— Нет. Только с тобой.
Она боролась, как дикая кошка, но Алекс все равно одержал верх. Он скрутил ей руки, вытащил в коридор, а Эльза извернулась, отпрыгнула и отвесила ему пощечину. Ей хотелось вывести его из ступора, заставить переключиться, но другого способа в пылу борьбы не пришло на ум. Алекс действительно чуть переменился в лице, тряхнул головой, криво усмехнулся, трогая языком уголок рта.
— Зло, совершенное во благо, Эль. Ты помнишь? Это зло или благо?
— Это зло, — прошипела она, стискивая кулаки и стоя с ним лицом к лицу, словно они были бойцами на ринге, — поэтому ты и не должен ему поддаваться. Мы останемся вместе несмотря ни на что.
Он бросился так быстро, что даже волчьи реакции ее не спасли. Прижал к стене, больно ударив запястья, обжигая горячим дыханием, которое вырывалось сквозь стиснутые зубы.
— Да как ты не понимаешь? — заорал в ответ. — Я уже почти ненавижу тебя. Я не могу пройти через это снова.
— А я тебя люблю, — негромко, но упрямо возразила она.
Алекс резко схватил ее, взвалил на плечо, и как Эльза ни брыкалась, сумел занести в спальню и бросить на кровать. На какую-то долю секунды она оцепенела: слишком схожими были воспоминания, но Алекс не собирался наваливаться сверху и причинять ей боль, он отвернулся, распахнул шкаф и принялся наугад вышвыривать ее вещи.
— Одевайся, Эль. Или, клянусь обоими богами, я сам тебя одену и выставлю за дверь.
— Нет.
— Ну как хочешь.
С каким-то платьем в руках, с пылающими в ночном полумраке глазами и перекошенным лицом он толкнул ее на спину, мешая вскочить на ноги, рванул тонкую сорочку. И замер, глядя на обнажившуюся, омытую ласковым лунным светом женскую грудь. В неверном свете соски казались чуть более темными, чем обычно, а кожа вокруг них — наоборот, призрачно белой. Эльза закусила губу, но не пошевелилась. Дрожь, охватившая Алекса, усилилась, прокатилась по позвоночнику и, казалось, достигла даже кончиков пальцев. Он опустил веки, с силой втягивая носом запах женщины, которая лежала перед ним в почти беспомощном положении, и покачал головой.
— Я не могу, Эль. Это мой кошмар. То, что я могу с тобой сделать, если ты останешься рядом.
Медленно, медленно она подняла руки, запустила пальцы в его волосы, чуть сжала. Потянула вниз, заставляя его пригнуть шею в жесте покорности. Когда до ее съежившегося в комочек соска оставалось совсем немного, губы Алекса приоткрылись. Он припал к груди Эльзы и глухо застонал, обводя языком ее чувствительную кожу.
— Ты можешь сделать со мной все, что хочешь, — прошептала она ему на ухо, — но я верю, что зла ты мне не желаешь. Тогда это был не ты. Поэтому я тебя простила.
Он застонал громче, вбирая в себя еще больше ее ароматной плоти. Стиснул руками бедра, поднялся вверх до талии, отбрасывая в стороны разорванные полы сорочки. Обжег поцелуем другую грудь, двигая языком все жестче и дыша все глубже. Эльза дернула рукой, помогая сбросить ткань с плеч, обхватила Алекса ногами, удерживая возле себя, не отпуская, не желая отдавать никому. За любовь надо бороться, разве нет? Она пыталась бороться, пока ее не сломали, но теперь, кажется, силы вновь вернулись к ней. И былая решимость тоже.
Теперь Алекс кусал ее ключицы, сильная спина стала влажной между лопатками, когда ладони Эльзы прошлись там. Свежая, хрустящая простынь липла и к ее собственной коже. Скоро они оба будут совсем мокрыми от пота, и все ее тело уже стало каким-то невесомым и легким. Эльза снова притянула голову Алекса к своей груди, безмолвно умоляя еще поиграть с сосками. Неожиданно приятно… почему она не замечала, как это приятно, раньше? Алекс сделал сильное посасывающее движение, и Эльза выгнулась, кусая костяшки собственных пальцев от удовольствия. Острые иглы нестерпимого наслаждения, казалось, пронзили ее грудь до самого сердца, пролетели вниз по животу и выстрелили где-то между ног залпом мускусной влаги.
Пряный запах возбуждения достиг ноздрей Алекса через секунду, волнуя его волчью натуру, усиливая действие привязки между ними, и Эльза вскрикнула, ощутив, как ее мужчина мимоходом сдернул штаны и погрузился в нее прямо в этой же позе, стоя на коленях у кровати. Он сосал ее грудь и двигался внутри нее с бешеной скоростью, оглашая ночную тишину резкими, рваными стонами, а она только поощряла его в этом, распахнув навстречу бедра и бездумно поглаживая ладонями по плечам.
Воздух вокруг накалялся, становилось все жарче и все труднее дышать, и наконец Эльза решила, что больше не сможет вдохнуть ни капельки воздуха, и в этот момент их тела расслабились, вкушая в сладких судорогах долгожданное облегчение. Спустя несколько долгих, упоительных минут неги Алекс неохотно отодвинулся, не желая давить на Эльзу своим весом, но она подалась за ним.
— Еще раз, — попросила, с мольбой заглядывая ему в глаза. — Еще раз, а потом мы сбежим отсюда. Вместе.
Но проснулась она в постели в полном одиночестве. За окном ярко светило солнце, а ее одежда так и лежала в беспорядке на полу, напоминая о ночном приступе Алекса. Эльза поежилась, ругая себя за то, что беспечно уснула. Они занимались любовью еще не один, а целых два раза, перекатываясь на кровати, полностью отдаваясь новому витку страсти, и под конец она так вымоталась, что просто сомкнула веки и отключилась у Алекса на плече.
Теперь вместо него на соседней подушке Эльзу ждала записка, наспех нацарапанная на листке бумаги простым карандашом:
"Девочка моя, ты и представить себе не можешь, как я благодарен тебе за все. За прощение, за твою любовь и за свет, что ты мне дарила каждой своей улыбкой. Ты воскресила меня из мертвых, когда я уже и не надеялся на воскрешение, подарила новую цель и новый смысл жизни. Когда мне потребуются силы, я буду думать об этом.
Но просить твоей руки было с моей стороны ошибкой. Конечно, мы никогда не сможем быть вместе, потому что я переступил черту, из-за которой нет возврата. Я был чудовищем, Эль. Я убивал стольких невинных людей… и только совсем недавно понял: я просто отражение. Отражение на поверхности озера, а настоящее чудовище смотрит на меня из глубины. Я думаю, не стоит даже называть его имя.
Ты, наверно, решила бы, что я сбрендил, если бы я рассказал тебе, что верю теперь в то, во что никогда не
