– Ну, что вы, господин командор! – воскликнула я и потупилась.
Нет. Надолго меня не хватит, пора менять тональность.
Мы поднялись в лифте на нужный уровень и доехали на каре до рабочего отсека генерала. Он кивком отправил машинку с водителем обратно, и мы вошли в отсек, двери за моей спиной сомкнулись. Ну, все, понеслась.
– Прошу, – генерал сел за свой стол и указал мне на кресло напротив.
Я села.
– Итак, как вы здесь оказались? – его лицо в секунду стало абсолютно непроницаемым.
– Как вы уже знаете, я второй пилот корабля «Поллукс», – начала я спокойно, по-военному сухо.
Генерал нетерпеливо кивнул.
– Мы находились со специальной миссией по поручению господина президента в пределах Девы Эпсилон, когда появился крейсер «Несокрушимый» и вмешался в рабочий процесс.
– Каким образом? – генерал не мигая смотрел на меня.
– Он забрал наш объект.
– Вы выходили с ним на связь?
– Господин командор, вы же знаете, что это невозможно, – мои губы едва не дрогнули в улыбке, я продолжала смотреть ему прямо в глаза.
– «Несокрушимый» забрал ваш объект, и что дальше?
– В этот момент на объекте работали наши люди. Из-за невозможности связаться с командованием крейсера мы были вынуждены последовать за ним. Мы хотим вернуть членов нашей команды, сэр.
Его взгляд несколько секунд скользил по моему лицу.
– Каким образом вы прошли следом за нашим кораблем? – спросил он, словно не слыша слов о команде «Поллукса».
Тут уже я не сдержала легкой улыбки.
– Это детали, сэр. Я заберу наших людей, и мы покинем станцию.
– Какую именно миссию вы выполняли? – он явно не спешил со мной расстаться.
Ладно, эта игра мне знакома.
– Мы находились там по личному распоряжению господина президента и предоставим отчет только господину президенту, вот приказ. А также предписание господина президента и Совета мирового сообщества о свободном заходе на все существующие космические станции и получение технической и любой другой помощи по первому требованию, – я положила на стол вторую бумагу.
Он откроет карты сейчас, или мы еще поиграем?
Генерал взял в руки бумаги, смял и бросил в утилизатор.
– Эти бумаги здесь ничего не стоят.
– А это копии, – я откинулась на спинку кресла. – Где мои люди, командор?
– Они на станции. И вы тоже. Теперь от вас зависит, уйдете вы отсюда или нет, – генерал отбросил последние условности. – Итак. Как вы проследили за нашим крейсером? Где сейчас находится ваш корабль? Кто еще знает, где вы?
– Полковник Уотерс, как вам удалось так быстро дослужиться до генерала? – спросила я, воистину: язык мой – враг мой, но остановиться я уже не могла. – Я помню, что в зале военного трибунала ваш командир лично сорвал с вас погоны.
– Что ж, вы знаете, кто я, – его голос звучал угрожающе вкрадчиво.
– Я даже знаю, на кого вы работаете. Мне нужны мои люди. Целые и невредимые.
– Ваш муж и два ваших брата.
– Механик, первый пилот и наемник, – я усмехнулась, – звучит как начало плохого анекдота. Отдайте мне моих людей, и мы уйдем отсюда, – повторила я.
– Как вы прошли за крейсером? Где «Поллукс»? Кто еще знает, что вы здесь?
Тренированное ухо различило отдаленный вой тревоги. Значит, он на всякий случай поднимает истребители и флот. Сейчас возьмутся за меня. Как мне добраться до Барта?!
Створки отсека разъехались, и вошли двое.
– Увести. Выбить всю информацию.
Меня подняли, и я повисла между двумя громилами. А здесь действует Конвенция об обращении с военнопленными? И вообще, я считаюсь военнопленной?! Когда мы выходили, генерал связался с кем-то по внешним каналам, но створки закрылись, и я не успела ничего услышать. Ничего, Иосиф и капитан услышат. Меня занесли в лифт, и мы поехали вниз. Свой кабинет он пачкать не стал.
– Парни, поставьте меня на пол, это выглядит комично, – сказала я, глядя на наше отражение в дверях лифта.
Уверена, они ждали чего угодно, но только не этого. Мои сопровождающие переглянулись и поставили, наконец, меня на пол.
– Вот спасибо, – успела сказать я, и лифт остановился.
Этот этаж был совсем не похож на предыдущий. Тускло освещенные коридоры, скудная вентиляция. Обретя, наконец, возможность передвигаться на своих двоих, я заметила, что гравитация на станции чуть выше нормы. Меня втолкнули в камеру. Там уже ждали. Тоже двое. Я посмотрела на стул.
– Какая скудная обстановка, – вырвалось у меня.
Меня уже привязывали ремнями. Как я не люблю все это! Но если после этого я попаду к своим, придется это просто пережить.
Они были неутомимы. Без устали повторяя одни и те же вопросы, они, сменяя друг друга, пытались выбить из меня ответы. Я запомнила их лица. Их имена были написаны на планках на их комбинезонах. У меня болело всё. Раза три я успела побывать в «безопасной зоне», когда-то созданной в моем сознании Иосифом. Только дети были старше и к действующим лицам добавились Патрик и Оливия.
Эти парни знали свое дело – кости они не ломали. Пока. Черт! Значок «Поллукса» все еще на мне, а это значит, что Иосиф и капитан все видят! Очередной удар сбил меня с мысли, а ведро холодной воды в очередной раз выдернуло из «убежища». А воду они совсем не экономят. Хотя… вода техническая, тьфу! Во рту остался горьковато-солоноватый вкус. Гадость. Так странно: я сама по себе, а тело само по себе. Боль где-то далеко. Отдельно от меня. И я уже даже не слушаю, что говорят, быстрее бы взяли и увели к остальным. А хорошо Иосиф со мной поработал…
Что это? О! Меня отвязывают. Наконец-то. Так, взяли и понесли. Молодцы. Хоть бы в камеру. Да, камера. Летя на пол, я успела увидеть, что камера на одного, а двери без решеток – сплошным листом. Я успела выставить вперед руки. Они затекли, и удар от приземления я не почувствовала. Пока. Боль накроет меня потом, когда адреналиновый туман рассеется.
– Черт! – сорвалось у меня, когда я попыталась сесть.
Поговорить с капитаном я не могла – камеру могли слушать. Но капитан уже и так увидел и услышал все, что надо было.
– Морган?! – услышала я.
– Барт?! – я огляделась, чтобы понять, откуда звук, и увидела вентиляционное отверстие. – Барт!
– Морган, какого черта ты здесь делаешь?!! – Барт был в ярости.
– За вами прилетела, – сказала я.
– Сразу видно, удачно, – отозвался Майкл.
– А ты говорил, что у нее хватит ума не лезть сюда, – донесся голос Джейкоба.
– Морган, ты… – Барт перебирал словарный запас, мысленно, видимо, сворачивая мне шею. – Ты как? – спросил, наконец, он.
– Живая, – отозвалась я, заползая на койку. – Тут глаза и уши, полагаю, есть, так что держите свои мысли при себе. – Я вытянулась на спине, о боже!
Сознание воссоединилось с телом, и боль захлестнула меня.
– Морган, ты там чего? – насторожился Майкл.
– У них были вопросы, – как можно более внятно сказала я.
Я прямо видела, как Барт, белый от гнева, опустился на койку, бессильно сжал голову и
