниз в беспорядочное падение, волоча за собой шлейфы дыма и пламени, где-то внизу раскрывались купола парашютов выпрыгнувших пилотов, уже не первых, но далеко не последних. Пять поврежденных машин, дымя, отвалили на юг, стремясь достичь спасительных берегов Японии и Южной Кореи. А МиГи не собирались успокаиваться на достигнутом. Пользуясь тем, что остальные американцы шарахнулись в разные стороны, совершенно растеряв всякое подобие строя, тридцать восемь МиГ-19П рванулись на максимале, выходя на дистанцию действенного огня своих тридцатимиллиметровых пушек НР-30. «Тандерчифы», пользуясь своим огромным преимуществом в скорости, быстро оторвались от МиГов первой и второй эскадрилий с набором высоты. «Убрать» из уравнения боя, кроме четырех сбитых первым массированным ракетным залпом и трех поврежденных машин, пилоты которых сейчас со снижением выходили из боя, больше не удалось никого. А вот на «суперсейбрах» МиГи третьей эскадрильи вместе с парой генерал-майора Пепеляева оторвались по полной программе. Во-первых, F-100D по сравнению с МиГ-19П не имел преимущества в скорости. Во-вторых, он был тяжелее МиГа больше чем в два раза, максимальная взлетная масса «суперсейбра» была семнадцать с лишним тонн против семи с половиной у МиГ-19П. В-третьих, при меньшем весе, два двигателя РД-9Б, стоящие на МиГ-19П, развивали на семьсот килограмм тягу большую, чем один двигатель Pratt Whitney J57-P-21А, имевшийся на F-100D. И, наконец, в-четвертых, за «выдающуюся» маневренность F-100D имел у своих же пилотов USAF прозвище «свинцовые сани», очень точно характеризующее его пилотажные свойства. Все это привело к тому, что пилоты одного из лучших истребительных полков во всем двадцать третьем корпусе ПВО СССР, ведомые лучшим
