— Да уж. Доуважались до блокнутых счетов и полного обруба связи.
Гризли нахмурил густые кустистые брови.
— Ну так то Департамент, птичка, сама знала, куда так стремилась…
Пандора вздохнула. Медведь прав. С ней не обязаны нянчиться, как с птенцом.
Она не озвучивала этого вслух ни Харлею, ни даже Бергу. Но себе-то не прикажешь раздумать? Будь у неё деньги, она, не задумываясь, усвистела бы к северному Разлому, а понадобилось бы — облетела бы всю планету и вернулась с обратной стороны…
Шеф — мужик умный, даже можно сказать, хитропродуманный. Знать личное дело каждого агента, как свои пять пальцев — его работа…
— Где у тебя можно освежиться?
— Направо третья дверь, птичка, — ответил гризли. — Я там пару тряпок закинул, посмотри, может, пригодится что. От Ники остались, не побрезгуй, всё с ярлыками, новое.
Пандора, краснея, кивнула.
Невозможность элементарно сменить бельё надоела ей хуже смерти. И хорошо, когда ездишь по центральной части Апостериории и ночуешь в гостиницах, где прямо в омывальной стоят машины для стирки-чистки-сушки и прочего? На периферии, как правило, такими изысками не балуются. А натягивать каждый раз мокрое бельишко и смиренно ждать, пока оно высохнет прямо на тебе — то ещё счастье.
Стоило гарпии скрыться в коридоре, откуда тут же лязгнула дверь, гризли перевёл тяжёлый взгляд на Харлея.
Демон ответил таким же, торопливо дожёвывая мясной рулет.
— А теперь слушай сюда, рогатый, — обнажив заострившиеся клыки, прорычал оборотень. — Не знаю, что там у вас да как, но имей ввиду: обидишь её — я найду тебя, где бы ты ни был и лично вырву с корнем то, чем вы, инкубы, дорожите больше всего.
Слушать, как какой-то медведь угрожает высшему демону, было не столько даже унизительно, сколько просто смешно.
Черты Харлея заострились, кожа на скулах и подбородке натянулась и почернела: внутренний демон не спешил показываться во всей красе, но с достоинством демонстрировал своё присутствие.
— А ты попробуй, мохнатый, — глухо проговорил инкуб. — Прямо сейчас.
Оборотня это мало впечатлило.
— А ты не спеши, — рыкнул он. — Растяни удовольствие. Думаешь, я обломаю птичке карьеру, вот так, на раз-два отниму у неё то, к чему она стремилась? Нет, пусть сначала спасёт твою рогатую задницу, что у тебя вместо головы. Ты зря хмыришься. Мне достаточно одного слова, и здесь, на моём острове, быстро найдём управу и на высшего. Демоны, чтоб ты знал, лучшая наживка для кракена.
Харлей сжал зубы.
Если бы кто-то из низших позволил себе княвкнуть что-то такое в Вилскувере, уже подавился бы собственными словами напополам с обломками челюсти. Но здесь… Нет, он не испугался угрозы медведя, несмотря даже на уверенный косолапого. Похоже, он здесь шишка, только кто именно — демон так и не понял. Но то, с каким уважением и нескрываемой нежностью медведь говорил о Пандоре, обескуражило демона.
В этом искреннем почтении не было и намёка на сексуальный подтекст (иначе хрен там удалось бы сдержать огненного монстра). Нет, гризли видел в Пандоре первоклассного бойца, воина, профессионала. Агента Х-класса. А ещё сестрёнку. Похожие чувства вызывала у них с Эрамом резвушка Мэд.
Демон хотел спросить, чем так впечатлила медведя гарпия и как давно они знакомы, но гордость не позволила.
Вместо этого сказал:
— Ну так и ты растяни, что там у тебя есть, мохнатый. Вроде не пёс, брехать попусту.
Оборотень смерил его тяжёлым взглядом.
— Ты пера её не стоишь, демон, — рыкнул он. — Она достойна куда большего.
Наследник многомиллионного состояния почувствовал себя статистом пьесы абсурда. Прежде никому и в голову не приходило считать самого завидного жениха Слитсберга не подходящей партией. Проклятье инкубов! Да ведь он женился даже на дочери «короля» Сапфировых островов! Кстати, название своё эти самые острова получили неслучайно. И при этом семья де Вуд считала, что сделала джиннам охренеть, какое одолжение! Понимали это и джинны, кстати…
Он собирался всё это высказать медведю, но вместо этого отчего-то вырвалось:
— Она классная. Она… очень классная.
— Крутая, — согласился гризли немного другим тоном. — Ты не представляешь даже, насколько…
За спиной Харлея раздалось недовольно-деликатное покашливание и гризли, ударив кулаком по столу, отчего опустевшие тарелки подпрыгнули, жалобно звякнув, рыкнул:
— Пора.
Он сам проводил их до пристани. Не той, которую они уже видели, куда меньше и скромнее.
По дороге объяснил видимо то, что Пандора, очевидно и так знала, из чего Харлей заключил, что объяснение адресовывалось именно ему, а потому слушал внимательно.
— По воде, да и по воздуху, сами видели, к Оку Бури не подобраться. Поэтому лучше батискафа не придумаешь. Оно, конечно, медленнее выйдет, зато надёжней. Подниметесь уже в самом Оке. Я вбил координаты и траекторию на карте набросал. Ловушки есть, спрашивал. Так что вам, всего делов, смотаться туда и забрать. Справитесь.
Приложив напоследок Харлея кувалдообразным взглядом и сжав Пандору снова в объятиях до хруста, гризли развернулся и принялся снова подниматься в гору по узкой дорожке, выложенной ракушками.
Они похрустывали под его ножищами, от одинокой фигуры громилы исходила отчего-то злость и досада.
— Он кто? — спросил Харлей, когда косая сажень в плечах скрылась из виду, свернув за постройку с серыми стенами. Он не ожидал, что гарпия ответит, но она ответила.
— Начальник службы безопасности. Мы вместе учились. В Академии.
Откинув нажатием руки люк, она раздражённо махнула рукой, мол, залезай давай, хватит балаболить.
Прежде, чем забраться в батискаф самой, Пандора посмотрела на чёрный столп поджидающего их Разлома с какой-то тоской.
Глава 25
Поездку на подводном экспрессе ни в коем разе нельзя сравнить с погружением в батискафе. Вскоре Харлей убедился в этом.
Решив, что они отплыли достаточно, Пандора с видимым сожалением, вдохнув напоследок полной грудью свежего, солёного воздуха, захлопнула прозрачный люк и набрала на панели команду «погружение».
Прозрачные волны сомкнулись над верхушкой купола, а солнечный свет рассеялся по поверхности воды над ними.
Подводный мир тут же ожил: вокруг батискафа кружили стайки разноцветных рыб с пышными разноцветными плавниками, что делало их похожими на бабочек или райских птиц, заколыхались от движения воды бирюзовые силуэты водорослей.
Совсем рядом величественно проплыла мурена и разноцветная мелочь так и прыснула в разные стороны. А когда Пандора инстинктивно дёрнулась от страшилища, прижавшись к плечу Харлея, сердце демона затопило шквалом щемящей нежности. И, к его стыду, отозвалось пульсирующим распиранием в штанах.
Впрочем, его не стоило за это так уж винить.
Белокурая летунья висела рядом на ремнях, крест-накрест пересекающих её грудь. Ввинчиваясь в воду, батискаф накренился и волей-неволей гарпия с демоном то и дело соприкасались плечами и бёдрами.
Близость Пандоры оглушала, заставляла цепенеть, терять разум.
После приключения в экспрессе, коему ещё неделю назад демон не придал бы ровным счётом
