Женя чувствовала себя сумасшедшей, разговаривая сама с собой, и мерзко хихикая себе под нос. Но ей почему-то было так смешно. Наверное, нервишки расшалились окончательно.
— А что, продолжения пародии не будет? — насмешливо спросили у нее за спиной.
— Что?! — Женя так испугалась, что подскочила на месте, выронив из руки папку и едва не опрокинув шредер.
Она оглянулась и увидела незнакомого ей парня, который судя по направлению движения, вышел как раз из приемной Чернова, потому что дальше за ее спиной ничего не было. Штраус похолодела, чувствуя, как сердце падает куда-то на минус третий этаж, жалея, что не родилась немой.
Заметив, как побелела от испуга девушка, парень рассмеялся.
— Эй, я свой, — заговорщески шепнул он. — Извини, я не хотел тебя напугать.
Женя все еще не смогла выдавить из себя ни слова, а парень уже вовсю собирал разбросанные по полу бумаги. Девушка обратила внимание, что одет он очень просто: джинсы, кросы и свитер. Короткие волосы слегка взъерошены, а за спиной болтается рюкзак, а не портфель. А потом он встал и протянул ей бумаги, и она увидела, что у него очень большие ладони с крупными пальцами, которые явно знакомы с физическим трудом. Он точно не белоручка и не офисный слизняк, как Чернов и иже с ними. И ей вдруг стало как-то спокойно.
— Мне особенно понравилось про напомаженные туфли, — усмехнулся парень.
— Это было… — Женя задохнулась, снова потеряв дар речи.
— Очень забавно, — закончил за нее мужчина. — Я никому не скажу.
Он вдруг подмигнул ей и, не успела Женя собраться с силами и уже выдать какое-нибудь связанное предложение, как услышала свою фамилию.
— Штраус!
Женя вздрогнула от испуга, едва снова не выронив папку с документами. По коридору неслась главная фурия отдела первая и, по совместительству, замша главбуха. Судя по яростному взгляду, она собиралась убить новенькую еще до начала зимних праздников.
— Куда делись счета за четырнадцатый год?! Желтая папка на твоем столе лежала! — завопила Алла, которая с первого дня невзлюбила Женю и в припадках особенной злости называла ее по фамилии, как злая училка в школе.
— Алла Ивановна, — икнула в ужасе Женя, готовая самоуничтожиться в шредере. Хотя в этой компании было принято называть всех просто по имени, замшу язык не поворачивался позвать на «ты» и без отчества, — мне сказали ее тоже в шредер. Я уже… — тихо пробормотала девушка.
— Ты уничтожила целую папку подписанных оригиналов?! Ты совсем не смотришь, что в руки берешь или мозгами лень пошевелить?! Сказано уничтожить все до тринадцатого года! — глаза Аллы налились кровью от бешенства.
— Но мне сказали ее тоже, — начала оправдываться Женя, точно помня, что уточняла про желтую папку, и девочки в отделе сказали убить в шредере все, что кинули на ее стол.
— Хватит перекладывать ответственность на других. Учись думать самостоятельно! — Алла все отчитывала и отчитывала Женю, называя едва ли не тупицей, а девушка только растерянно хлопала глазами, изо всех сил сдерживая слезы и боясь сказать хоть что-то.
Ответить в тоне Аллы или просто поспорить с ней и ее отделом, означало тут же лишиться работы. А работа нужна была как никогда. Денег ни на что не хватало, и взять их было неоткуда. Когда Алла закончила свою тираду и гордо удалилась в свой кабинет, Женя только тяжело вздохнула и снова повернулась к шредеру.
— Интересная у тебя фамилия, — заметил парень.
Она уже и забыла, что он был здесь — слишком сильно испугалась Аллы. И ей стало вдвойне стыдно. Мало того, что она неумеха, так ее еще и отчитали при постороннем человеке. Весьма симпатичном, к тому же.
— Дед был австрийцем, — машинально ответила Женя, привыкшая к таким вопросам еще со школы.
— Ясно. Слушай, ты это, не расстраивайся, — зачем-то сказал он. — Они все там, в бухгалтерии, конченные.
— Я тоже из бухгалтерии, — зачем-то пролепетала Женя.
— А так и не скажешь, — улыбнулся парень.
Женя заметила, что у него невероятные глаза: ярко-зеленые, лучистые, и взгляд совсем не такой, к которым она привыкла в этой компании. Ни снисхождения, ни жалости, ни осуждения, которыми так щедро одаривали ее подружки-змеючки и остальные девочки из отдела. Обычный открытый взгляд человека, который не судит тебя, а просто смотрит. Удивительно.
— Ладно, Штраус, держись, — парень изобразил шутливый поклон и ушел дальше по коридору. — Будь нежнее с этим старичком, — хихикнул он, почти скрывшись за поворотом.
А Женя еще минут пять пыталась вспомнить, видела ли его раньше. Кажется, нет, она бы точно запомнила — у него были очень красивые глаза. С другой стороны, не удивительно, что они не сталкивались раньше: она проработала всего две недели, особо ни с кем не контактировала, кроме своего отдела, а компания была очень большой и занимала несколько этажей башни бизнес центра. И поговаривали, что учредители выкупили еще два этажа под свои офисы.
— Жень, привет, как дела? — со стороны ресепа к девушке неслась офис-менеджер на полставки и ее новая приятельница по совместительству — Лиза. — Пойдем на обед к твоей подружке сегодня вместе? Ты ж не против? Она ж тоже не против? — Лиза смотрела на нее по-щенячьи мило. — Что ты делаешь? — она вдруг заметила кучу документов в руках Жени.
— А на что это похоже? Уничтожаю архив. Уже успела получить утреннюю порцию какашек от Аллы. Да, пойдем на обед вместе, да, Майя не против.
— Тогда в два, как обычно? — улыбнулась Лиза и пошла обратно за свой ресеп. — Я напишу. Только не уходи без меня, я не могу есть одна, ты же знаешь.
— Знаю, — повеселела Женя.
За последнюю неделю и она правда узнала кучу всего про Лизу. Почему-то Лиза пристала к Жене чуть ли не с первого дня ее испытательного срока и твердо решила с ней дружить на работе, ходить на обед вместе, ходить до метро после трудового дня вместе, сплетничать вместе и костерить начальство вместе. Лиза уже планировала, что на корпоратив они пойдут вместе и уйдут с него тоже вместе, как попугайчики-неразлучники. Женю иногда немного пугал этот напор, хотя Лиза казалась милой и общительной. Возможно, Штраус правда ей нравилась, как собеседник, сослуживец и приятельница
