его брат Генрих Орлеанский был уже женат на Екатерине Медичи, а для третьего сына, своего любимца Карла Ангулемского, Франциск ждал какой-нибудь блестящей партии. Правда, король предлагал наваррской чете выдать их дочь за первого принца крови, герцога Антуана Бурбонского, но эта кандидатура не соответствовала желаниям Генриха и Маргариты: человек без всякой будущности, расточительный, легкомысленный – не о таком супруге мечтала королева для своей Жанны.
Карл V так долго не решался дать Генриху Наваррскому ответ, что Франциск успел узнать о тайных брачных переговорах и принял крутые меры для пресечения их. Он отнял дочь у родителей и перевез ее из Алансона, принадлежавшего Маргарите, в Турень, зависевшую непосредственно от самого короля, что очень облегчало охрану маленькой пленницы. Ее поместили в мрачный, неприступный замок Плесси-ле-Тур, сооружение Людовика XI – с решетчатыми окнами, с глубокими рвами и подъемными мостами. Никто не мог туда проникнуть без ведома доверенных лиц короля.
Жанна горько плакала. Невозможно установить с точностью дату этого тяжелого для Маргариты события. Во всяком случае, оно должно было произойти никак не раньше самого конца 1538 года, а по свидетельству Дено – относится даже к 1539 году. В это время Жанне было 10–11 лет, а не 2 года, как передают многие биографы Маргариты, очевидно, относя это событие к 1530/31 году. Таким образом, жестокий поступок Франциска утрачивает, по крайней мере, свою бессмысленность: он был вызван опасениями короля навсегда потерять Наварру.
В 1539 году мечта Генриха относительно дочери была близка к осуществлению. В этом году произошло крупное восстание в Генте. Для его усмирения Карл V торопился в Нидерланды и просил разрешения у Франциска проехать туда через Францию. Король согласился и устроил Карлу пышную встречу. Но среди праздников и веселья не забывали политику. Карл обещал отдать Франциску Милан, а Франциск отнесся благосклонно к предложению императора выдать Жанну за инфанта, если последний, однако, признает всю Наварру вассальным Франции королевством. На этом и расстались. Казалось, мир между двумя монархами закреплен был надолго. Франциск торжествовал и гордился тем, что одними переговорами вернул теперь себе то, чего не мог добиться силой оружия. А Карл, приехав в Брюссель, отказался от всех обещаний под предлогом, что они даны были устно маршалу Монморанси и не занесены ни в какие акты. Вместо Милана император предлагал выдать свою дочь за герцога Карла Ангулемского, младшего французского принца, и продолжал просить для инфанта руки Жанны д’Альбре.
Франциск был взбешен. Он видел себя не только обманутым, но просто одураченным – посмешищем всей Европы. Его краткосрочная дружба с императором сменилась страстной враждой и жаждой жестоко отомстить Карлу. Поэтому он стал всюду искать союзников, особенно между врагами Карла, и охотно ответил на заискивания герцога Клевского, одного из самых могущественных князей Северной Германии. Герцог посватался к Жанне д'Альбре. Франциск не желал ничего лучшего, и с июня 1540 года начались усиленные переговоры по этому поводу. Франциск добился согласия Генриха, поклявшись снова употребить все усилия для возвращения ему Транспиренейской Наварры, и Генрих в очередной раз попался на эту удочку. Что касается Маргариты, то, по всей вероятности, ей просто пришлось подчиниться двойной власти – короля-брата и короля-мужа.
Подписав контракт, Генрих не расстался с надеждой уклониться от его исполнения и выдать свою дочь все-таки за инфанта. Уже в начале августа 1540 года он снова вступил в тайные сношения с уполномоченным Карла, оттягивая, по возможности, брачные переговоры с герцогом Клевским и под разными предлогами не соглашаясь ехать ко двору.
Франциск догадывался, в чем дело, и в раздражении высказал однажды наваррскому послу, что если король Генрих не сдержит своих обещаний, то он, Франциск, насильно выдаст замуж Жанну, и притом не как наследницу короны, а как одну из рода д'Альбре. Жестокая настойчивость брата и упреки мужа совершенно расстроили здоровье Маргариты. Она заболела.
– Нечего плакать, сударыня, – говорил ей Генрих. – Вы являетесь виновницей всех бед. Без вас я бы давно сумел устроить так, чтобы не дать разрастись этому делу до настоящих размеров.
В отчаянии Маргарита придумала: пусть Жанна протестует против этого брака. Пусть она скажет перед свидетелями:
– Я заявляю перед вами, что я не хочу выходить замуж за герцога Клевского и клянусь никогда не быть его женой. И если я впоследствии обещаю быть его супругой, то это будет сделано только из страха, как бы король Франциск не сделал зла моему отцу. Я протестую перед вами, подписываю свой протест и прошу вас также подписаться под ним в качестве свидетелей.
Эта мысль очень понравилась Генриху, но он усомнился в возможности ее выполнения:
– Вы все равно расскажете все это королю по вашей привычке, – сказал он Маргарите.
Она поклялась свято сохранить тайну и устроить так, чтобы Жанну только обручили с герцогом, а не венчали. Немедленно был послан в Плесси-ле-Тур тайный агент и составлен формальный протест, подписанный госпожой де Лафайет и виконтом и виконтессой де Наведан. Этот первый протест не сохранился, и о его существовании мы знаем только из донесений Дескурры.
Между тем Франциск сам поехал с женихом к Жанне, и тут между ними произошел очень резкий разговор. Девочка в слезах объявила, что она «лучше бросится в колодезь, нежели выйдет замуж за герцога Клевского», а король, взбешенный этим неожиданным отпором племянницы, поклялся казнить всех тех, кто подучил маленькую принцессу к таким ответам.
Весть об этом свидании застала короля и королеву Наваррских на пути в Париж. После долгих колебаний и совещаний решено было совсем переменить тактику. Стало очевидно, что прямым сопротивлением ничего нельзя добиться от такого самовластного, упрямого и настойчивого в своих капризах монарха, каким был Франциск I. Благоразумие требовало
Маргарита предваряет свой приезд ко двору письмом к брату. Она уверяет его в своем полном ему подчинении и резко порицает поведение своей дочери: Жанна забыла повиновение, которое должна оказывать своему королю; забыла, что «девушка не должна иметь собственной воли». Маргарита признается, что ее и Генриха огорчил поступок Жанны, и заявляет: если бы она могла думать, что кто- нибудь подучивал к этому маленькую принцессу, она бы так наказала виновного, что Франциску поневоле пришлось бы убедиться в том, что «это безумие сделано против воли отца и матери, которые не имеют других желаний, кроме желаний их короля».
20 мая 1541 года весь двор переехал в окрестности Шателлеро, где 14 июня состоялся обряд бракосочетания.
Брак наследницы Наваррской, являясь не просто семейным вопросом, а вопросом политики и дипломатии, мог быть разрешен в пользу либо франко-германских отношений, либо наварро-испанских, имел в глазах Франциска исключительную важность. Но последующие события изменили его планы. В 1543 году герцог Клевский, не будучи в силах бороться дальше с Карлом V, принес ему повинную. Он отказался от союза с Францией и согласился быть в феодальной зависимости от Священной Римской империи. Можно представить, как эта перемена раздражила самолюбие Франциска! Теперь он и слышать не хотел об отъезде Жанны к ее супругу. Мечта родителей исполнилась: брак необходимо расторгнуть!..
Маргарита писала в октябре 1543 года:
…Вы разрешили, Государь, королю Наваррскому и мне сказать по совести, как перед Богом, то, что мы знаем [относительно брака], что мы и исполним с Вашего согласия…
